Без антисемитизма и юдофилии 37 (ЕАК).

{Кожинов В.В. Россия. Век XX (1939 - 1964) Часть вторая. 1946 – 1953}

Глава седьмая. Борьба с антипатриотизмом и еврейский вопрос.

<…>

“Виноватым” [в том, что Израиль переориентировался на США – М.З.] стал, конечно, и восторженно встретивший создание еврейского государства ЕАК. Хотя и ранее он не раз подвергался суровой критике в секретных документах НКВД-МГБ и ЦК за “национализм” и т.п., все же именно и только после крушения надежд на союз СССР с Израилем ЕАК был ликвидирован, а ряд его деятелей арестованы и подвергнуты жестоким допросам. Ситуацию усугублял тот факт, что среди деятелей ЕАК было немало людей, причастных к НКВД-МГБ. Хорошо известно, что ЕАК создавался при прямом участии самого Берии, который в то время (конец 1941—1942 год) еще возглавлял объединенный НКВД. Один из тогдашних руководителей разведки, П. А. Судоплатов, свидетельствовал, что ответственный секретарь ЕАК с 1945 года И. С. Фефер был “крупным агентом НКВД”: “Случалось, что Фефера принимал на явочной квартире сам Берия” (цит. соч., с.470).В беседе со мной, состоявшейся в начале 1990-х годов, Павел Анатольевич сказал, что С. М. Михоэлс был намного более важным, чем Фефер, агентом НКВД. Правда, в своей книге он написал об этом — по-видимому, не желая “компрометировать” Михоэлса в глазах тех или иных читателей — не вполне определенно: “Сам Михоэлс находился в агентурной разработке НКВД с 1935 года. Причем одной из главных задач работы с ним былосоздание прикрытия для выхода на руководящие круги американской сионистской организации “Джойнт”...” (там же, с.466; этот текст, конечно, можно толковать по-разному — в частности считать, что “разработка” Михоэлса совершалась без его ведома) . [Характерно, что цитированная фраза содержится только в одном из двух изданий книги Судоплатова.]

Сотрудниками НКВД были и умерший в 1945 году Ш. Эпштейн, который занимал пост ответственного секретаря ЕАК до Фефера, и заместитель ответственного секретаря, а также член Президиума ЕАК Г. М. Хейфец — то есть фактически все руководящие лица этого комитета. Г. В. Костырченко по документам установил, что давними сотрудниками НКВД были и другие влиятельные деятели ЕАК — член его Президиума И. М. Юзефович (агент с 1938 года), И. С. Ватенберг (с 1934 года), Ч. С. Ватенберг-Островская (с 1934 года), Я. Я. Гуральский и т.п. (цит. соч., с.42, 108).

Таким образом, из 13 деятелей ЕАК, приговоренных в 1952 году к смертной казни, почти каждый третий был сотрудником НКВД-МГБ... Нетрудно понять, что принадлежность к “органам” значительно усугубляла их “вину”, ибо дело шло, так сказать, о наиболее коварном “предательстве”. В действительности казненные члены ЕАК были, конечно же, всецело “советскими” людьми (о чем свидетельствует и сотрудничество четырех из них в НКВД-МГБ). В частности, они сами готовы были обличать любых “предателей”...

Так, 29 января 1937 года во время судебного процесса (еще до приговора!) над “врагами народа” Ю. Г. Пятаковым, Г. Я. Сокольниковым (Бриллиантом), К. Б. Радеком (Собельсоном), Л. П. Серебряковым, Я. А. Лифшицем, Н. И. Мураловым, Я. Н. Дробнисом и еще десятью лицами в газете “Известия” было опубликовано в переводе на русский (весьма неудачном — вероятно, из-за спешки) стихотворение еврейского поэта Переца Маркиша, в котором, в частности, говорилось:

На бойни гнать бы вас с веревками на шеях,

Чтоб вас орлиный взор с презреньем провожал

Того, кто Родину, как сердце, выстрадал в траншеях

Того, кто Родиной в сердцах народов стал [321] .

Что и говорить, предельно жестокое, беспощадное было время, и, между прочим, суд 1937 года был более “милостив”, чем поэт, желавший “на бойни гнать” всех без исключения: из 17 обвиняемых, о которых шла речь в его стихах, четверо получили не смертный приговор, а по восемь—десять лет тюрьмы (в том числе Сокольников и Радек). Почти ровно через двенадцать лет, 28 января 1949 года, сам П. Д. Маркиш был арестован и в 1952-м расстрелян...

Правда, то был в сущности уже только слабый отзвук 1937 года, ибо тогда было вынесено 353 074 смертных приговора по политическим обвинениям, а в 1952-м — 1612, что составляет всего лишь 0,4% от количества приговоров 1937-го. Между тем в сознание многих людей внедрен миф о тотальном терроре последних лет жизни Сталина, направленном к тому же главным образом или даже исключительно против евреев — притом именно как этноса, как “расы”. Так, в опубликованной в 1990 году статье Евгения Сатановского, который был отрекомендован редакцией как “ученый секретарь Еврейского исторического общества”, утверждалось следующее:

“Сороковые — годы фашистского геноцида, обошедшегося евреям СССР в 2 миллиона мертвых — почти половина всего народа! — и процессы “космополитов”, довершившие то, что начали гитлеровцы... Расстрел Антифашистского еврейского комитета дал начало Дню убитых поэтов и подвел черту под еврейской культурой... Ее некому больше было создавать” [322] .

Итак, “процессы космополитов” довершили начатое гитлеровцами — то есть, надо понимать, уничтожили вторую половину еврейского народа?! О “космополитах” еще пойдет речь, пока же напомню только, что преобладающее большинство из тех, кого объявили “космополитами”, даже не было исключено из Союза писателей СССР, и, конечно же, совершенно нелепо говорить об убийстве этих людей.

Вторая же часть приведенной цитаты в сущности оскорбительна для самих еврейских писателей, которых будто бы вообще не имелось после 1952 года (еврейскую культуру-де “некому больше было создавать”). В статье БСЭ (т.9, с.12; 1972 год) “Еврейская литература” названы имена свыше сорока более или менее значительных еврейских писателей, вошедших в литературу до 1948 года и продолжавших свою деятельность после смерти Сталина [М. Альтман, Р. Баумволь, И. Борухович, И. Бухбиндер, Х. Вайнерман, А. Вергелис, С. Галкин, Т. Ген, И. Гордон, С. Гордон, А. Гонтарь, Ш. Горшман, М. Грубиан, А. Губерман, А. Губницкий, Г. Добин, О. Дриз, Н. Забара, А. Каган, Э. Каган, И, Кипнис, И. Котляр, М. Лев, Х. Левина, И. Лурье, Х. Мальтинский, Б. Миллер, Г. Полянкер, И. Рабин, Г. Ременик, Ш. Ройтман, Р. Рубина, М. Сацкиер, И. Серебряный, М. Талалаевский, М. Тейф, И. Фаликман, И. Шехтман, Я. Штернберг, М. Штурман и др.]. А Сатановский почему-то решил всех их “умертвить” — в частности замечательного поэта Овсея Дриза (1908—1971; первую книгу издал в 1930-м), с которым у меня были дружеские отношения (он, между прочим, проникновенно исполнял свои стихи, затем пересказывал их по-русски, и они полноценно воспринимались).

Конечно, тяжело вспоминать об убийстве шести еврейских писателей в 1950—1952 годах[Д. Бергельсон, Д. Гофштейн, Л. Квитко, П. Маркиш, С. Персов, И. Фефер.]. Но трактовать это прискорбнейшее событие как тотальное уничтожение носителей еврейской культуры по меньшей мере безответственно.

Нельзя не коснуться еще одной стороны проблемы. Как уже сказано, более сорока еврейских писателей, удостоенных места в энциклопедии, продолжали свою деятельность после 1952 года. Но ясно, что эта деятельность не очень уж заметна, и есть основания говорить о “закате” еврейской литературы в СССР — то есть вроде бы согласиться с цитированным выше Сатановским. Однако, если вдуматься, “повинен” в этом не СССР, а... Израиль, отвергнувший (даже не без презрения) язык идиш ради модернизированного древнего иврита. Абсолютное большинство еврейских писателей в дореволюционной России и СССР и, кстати сказать, в США (а там еще несколько десятилетий назад активно развивалась еврейская литература) писало на идише — хотя бы уже потому, что иврит был тогда почти исключительно языком иудейскойрелигии (как для Православия — церковно-славянский язык). И поскольку позднее “настоящие” евреи, живущие в Израиле, отвергли идиш, он потерял свое значение и для евреев диаспоры. “Закат” литературы на идише совершился не только в СССР, но и, равным образом, в США. Присужденная в 1978 году жившему с 1935 года в США и писавшему на идише Айзеку Зингеру (1904—1991) Нобелевская премия явилась в сущности как бы надгробным памятником литературе на идише... А перейти на иврит еврейские писатели СССР и США тоже не могли, так как слишком уж незначительное количество евреев в обеих странах владело ивритом.

***

Уже говорилось, что масштабы репрессий 1948—1952 годов против людей еврейского происхождения крайне, даже фантастически преувеличены в множестве сочинений. В основанном на документах совместном израильско-российском издании доказано, что по обвинению в “еврейском национализме” всего “с 1948 по 1952 г. были арестованы и преданы суду более ста (но не более, чем “более ста”. — В.К. ) ученых, писателей, поэтов, журналистов, артистов, государственных, партийных и хозяйственных работников” [323] .

В изданной в 1993 году книге А. И. Ваксберга “Раскрытые тайны”, вроде бы претендующей на документированный анализ “дела” о “еврейском национализме”, сообщается, что по этому делу “были отправлены в лагеря или прямо на тот свет десятки (а не более сотни. — В. К. ) людей”, — то есть автор не дал себе труда изучить документы во всем объеме и ограничил количество репрессированных “десятками”. Однако это не помешало ему тут же ошарашить читателей утверждением, что-де к 1949 году “наверху уже было принято не какое-то частное решение, относящееся к одному “делу”, а разработан план сталинского (видоизмененного гитлеровского) решения “еврейского вопроса”[ На с. 209 книги эта «формула» дана в полном виде: «окончательное решение еврейского вопроса в СССР».] , для чего, мол, уже начались “массовые аресты” [324] . “Методология” А. И. Ваксберга удивительна: в одном месте книги он сообщает, что репрессии затронули всего лишь “десятки” евреев, а в другом, отделенном от первого всего пятью страницами, заявляет о “ массовых арестах” — хотя “десятки” вроде бы никак не соответствуют представлению о “массовости”.

Ваксберг может возразить, что Сталин, разработав план “окончательного решения” (дабы довершить дело Гитлера!), по тем или причинам откладывал реализацию сего плана, хотя, как утверждал другой небезызвестный “обличитель”, чеченец-эмигрант Абдурахман Авторханов (его полудетективные “исследования” издавались у нас большими тиражами в начале 1990-х годов), в последние годы жизни “Сталину всюду мерещились сионистские заговорщики. Таким заговорщиком в его глазах был каждый еврей, независимо от того, коммунист он или нет” [325] .

Но как это совместить с тем, что на ХIХ съезде партии, 14 октября 1952 года, менее чем за пять месяцев до смерти Сталина, в состав ЦК (то есть высшей власти) вошли 4 еврея [Б. Л. Ванников, Л. М. Каганович, А. З. Мехлис и М. Б. Митин.] (и, надо сказать, “доля” евреев в ЦК тем самым в три раза превышала их долю в населении СССР...). Могут возразить, что это было исключением, объясняющимся уже давним пребыванием названных лиц в составе ЦК. Однако на том же съездевпервые стал кандидатом в члены ЦК (в партийной иерархии и “кандидат” занимал исключительно высокое положение) еврей Д. Я. Райзер. Как это понять “в свете” уже принятого, по утверждению Ваксберга, “окончательного решения”?! Или “в свете” утверждения Авторханова, что в глазах Сталина “каждый еврей” был “сионистским заговорщиком”?!

Недавно было опубликовано высказывание Сталина на заседании Президиума ЦК КПСС 1 декабря 1952 года — то есть за три с небольшим месяца до его смерти:

“Любой еврей-националист — это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США” [326] . Из этого высказывания прежде всего явствует, что в глазах Сталина “еврейский вопрос” приобрел остроту в неразрывной связи с созданием Израиля, который, вопреки сталинским предположениям, стал союзником США, находившихся в острейшей конфронтации с СССР.

До того момента даже и сугубо “национальные” еврейские деятели не только не подвергались гонениям, но и щедро награждались. Так, актер Государственного еврейского театра (ГОСЕТ) В. Л. Зускин был удостоен звания народного артиста РСФСР, ордена Трудового Красного Знамени и Сталинской премии 1-й степени (в 1946 году), но 24 декабря 1948 года его арестовали как “еврея-националиста” и, значит, агента США...

И следует со всей определенностью сказать, что в основе этого прискорбнейшего события лежала именно конфронтация СССР и США; дабы убедиться в этом, надо вспомнить о начавшихся в США даже еще ранее, с 1946—1947 годов, гонениях на евреев, которых объявляли агентами СССР .

Правда, в США репрессии против этих евреев не были (за исключением казни супругов Розенберг[Их «вина», о чем шла речь выше, представляется ныне весьма сомнительной.]) столь жестокими, как в СССР, но это объяснялось еще сохранившимся в СССР “революционным” запалом. Тем не менее имела место “зеркальная” ситуация: некоторые евреи в США объявляются агентами СССР, а затем некоторые евреи в СССР — агентами США.

Антисемитизм в собственном смысле слова — то есть враждебное или хотя бы негативное отношение к евреям как таковым — в конечном счете к каждому еврею, — без сомнения, выражался тогда (ниже об этом еще пойдет речь) в высказываниях и действиях тех или иных лиц; впрочем, антисемиты есть во всех странах, где есть евреи. Но нет реальных оснований усматривать антисемитизм как таковой в поведении власти и в ее верховном носителе Сталине.

Так, хорошо известно, что Сталин сам решал вопрос о присуждении тому или иному деятелю премий своего имени — премий, обеспечивавших в то время их лауреатам очень высокий статус и всевозможные льготы. Менее известно (это замалчивается), что в последние годы жизни вождя лауреатами стало великое множество людей еврейского происхождения. Впрочем, нередко говорится о том, что Сталин-де просто “не мог обойтись” без евреев, достигавших немалых успехов в тех или иных областях техники — в частности военной, и, так сказать, скрепя сердце увенчивал высшей премией ненавидимых им евреев. Но ведь этими высшими премиями весьма щедро наделялись тогда, например, и писатели, критики, литературоведы еврейского происхождения, и едва ли уместно утверждать, что без их превознесения никак нельзя было обойтись...

В 1949—1952 годах — то есть вроде бы во время разгула “антисемитизма” — лауреатами Сталинской премии по литературе стали евреи А. Л. Барто, Б. Я. Брайнина, М. Д. Вольпин, Б. Л. Горбатов, Е. А. Долматовский, Э. Г. Казакевич, Л. А. Кассиль, С. И. Кирсанов (Корчик), П. Г. Маляревский, С. Я. Маршак, Л. В. Никулин, В. Н. Орлов (Шапиро), М. Л. Поляновский, А. Н. Рыбаков (Аронов), П. Л. Рыжей, Л. Д. Тубельский, И. А. Халифман, А. Б. Чаковский, Л. Р. Шейнин, А. П. Штейн, Я. Е. Эльсберг — притом они составляли около трети общего числа удостоенных Сталинских премий в эти годы авторов, пишущих на русском языке! Не слишком ли много высоко превознесенных литераторов-евреев для диктатора-”антисемита”?!... Притом дело ведь шло отнюдь не о каких-либо действительных корифеях литературы, чьи творения, мол, просто неловко, неприлично было бы не увенчать званием лауреата; напротив, ряд выдающихся писателей и поэтов, таких, как Михаил Пришвин, Андрей Платонов, Николай Заболоцкий, Ярослав Смеляков, премий “не удостоился”...

Мне, конечно же, напомнят, что Заболоцкий и Смеляков ранее были репрессированы и потому их замечательные поэтические книги, изданные в 1948—1950-м (хотя сам факт издания означал в сущности “реабилитацию” авторов) не могли быть удостоены премий. Однако еврей Рыбаков также был ранее репрессирован, однако премию за изданную в 1950-м книгу получил! Получил ее в 1951 году и сын репрессированных отца и матери-еврейки — Ю. В. Трифонов.

И вполне ясно, что присуждение Сталинских премий основывалось на политико-идеологических , а не “национальных” принципах; не имеется сведений о том, что какой-либо писатель не был удостоен Сталинской премии по причине своего еврейского происхождения.

Стоит привести в связи с этим весьма выразительный факт. В 1952 году борьба с “сионистскими заговорщиками” достигла предела: состоялась жестокая расправа с бывшими деятелями Еврейского антифашистского комитета (распущенного еще в конце 1948 года) и развернулось “дело врачей”, считавшееся непосредственно связанным к тому же с “сионистским заговором” в самом МГБ. Но именно в 1952 году имела место история, со всей очевидностью демонстрирующая, что евреям, стоявшим, по мнению Сталина, на “правильных” идеологических позициях, вождь готов был оказать всемерную, способную даже удивить поддержку.

Драматург А. П. Штейн поведал в1990 году: «Михаил Ильич Ромм снимал (в 1952 году. — В.К. ) на Мосфильме по моему сценарию двухсерийную эпопею — “Адмирал Ушаков” и “Корабли штурмуют бастионы”... Две серии — это было тогда настрого запрещено... (Сталиным. — В. К. ) Но вот беда — нам с Михаилом Ильичом никак нельзя было уложиться в одну серию. Художественный совет министерства (он был создан по инициативе Сталина...) не позволял делать две серии, несмотря на все высказанные нами с Михаилом Ильичом упорные возражения... Мы были в полном отчаянии. Министр... понизив голос, сказал:

“— Напишите письмо Сталину...”

Спустя неделю телефонный звонок:

“— Товарищ Штейн, — сказал министр. — Письмо передано. До свидания.

Я уехал в Кисловодск, сокращать и портить сценарий. Приехал туда знакомый кинорежиссер, сообщил невеселую весть. Все двухсерийные сценарии порублены...

А еще через два дня пришла “молния”:

“Разрешены две серии. Ромм”...» [327]

Правда, очередные Сталинские премии Ромм и Штейн, увы, не получили, так как их двухсерийный кинофильм вышел на экраны уже после смерти Сталина...

Недостаточно информированные читатели могут подумать, что кинорежиссер Ромм был неким уникальным “любимцем” вождя (известна шутка, что, мол, у каждого антисемита есть один любимый еврей) и потому пользовался таким благоволением с его стороны — вплоть до отмены его собственного запрета! Однако в 1949—1952 годах Сталинских премий удостоился вместе с Роммом целый ряд кинорежиссеров еврейского происхождения — Р. Л. Кармен, Л. Д. Луков, Ю. Я. Райзман, А. М. Роом, Г. Л. Рошаль, А. Б. Столпер, А. М. Файнциммер, Ф. М. Эрмлер, которым, между прочим, предоставлялись к тому же огромные государственные средства для их кинематографической деятельности, и взгляд на них как на “исключения” из якобы проводимой тогда “расовой” политики, как говорится, не выдерживает критики. Напротив, это были самые прославляемые деятели кино. Притом рядом с ними работали намного более значительные Довженко, Пудовкин, Эйзенштейн (последнего подчас ошибочно считают евреем), но их критиковали гораздо больше и суровее, нежели перечисленных кинорежиссеров еврейского происхождения! И в конце концов показателен тот факт, что эти трое наиболее выдающиеся получили за все время их деятельности всего по 2 Сталинские премии, между тем как Эрмлер — 4, Ромм — 5, Райзман — 6! Как можно, зная это, говорить о притеснении евреев как евреев? Ведь выходит, что “великие” — украинец Довженко, русский Пудовкин и обрусевший прибалтийский немец Эйзенштейн — были менее поощряемы, чем их коллеги-евреи...

Впрочем, и невзгоды тех или иных людей еврейского происхождения далеко не всегда были связаны с этим самым происхождением. Между тем сложилась прочная “традиция”, в соответствии с которой любые неприятности любого еврея — особенно если речь идет о 1949—1952 годах (точнее — конце 1948 — начале 1953-го) объясняют “государственным антисемитизмом”. В свое время был популярен характерный анекдот:

— Что ты такой грустный, Абрам?

— П-п-поступал н-н-на работу, и н-н-не взяли к-к-как еврея...

— А куда ты поступал?

— Д-д-диктором н-н-на радио [Напомню, что «главным», известным каждому человеку диктором сталинских времен был еврей Ю. Б. Левитан.].

Выше были названы несколько десятков евреев, которые в 1949—1952 годах получили высокие должности и награды, — и это, конечно, только незначительная часть из тех, кого можно назвать — особенно из области науки, техники, исполнительских искусств (музыка, театр и т.п.). И есть все основания утверждать, что количество людей еврейского происхождения, удостоившихся тех или иных почестей в указанные годы, намного превышает количество испытавших гонения и репрессии по обвинению в “национализме”. И Сталин, говоря 1 декабря 1952 года о заслуживающих, по его мнению, осуждения “евреях-националистах”, конечно же, имел в виду очень малочисленную часть еврейского населения страны.

Не менее существенно другое. Непосредственно по “делу” Еврейского антифашистского комитета, естественно, обвинялись люди еврейского происхождения. Но последующие стадии борьбы с “сионистским заговором”, — “дело” заговорщиков в МГБ и “дело” врачей— отнюдь не были собственно “еврейскими”. Более того, главой “заговорщиков” и в том, и в другом “деле” считался русский — министр В. С. Абакумов! Ведущей фигурой “заговорщиков”-врачей был личный врач Сталина — русский В. Н. Виноградов, и, между прочим, по этому “делу” было арестовано меньшеевреев, чем русских.

Правда, по “делу” МГБ арестовали больше генералов и офицеров еврейского происхождения, чем русского, но среди них были лица, о коих едва ли кто-нибудь станет сожалеть — генерал-лейтенант ГБ Л. Ф. Райхман, полковники ГБ Я. М. Броверман, А. Я. Свердлов, Л. Л. Шварцман и др., принимавшие такое участие в предшествующих репрессиях, что в их аресте в 1951 году уместно видеть заслуженное возмездие. Кстати сказать, в 1956 году полковник Шварцман был приговорен к смертной казни — прежде всего за зверское обращение с теми, чьи “дела” он в свое время вел, — И. Э. Бабелем, М. Е. Кольцовым (Фридляндом), В. Э. Мейерхольдом и другими.

*** 

Уже не раз заходила речь о смягчении “политического климата” в послевоенные годы; это имело место и в практике МГБ, что находит подтверждение в действиях министра В. С. Абакумова. Могут возразить, что именно под его руководством было начато “дело” ЕАК. Но характерно, что это “дело” странно затянулось — за два с половиной года, в течение которых оно находилось в ведении Абакумова (до его отстранения в июле 1951-го), не было принято никаких решений. По основательному предположению Г. В. Костырченко, “собранные доказательства” их (членов ЕАК. — В. К. ) вины даже по тем временам не могли считаться серьезными” (цит. соч., с.139), но следует добавить, что именно “по тем временам” — послевоенным ; в 1937 году “серьезных” доказательств по сути дела не требовалось...

Изменение характера деятельности послевоенного министра ГБ подтверждается точно документированными фактами. В начале 1951 года была арестована группа юношей и девушек — главным образом детей репрессированных евреев, — в августе 1950-го основавших “Союз борьбы за дело революции”, в который вошли 16 человек. Было точно известно, что в их среде предлагалось убить Маленкова, которого они считали антисемитом. Однако Абакумов счел, что арестованы юнцы, “способные только на болтовню... Серьезных террористических намерений у них не было” [328] .

И другой факт. 18 ноября 1950 года за резкие “антисоветские” высказывания был арестован врач Я. Г. Этингер. Допрашивавший его старший следователь по особо важным делам подполковник М. Д. Рюмин обвинил его в убийстве в 1945 году секретаря ЦК А. С. Щербакова, а также других высокопоставленных пациентов. Но Абакумов, к которому был затем доставлен Этингер, после допроса заявил, что “ничего, совершенно ничего связанного с террором, здесь нет” (там же, с. 17).

Можно привести и другие подобные факты, но и из приведенных ясно, что Абакумов был против фальсифицированных “дел”, и есть все основания полагать, что именно поэтому застопорилось “дело” ЕАК.

Примечания.

[321] Цит. по кн.: Рапопорт Виталий, Алексеев Юрий. Измена родине. Очерки по истории Красной Армии. — London, 1988, с. 384.

[322] “Советская литература”, 1990, № 5, с. 69.

[323] Еврейский антифашистский комитет в СССР. 1941-1948. Документированная история. — М., 1996, с.384.

[324] Ваксберг Аркадий. Нераскрытые тайны. — М., 1993, с.266.

[325] Авторханов А. Загадка смерти Сталина. (Заговор Берии). — М., 1992, с. 62.

[326] “Источник”, 1997, № 5, с. 140-141.

[327] Штейн Александр. И не только о нем... — М., 1990, с. 213.

[328] Столяров, цит. соч., с. 19.