ВСЕ, ЧТО ПОМНЮ О ДЕТСТВЕ… (Ч.2.)

Мы часто переезжали с места на место, я помню, что все вещи увязывались в большие узлы, книги ехали в этажерке, изготовленной какими-то умельцами колонии, две табуретки и четыре стула. Больше из мебели ничего не было, когда мы приезжали в то место, где должны были жить, там стояли железные кровати, шкафы, комоды и на них были написаны какие-то цифры. Запомнились два рослых комнатных растения: фикус и розан. Все грузилось на открытую грузовую машину, вдоль бортов были длинные скамьи, на них садились папа и старшая сестра Людмила.

Папа укрывал плащ - палаткой Люду, а мама садилась в кабину и меня усаживали к ней на колени. Помню, что я плакала, изгибалась, кричала, что хочу к папе, но мне что-то говорили, давали конфету и какой-нибудь гаечный ключ. Дорога была тряской, длинной, пейзажи унылые, через малое время я засыпала. Сонную меня укладывали в постель, а утром я просыпалась на новом месте и с любопытством осваивала новые территории.

Следующее воспоминание касается г. Березники. Сначала нас поселили в двухэтажный дом сталинской застройки на два подъезда. Небольшая комната с одним окном в форме эркера на втором этаже. В этом углублении встали оба наши цветка. Из мебели отчетливо помню родительскую кровать, которая всегда днем была убрана во все белое: по низу переднего края был строченый подвес, ложе укрыто туго накрахмаленным однотонным покрывалом, с одного бока красовались две хорошо взбитые подушки, одетые в строченые наволочки.

Именно на эту кровать однажды положили, принесенную в июле 1951 года из родильного дома младшую сестренку Татьяну. Детская комната располагалась отдельно, рядом с кухней. Комната была очень маленькая, там спали я и Люда.

А еще в квартире жила дама - Ребекка Наумовна со взрослым сыном Борисом. Они были музыкантами, в комнате было старинное черное пианино, стоял особый, едва уловимый запах мужской и женской парфюмерии, на полках много книг, нотных альбомов, на комоде зеркало в резной металлической раме и множество всяких бутылочек, коробочек, статуэток.

Тетя Реба меня любила, угощала, играла и пела детские песенки, музыкальные произведения. Иногда они играли вместе, Борис на скрипке, а Реба на пианино ему аккомпанировала. Мама не работала, ухаживала за Танюшкой, папа работал в милиции, его с раннего утра до поздней ночи не было дома, Люда ходила в школу, она 1942 года рождения, а я в детский садик не ходила. Мама была весьма довольна тем, что ребенок, т.е., я  не путается под ногами, а занят полезным дело под присмотром. Но иногда тети Ребы не было дома, поэтому я гуляла во дворе с другими ребятами, но мне больше ноавилось как я  играла в комнате приветливых соседей.

Я была хрупкой стриженой девочкой с большим бантом на макушке, огромными карими глазами. Соседей очень уважала, вела себя сдержанно, брала в руки только то, что разрешали. Именно здесь мне впервые открылся волшебный мир музыки, изысканных инструментов с правильным гармоничным дуэтным созвучием. Мне показали, куда и как записаны ноты, что такое нотный стан, отличие басового и скрипичного ключей, что означают все эти стрелочки, одинарные и двойные вертикальные палочки, точки, знаки «диез» и «бемоль».

Мне показали как мелодией, сотканной из разных звуков, можно подражать пению птиц, журчанию ручейков, весенней капели… Мне больше других запомнились произведения «Времена года» и «Полет шмеля». Я была очень любознательным ребенком и благодарным слушателем всего, что эта умная, добрая женщина рассказывала и объясняла.

Наверное, эти острые впечатления привели меня в музыкальную школу, но это было много позднее.

В этой квартире случилось одно очень памятное событие: мне исполнилось пять лет, и в доме было много гостей. Надо особо отметить тот факт, что мой день рождения - 23 февраля 1947 года, папа был человеком военным, поэтому все внимание сосредотачивалось в этот день вокруг папы – фронтовика и военнослужащего.

Праздник назывался «День Советской Армии и Военно-морского флота». Вот почему этот свой пятый день рождения мне особо запомнился, других мне в детстве не отмечали. Мама сшила мне из своего пыльника платье. Платье было из шерстяной ткани темно-зеленого цвета на кокетке, с длинными прямыми рукавами, расширенное книзу, доходившее до середины колена.

Кокетка спереди была вышита мелким крестиком, узорчик был простой: цветочки, листочки. Рукава на запястьях были с небольшим напуском за счет бельевой резинки, вдернутой в широкий подгиб. Это было мое первое нарядное платье, сшитое по индивидуальной мерке, для меня и приурочено в качестве подарка.

Днем мама накрыла стол, пришли мои заранее приглашенные дворовые друзья, пили чай со смородиновым вареньем, ели конфеты, печенье и разборный пирог с яблочным повидлом. 

Вечером пришли гости. Это были папины сослуживцы с женами. Они вошли все вместе с папой. Прихожая наполнилась множеством запахов: зимней морозной свежести, шинельного сукна, сапожной ваксы, от которой сверкали до блеска начищенные хромовые сапоги, запахом кожи от ремней и портупеи, а также острого мужского одеколона.

Дамы были одеты в валяные белые бурки, зимние драповые пальто с меховыми воротниками и шляпками. От них пахло пудрой, сладковатыми духами и помадой. Сняв бурки, дамы оказались в туфлях на среднем широком каблуке, тонких чулках и в красивых платьях.

Мама хлопотала у стола, ей помогала тетя Реба, Танюшка посапывала на родительской кровати. Папа представил меня гостям, меня поднимали вверх, расцеловывали и ставили на пол. Потом подарили подарок, это был кукольный, выточенный из дерева настоящий чайный сервиз, который состоял из самовара, заварочного чайника, сахарницы и шести чашечек с блюдцами. Этот сервиз был окрашен серебристой краской в черный горошек, с черными же ручками и ободками по краям.

Такие игрушки на токарных станках по дереву, вимо, вытачивали ЗК, это теперь я могу об этом догадываться

 Игрушка поглотила все мое внимание, к игре присоединилась Люда и немногочисленные куклы. Помню, что после застолья пели песни в комнате соседей под аккомпанемент и танцевали парами танго и вальс в коридоре под патефонную музыку. Потом гости уехали на вызванной по телефону служебной машине, нас уложили спать, а мама с Ребой убирали со стола и перемывали посуду.

Еще два эпизода, связанные с этой квартирой. Однажды папа пришел с работы, я его очень ждала, потому что было начало зимы, и он обещал мне купить санки. Я кинулась в прихожей к нему с вопросом о санках, их не было, и я расплакалась. Папа велел мне собраться, и мы отправились в магазин.

Мне отчетливо запомнились эти санки, они были темно-зеленого цвета с задней спинкой. Папа привязал к ним свой носовой платок, я села на санки и мы смеялись оттого, что на тротуаре то там, то тут зияли темные проплешины асфальта, полозья санок скребли по ним, а нам было весело, и каждый по-своему был счастлив. 

А еще папа однажды взял меня на демонстрацию, посвященную празднику Первомая. Хорошо помню, что было яркое солнечное утро, мама нарядила меня в мое зеленое платье, повязала на голову бант. Но когда дело дошло до ботинок, то обнаружились побитые носки, о чем мне тут же попеняли, сказали, что мне ничего нельзя надеть нового. Но положение нужно было как-то поправить, ботинки были коричневого цвета, в доме был крем только черного цвета.

Я помню, что мама смазала ободранные белесые носки  ботинок вазелином, они потемнели и уже выглядели аккуратнее. Мама осталась с Танюшкой дома, Люды почему-то не было, а папа взял меня за руку и мы пошли пешком на его работу.

Помню, как я шла вприпрыжку, а папа был в приподнятом настроении, мы о чем-то разговаривали. Когда пришли в отдел милиции, папа передал меня какой-то тете, велел ее слушаться. Потом все вышли во внутренний двор, где было построение, папа встал в колонну, все и папа были в военной нарядной форме с орденами, колонна направилась к месту парада. А я за руку с тетей пошла туда, где можно было смотреть парад и демонстрацию.

Когда колонны шли мимо, я вглядывалась, чтобы найти папу, но мне это не удавалось, и я начала капризничать. Тетя повела меня в здание, мы поднялись на второй этаж, меня усадили на подоконник. Здесь из окна было видно множество людей с ветками, цветами, флажками и портретами, они шли по улице, играла музыка, кто-то вдалеке что-то кричал, затем поток людей стал реже, стали проезжатьодна за другой украшенные машины. Вернулся папа, и мы пошли домой. 

(продолжение следует).