Просто перейдена грань!

А.ПЛЮЩЕВ: А тут вот вам из «Комсомольской правды» позвонят и скажут «Леонид Михайлович, дайте нам комментарий, пожалуйста», вы что скажете?

Л.МЛЕЧИН: Я не смогу. Я не смогу. Хотя, у меня там друзья есть. Не смогу. Вы знаете, на Нюрнбергском трибунале, который у нас любят часто вспоминать, был один обвиняемый, который сам никого не убил, не участвовал в массовых репрессиях, не служил в вооруженных силах. И он был приговорен к повешению среди главных военных преступников. Это был такой Юлиус Штрейхер. Ну вот он был партработник, скажем нашим языком, и издатель и главный редактор газеты «Штюрмер», которая была полностью посвящена антисемитской пропаганде. Вот, просто она только ради этого и выпускалась. У нее такое, как у нас «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» было написано на газетах, а на ней было написано «Евреи – наше несчастье». И больше ни о чем другом там не говорилось.

И вот обвинители на Нюрнбергском трибунале пришли к выводу, что его вина равноценна вине палачей и тех, кто напал на Советский Союз, потому что он воспитывал ненависть среди людей. И тем самым заложил необходимую идеологическую основу для убийства. Ведь, на самом деле, убить не так просто, и гитлеровцы, ведь, не в один день стали убивать тех, кого они считали нужным убить. Им понадобилось, на самом деле, несколько лет. Вот это было несколько лет такой, идеологической обработки, когда нужно было заставить людей прийти к выводу, что да, это нормально и даже нужно. И его казнили. Причем, он оказался самым трусливым из всех обвиняемых. Все остальные хоть как-то шли... Геринг с собой покончил, этого пришлось тащить. Он был очень презираемым (этот человек) даже в Третьем Рейхе, потому что он когда занимал, там на партийной работе был, то очень активно воровал. И его даже сместили с этой должности. Там на флоте командующий военно-морским флотом Германии Эрих Редер запретил флотским офицерам читать эту газету, он брезговал, потому что это было настолько омерзительно.

То есть, есть некие высказывания в прессе, которые невозможны. Я вам скажу, что фраза по поводу абажуров – она на европейском континенте с 9 мая 1945 года, вот, в печати, не в нацистских листовках, не на заборе, была невозможна. И то, что она сказана, это перейдена некая грань, казалось бы, немыслимая в нашей стране, где только что отгремели залпы, так сказать, салютов, приветствие по поводу Победы в Великой Отечественной войне, где все клянутся в верности своим отцам, которые сражались с нацистской Германией.

Оказалось то, чего я, на самом деле, все время говорю, что никакого антифашистского воспитания в нашей стране не было и быть не могло, потому что антифашистское воспитание – оно предполагает не только чисто политически многопартийную систему, естественно, демократию, свободу слова и так далее, чего не было в советское время и быть не могло, но и уважение к другим людям. Вот, невозможно пожелать кому-то смерти. Ну, можно сказать «Чтоб ты там провалился».

Но это не желание смерти. А вот то, что можно реализовать. То есть вот это есть некий переход за грань немыслимый и невозможный.

Замечу еще одну вещь такую. Как всегда люди очень малограмотны. Самого, кстати говоря, абажура найти тогда не удалось. Эльзу Кох, жену коменданта Бухенвальда судили несколько раз, и разговор об абажуре, сделанном из кожи одного из узников, возникал и бывшие узники Бухенвальда говорили, но абажур не нашли. Я думаю, что его не было. А что было на самом деле? Один из эсесовских врачей, который служил в Бухенвальде, писал диссертацию о татуировках. И он отбирал узников с татуировками, их убивали и срезали татуировки. Он составил такую коллекцию. Связали с Эльзой Кох, женой коменданта, потому что он был ее любовником, этот эсесовский врач.

Так вот татуировки срезались не с кожи евреев, которых имела в виду автор статьи, а с советских военнопленных. Они, естественно, были разных этнических групп. Там несколько тысяч было убито. Но, в основном, были русские люди. Кто был в Бухенвальде, тот знает. Их приводили в так называемый санитарный блок, ставили как будто бы измерить рост и из соседней комнаты стреляли в затылок (там такое отверстие, и по сей день это сохранено). Там было убито много тысяч советских военнопленных. Повторяю еще раз, людей различных этнических групп, но в первую очередь русских людей. Поэтому фраза о том, что «Из вас не понаделали абажуров», глубоко должна была бы оскорбить русских людей и, вообще говоря, людей всех в России, потому что сказать это – плюнуть в могилы фронтовиков, которые с этим режимом сражались.

Я повторяю, это перейдена просто грань. И если общество скажет «Ну, хорошо. Ну, ладно. Ну, сказали, извинились, нет вопросов».

А.ПЛЮЩЕВ: То есть вы не предполагаете антисемитского подтекста? Поскольку здесь есть вопрос: «А если бы, например, высказались о таджиках, а не о евреях, то ничего, может быть, и не было бы».

Л.МЛЕЧИН: Нет, во-первых, желать смерти целому народу невозможно ни в каком случае. Антисемитский аспект страшен потому (еще раз повторю, может быть, наша слушательница не поняла), что однажды евреев или как армян, или как еще целые этнические группы уже пытались уничтожить. Поэтому эти слова звучат особенно страшно как призыв к повторению этого. Но еще раз хочу сказать, что абажуры в Бухенвальде, условно говоря, делали из людей различных этнических групп, в том числе из русских людей. Поэтому еще раз скажу, такое сказать – плюнуть просто на могилы этих людей, на могилы фронтовиков, которые сражались вот с этими вот мерзавцами.

Отсутствие антифашистского воспитания, отсутствие в нашем обществе каких-то морально-нравственных устоев – да, это страшная штука, это пострашнее всего. И повторяю, если сейчас общество с этим смирится и скажет «Ну, ничего такого страшного», этого просто свидетельство глубины падения, на которую за последние 100 лет упало наше общество.