Цирк уехал

Митинг 6 мая 2013 года оказался первым в  цепи себе подобных — первым, по окончании которого не прозвучали сакраментальные  слова «Мы были на Болотной и придем еще!». То есть оказался фактически  последним. Прямо как в анекдоте брежневской поры: «Почему ты не был на последнем  партсобрании? — Знай я, что оно последнее, я бы непременно пришел!» Открытое  партсобрание «болотной» партии, судя по всему, именно таким и было. Отсюда и  повышенная по сравнению с ожиданиями явка — публика подтянулась окончательно  удостовериться в том, что ходить туда больше нечего, а главное, незачем... Да и  зачем ходили-то, в общем, уже и не вспомнить. Кашин вот от большого ума запел, а  спев, сразу же запросился. Понятно, что на прогулку, понятно, что на контрольную — но уже с совсем другими писателями.

Наблюдатели отмечают недовольство лидерами протестующих — прежде всего со  стороны самих участников протестных действий. Недовольство ими и разочарование в  них. Но еще хуже обстоит дело с самим протестом: он просто-напросто сошел на  нет. Протестное настроение осталось (как любовное настроение в одноименной — и  редкостно целомудренной — ленте Вонга Кар-Вая), а протест пропал. Самые  социально чуткие (директор «Эха Москвы» Венедиктов или, допустим, публицист  Ольшанский) уже перенесли протест даже не на 2018-й, а на 2024 год, а до тех пор  намереваются потерпеть.

Протест пропал или принял откровенно пародийную форму, — как, например, у нас  в Петербурге, где требуют уже не «честных выборов» (да и о каких выборах, собственно, идет речь?) и не досрочной отставки всенародно избранного  президента, а всего-навсего — неприкосновенности эрмитажной коллекции  импрессионистов. Требуют с таким пылом, как будто кто-нибудь хоть на миг всерьез  задумался над тем, а не отдать ли ее в столицу. А главное, точно с таким же  пылом, с каким еще совсем недавно требовали всего и сразу. Ну, со «всем и сразу» не получилось, так хоть Матисса в Москву не отдавайте. «Спасибо тебе, учитель, с  тех пор, как, по твоему совету, я сначала завел, а потом выгнал козу, жить-таки  стало-таки немножечко легче!»

Одним словом, цирк уехал. Надолго ли, навсегда ли... Цирк уехал, а клоуны  остались. И вопрос о том, что делать им (и что делать с ними), во всей своей  незначительности сохраняет известную актуальность. Неназойливо подчеркнутую  самим фактом: в лидерах «болотного» протеста ходили до сих пор как раз клоуны. Профессиональные конферансье, клоуны, куплетисты, пародисты, покеристы, в лучшем  случае — беллетристы. Ну и, разумеется, аферисты всех мастей и оттенков... Крупными политиками и публицистами полагают себя, правда, и те и другие.

Ну, что делать клоунам, как раз ясно: возвращаться в профессию.

Занятий  которой они, впрочем, не прекращали и все полтора «протестных» года, чередуя  регулярное участие в митингах и «контрольных прогулках» с бегом вприпрыжку и  плясом вприсядку на всевозможных вечеринках большого, среднего и, в особых  случаях, малого бизнеса. Вот на корпоративы они и вернутся — пусть с некоторым  дисконтом по сравнению с недавними временами, — но тоже, знаете ли, ничего  страшного. «Как в русской бане пассатижи, смех неуместен в наши дни», — смеется  Быков. В президенты Всемирной шахматной федерации (но уже не в президенты  России) собирается баллотироваться Каспаров. У каждого или почти у каждого  наверняка отложены на черный день пресловутые 2%.

Аферистам, понятно, придется самую малость хуже. И отнюдь не потому, что в  стране резко оздоровилась, причем не в последнюю очередь их же собственными  усилиями, общественная обстановка. Ничуть она не оздоровилась (и уж подавно — не  их усилиями): форточку едва приоткрыли, настоящий сквозняк еще не пошел, а  кое-кто уже норовит прикрыть ее... Однако деньги, как известно, любят тишину, а  мошенничество — тем более, и злостные нарушители мошеннической тишины, будучи  сами изрядными прохиндеями, повели себя все же несколько опрометчиво.

Отставка Суркова — каковы бы ни были ее подлинные причины и сиюминутные  поводы — подвела жирную черту под имитационными технологиями, включая имитацию  общественного протеста механическими телодвижениями и громким ором. Протест  пропал, протест выдохся, да, строго говоря, он изначально был беспредметен. Ни  разу, ни в одно мгновение, ни на одном пике не достигнув накала (и  заразительности) знаменитого говорухинского слогана «Так жить нельзя!», который, кстати, и сам по себе был беспредметен. Так жить нельзя — а как можно? Это, во-первых. И тогда — при Брежневе, Андропове, Черненко, Горбачеве — жить было  можно, и сейчас можно. Особенно если не отдавать эрмитажного Матисса в Москву, но даже и в этом сугубо гипотетическом случае жить все равно будет  можно.

Что такое протест, что такое настоящий протест, всем понятно. Массовый  протест приводит к забастовкам, к формированию народного фронта и в конце концов  к революции. А что у нас? Или, вернее, виноват, что у вас? Протестные настроения  в пародийной форме. Революции не хочет никто, бастовать некому (разве что  устроить итальянскую забастовку в Facebook), фронт на «болоте» можно  сформировать разве что инородный, можно — ненародный, можно даже — антинародный, но ни в коем случае не народный. Клоуны, конечно, забавны, но они клоуны. Аферисты, конечно, речисты, но они аферисты. Цирк уехал — или вот-вот уедет; на  Болотной укладывают шатры.

Читайте далее: http://izvestia.ru/news/550189#ixzz2TG6rMwjI