ВСЕ, ЧТО ПОМНЮ О ДЕТСТВЕ… (Ч.1)
Первое детское воспоминание я отношу к тому периоду, когда папа работал заместителем начальника детской колонии по воспитательной работе где-то под Соликамском.
Он пришел днем на обед, наевшись, прилег вздремнуть. Мне было года три и, очевидно, чтобы я не шумела, не бегала, не прыгала около него, мама положила подушку на подоконник и усадила меня, дав в руки электрическую лампочку с наказом о том, что если я буду сидеть тихо, держать бережно лампочку обеими руками, то от моего тепла она загорится, папа проснется от яркого света и поиграет со мной.
Конечно же, мне очень хотелось играть, я верила в то, о чем говорили, но чуда не произошло. Лампочка не загорелась, папа проснулся и ушел, а я долго плакала, видимо, где-то подсознательно ощутила мамин обман и перестала ей доверять.
Я не умела сказать словами все, что я чувствую, поэтому свой протест выражала непослушанием, вредностью и упрямством. При этом, такое поведение я демонстрировала впредь маме, а по жизни тем людям, которым не доверяла.
Второе воспоминание относится к тому же периоду времени. Видимо, меня приучали к горшку и, чтобы удерживать на нем до желаемого результата, в руки давали книгу с картинками. Эту книгу я помню всю свою жизнь, где-то с многочисленными переездами эта реликвия была утрачена, но какая это была книга!
Томик стихов Байрона в жестком переплете, на корочке был гравюрный барельефный портрет поэта, страничный срез был окрашен в голубой цвет, а изнутри выглядывала голубая тесемочка. Эта тесемочка была в виде узкой ленты, но не двухсторонней атласной, а сплетенной из тончайших шелковых нитей. Я открывала книгу в месте этой удивительно красивой закладки и разглядывала стройные ряды букв, слов, причудливых рисунков.
Это сейчас я знаю, что то были иллюстрации к стихам, а тогда я водила своим маленьким указательным пальчиком по строчкам и вслух «читала» что-то на «каля-маля» языке. По картинкам водила ладошкой, чаще всего это были причудливые деревья, кустарники, цветы, беседки, красиво изогнутые витые скамейки, арки, качели.
Среди всего этого рисованного пейзажа были изображены очень красивые, нарядные женщины и мужчины.
Иногда они были вместе, их фигуры и лица обращены друг к другу, иногда кто-то был повернут спиной, а другой смотрел вслед, а иногда они были по отдельности, сидели или стояли в разных позах.
Это были персонажи и события, описанные в стихах. Мужчины всегда во фраках, с тростью, с книгой, снятой перчаткой, цилиндром на голове, бакенбардами… Дамы непременно были одеты в шляпки с широкими полями, охваченными лентами с бантом у подбородка.
Платья на дамах были разные, но всегда с закрытым воротом, длинными рукавами, украшенными рюшами, кружевами, воланами, узкие в талии с пышными в пол подолами, из-под которых выступали кончики туфелек. Все картинки были исключительно черно-белые, но все равно очень красивые.
Страницы в этой книге были плотные, но тонкие, они холодили мою ладошку, я до сих пор помню это свое ощущение гладкой мелованной поверхности. А еще запах этого полиграфического чуда, современные книги утратили этот чудесный запах, наверное, изменился состав клея, краски, бумаги.
Впоследствии ко всем книгам я относилась с огромным вниманием, бережностью, избирательностью. Любовь к книге, как к обожаемому предмету, пробудила жадный интерес к чтению вообще, чтению классической литературы во всех жанрах многочисленных отечественных и зарубежных авторов.
Книги играли в моей жизни первостепенную роль в формировании себя как личности, а также почетное место в моем жизненном пространстве, они собраны в некую значительную библиотеку в соответствии с потребностями, литературными пристрастиями и теми скромными возможностями, которые позволяли скромные советские гонорары и книжные прилавки.
Я люблю дарить хорошие книги моим взрослым дочерям, стараюсь купить их заранее, обязательно прочитываю, чтобы знать наверняка правильность выбора подарка. Я почти уверена, что томик Байрона сыграл также роль в выборе профессии учителя английского языка, чтобы прочесть стихи этого великого поэта на том языке, на котором они были написаны.
Сейчас томик Байрона в подлиннике занимает видное место в моем книжном шкафу.
Комментарии
Не пришлось из дремучего леса быдляцкого убожества выбираться, надеясь на чудеса. Байрон в оригинале это совсем не то, что в переводах.
До ночи, дотемна,
Любить ещё пытаться,
Пока светла луна.
Как меч износит ножны,
Душа источит грудь,
Но сердце осторожно
Должно любовь вернуть.
Хоть ночь дана влюбляться,
Но дня следы видны,
И всё же нам скитаться
Под светлостью луны.
- нашёлся.
So late into the night,
Though the heart still be as loving,
And the moon still be as bright.
For the sword outwears its sheath,
And the soul outwears the breast,
And the heart must pause to breathe,
And love itself have rest.
Though the night was made for loving,
And the day returns too soon,
Yet we'll go no more a-roving
By the light of the moon.
Как прочны в нас первые детские впечатления, все-таки. Незагоревшаяся лампочка и долгая обида за обман... А ведь чаще всего взрослым кажется, что маленький ребенок ничего не понимает...
О Байроне - удивительно ярко и выразительно ты написала, мне даже книга эта увиделась, помню такие!
далее...
.
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором