О привилегии

Совсем недавно преставился известный, довольно молодой еще киночернушник.

Вот сколько там, за той смертью божьего, а сколько человеческого?

Если вспомнить как погиб поэт Галич, а погиб он от новоприобретенного электрофона, музыку любил очень, удивительно, почему чернушник не умер в результате неосторожного обращения с кинокамерой? В этом было бы много черного юмора, но и очень много трагикомической правды жизни.

Да, во многом это символ эпохи.

Это еще и сигнал для творческой интеллигенции, что время чернушников закончилось.

Сегодня становятся востребованы светлушники, титаны духа и мастера пера, способные возвеличить.

Как это только сделать в современных информационных условиях?

И где найти таких гигантов слова и света, способных на всё?

Как эту кремлядь гебеную вывести на новый уровень художественной правды? Сидит мелкая гебеная мразь за кремлевской стеной и в тиши кабинета принимает решения, кому тут жить, а кому внезапно умереть. Потом решения спускаются исполнителям, а те исполняют согласно квалификации и оплате труда.


Если обратиться ко временам «сталинского беззакония» (можно подумать, без Сталина во все другие времена тут было одно сплошное законие), в его партийно-советской иерархии правом ликвидации (как тогда называлось – убылью по первой категории) были наделены первые секретари обкомов, горкомов. То есть, переводя с партийно-советского на русский, всякий первый секретарь мог «заказать» любого гражданина органам для ликвидации по его секретарскому усмотрению.

В период «массовых репрессий» (а период индивидуальных репрессий тут никогда и не заканчивался) даже лимиты на отстрел устанавливали, чтоб раздухарившиеся в энтузиазме первые секретари областей, городов и весей слишком много людишек не перевели на подконтрольных им территориях. Отчего секретари расстраивались, и настоятельно просили ЦК, т.е. лично тов. Сталина, лимиты увеличить. Представляю, как попыхивающий трубкой Коба, усмехался в усы и подправлял бухгалтерию.


Интересно, как после с этим делом стало?

Номенклатурная  госпроплять будет хранит свои людоедские номенклатурные тайны до скончания времен.

Но кое что всплывает, так или иначе.
 
Очень интересна в этом смысле запись эфира (в сети можно найти) Зиновьева с Ельциным в 1990-ом в Париже ( эх, тогда бы, в 90-ом увидеть это людям страны советов).

Речь там пошла в том числе о привилегиях партноменклатуры, на «борьбе» с которыми пиарился тогда Ельцин.

И Ельцин, демонстрируя Зиновьеву свое информационное превосходство, с очень характерным нажимом и многозначительностью заметил: вы ничего не знаете о привилегиях.

Что здесь имел в виду Ельцин? Чего такого не мог знать Зиновьев?

Не именно ли ту привилегию первых секретарей негласно давать команду на уничтожение любого простого гражданина на своей территории, которую сохранила за собой партноменклатура со времен Сталина?

Да, тогда это их реальная, настоящая привилегия, о которой не мог знать Зиновьев, и которая делает все остальные привилегии, шум о которых любили раздувать журналисты (что им приказывали, то они и раздували) просто не стоящими выеденного яйца.


А как с этим делом обстоит здесь, в бывшей стране советов, сегодня? С учетом традиций и преемственности от отцов?

Так сказать, во времена строгого путинского закония?

Кто у Путина, на каком уровне и для каких категорий граждан принимает решения о жизни и смерти отдельных конкретных индивидов?

Или только лично Путин за собой оставил такое право? Президентскую привилегию?

Вот это куйло жытовское первоканальное не пожелало бы на своих жытовских «поединках» затронуть такую интересную для очень многих простых граждан тему?