Последний романтик

На модерации Отложенный

«Давай встретимся на нашей звезде. Она будет освещать путь бродягам, как и многие её сестрицы. А мы посидим над оврагом, вон тем, что за маленькой скалой. Там ещё растёт звёздное дерево, оно растёт только на нашей звезде. Будем болтать ногами, и говорить, говорить. О том, как прекрасен этот мир, как прекрасно наше сегодня. Ведь ты меня поймёшь?…»

Вопрос канул во тьму непонимания. Она не поняла, она не услышала. Лишь изумление и кривая усмешка на губах. Ты о чём? – говорили глаза. Он над нами издевается, говорили губы. И гордо вздёрнутый носик, направился в  другую сторону. Что ж, красотка, нам не по пути прошептали его губы.

И теперь он сидел во дворике, пил пиво. Наверное, чтобы забыться, а может, потому что приятный горьковатый привкус сочетался со столь же горькими мыслями. Люди услышьте меня! Люди поймите меня! Вы видите деревья, что раскинули свои кроны над двумя ярко голубыми фонарями, шелестят зеленоватыми листьями, черными от тени и ярко-зелёными, как бывает только весной.

За громадой кирпичного дома с единственным окном была темнота, а за ней куда-то не спеша торопились машины. Вечер. Камушек, что лежал рядом со своими дружками глядел на него, и тени, которые наползали  от его маленьких соседей, напоминала о вселенной. А может быть,  пиво ударило в голову, и позволяло разговаривать с кем угодно, хоть вон с той салатовой рассадой травы, что уютно приютилась между заборчиком и розовым парапетом. Рассада играла со светом фонаря, покрывая себя разноцветной, то синей, то серой, а то желтоватой тенью.

Это его двор, покрытый песком, который искриться от фонарного света. Как снег в лесу зимой, кажется, что прошелся сердитый гном с прохудившимся мешком алмазов, и теперь они сверкают во дворе.

Но кто видел этого гнома? Крыши домов печально свисают над окнами верхних этажей, отвечая, не видел никто, все заняты своими делами.

Ты думаешь: « Да что они понимают». Почему вы, что идёте мимо  каруселей не видите, как тени, что расположившись на маленьких разноцветных сиденьях, молят: «Крутаните, прокатите нас». И почему никому нет дела, что плачет последний романтик. Ведь чтобы поплакать не нужно слёз, просто в груди что-то сжимает сердце, так будто оно резиновый мячик для тренировки силы рук. И хочется крикнуть, но что-то мешает.


Он сидел и думал о клумбе тюльпанов, что рассадили по весне у дома. Тюльпаны были разноцветные, но больше всего  поражали фиолетовые, напоминая ранним летом об августе,, когда всё созревает и становиться сочным. Странно, в июне на клумбе август притаился. Цветы просили, подарите нас кому-нибудь, но не срывайте, пусть глаза прекрасной девушки из года в год видят, как мы цветём весной, напоминая о весёлом романтике. Грустная усмешка… Нет, не бывать этому… Эх не видят они… Они…

--Привет, не помешаю, - рядом со скамейкой стояла соседка,  сжимая в руках букет белых астр. Он кивнул головой. Почему бы нет. Надо было как-то завязать разговор. Закурили.

--- Слушай у меня тут выступление – начал он.— Надо как-то… Ну, в общем смотри.  - Он взял сигарету в рот. Встал со скамейки. Потом передумал и сел обратно. Тяжело вздохнул и сказал:

- Может, ты поймёшь?

И начал говорить о клумбе, о вселенной, о звездах.

===

А я сидела, слушала и  думала: «Неужели мужчины такие... хрупкие?".