Без антисемитизма и юдофилии 35.

{Кожинов В.В. Россия. Век XX (1939 - 1964) Часть вторая. 1946 – 1953}

Глава седьмая. Борьба с антипатриотизмом и еврейский вопрос.

<…>

Этот рубеж [1948-1949 годы – М.З.] нераздельно связан с созданием в мае 1948 года государства Израиль, можно даже сказать, всецело порожден этим событием, имевшим чрезвычайно значительные последствия для мировой политики в целом. Во многих сочинениях утверждается, что возникновение Израиля и его роль на международной арене явились всего лишь поводом для тех или иных “противоеврейских” акций в СССР, которые готовились-де еще в годы войны или даже раньше, но в силу каких-то причин не были реализованы вплоть до конца 1948 года — когда стала ясной истинная направленность созданного в Палестине еврейского государства. Речь при этом идет главным образом о различный секретных документах 1943 — начала 1948 годов, в которых более или менее негативно характеризовалась деятельность каких-либо людей еврейского происхождения, — особенно в рамках Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), начало которому было положено на состоявшемся в Москве 24 августа 1941 года транслировавшемся по радио митинге; к весне 1942 года ЕАК оформился как весьма влиятельная организация.

Однако всякого рода слежка, постоянная “бдительность” и даже “планирование” репрессивных акций против “подозреваемых” были неотъемлемыми “особенностями” послереволюционных десятилетий, и далеко не все подобного рода “инициативы” имели практические последствия. И нет оснований полагать, что тот или иной “компромат” на деятелей ЕАК представлял для нихреальную угрозу до конца 1948 года; перед нами своего рода рутинное занятие органов НКГБ-МГБ, а также ЦК ВКП(б).

Этому вроде бы противоречит тот факт, что уже в 1946 году ставился (и весьма решительно) вопрос о ликвидации ЕАК — о чем многозначительно говорится в ряде сочинений. Но данный факт, если разобраться, имеет как раз противоположное значение. Дело в том, что наряду с ЕАК во время войны были созданы и другие “антифашистские комитеты” — Всеславянский, Советских ученых, Женщин и др., — но не позже 1947 года они были или распущены, или существенно преобразованы. Между тем ЕАК продолжал свою деятельность до конца 1948 года, и если бы взаимоотношения СССР и Израиля сложились иначе, он, вполне вероятно, не был бы ликвидирован.

Как ни странно (да и даже нелепо!), изрекаемые множеством авторов “обвинения” Сталина в “антисемитизме” начисто игнорируют тот бесспорный факт, что он в качестве полновластного “хозяина” СССР сыграл безусловно решающую роль в создании еврейского государства в Палестине! Разумеется, Сталин — как и любой государственный деятель — руководствовался при этом прежде всего интересами собственной страны, а не тех евреев, которые стремились создать свое государство. Он полагал, в частности, что уже хотя бы благодаря всемерной поддержке со стороны СССР новое государство станет его союзником, и тем самым будет обеспечено более или менее весомое советское присутствие в исключительно важном с геополитической и экономической точек зрения Ближневосточном регионе, откуда при этом будет в значительной мере вытеснена господствовавшая там Великобритания (что и в самом деле произошло).

Но есть ведь и другая сторона проблемы: Сталин — чего нельзя оспорить — полагал, что наеврейское государство можно рассчитывать как на верного союзника, и это, надо признать, самое сокрушительное опровержение якобы присущего Сталину антисемитизма.

Израильский политолог и дипломат (он побывал в 1960-х годах 1-м секретарем посольства Израиля в СССР) Йосеф Говрин, которого нельзя заподозрить в преувеличении сталинских заслуг перед еврейским государством, показал в своем исследовании истории израильско-советских отношений, что СССР сыграл главную роль в создании Израиля: “Позиция Советского Союза, высказанная в решительной форме, оказала определяющее (выделено мною. — В.К. ) влияние на формирование решения... которое привело к прекращению действия британского мандата на Палестину [После Первой мировой войны Великобритания получила право (утвержденное Лигой Наций) на управление Палестиной.] и провозглашению 15 мая 1948 года государства Израиль... Советский Союз признал Израиль де-юре 17 мая 1948 года. Он был первой страной, полностью признавшей Израиль... [США полностью (то есть де-юре) признали Израиль лишь восемь месяцев спустя, в январе 1949 года, когда стало ясно, что это новое государство является их союзником.] В те судьбоносные дни Советский Союз... действовал как через ООН, где он резко осудил вторжение арабских армий на территорию Израиля и призвал к их немедленному выводу (прения в Совете Безопасности ООН от 27 — 28 мая), так и оказывая Израилю через Чехословакию военную помощь, жизненно необходимую для отражения вторгшихся армий. Советский Союз ожидал, что в ответ на политическую и военную помощь Израиль встанет на его сторону в конфронтации между блоками” [302] (то есть прежде всего в противостоянии СССР — США; но Израиль встал на сторону США...).

При этом важно знать, что вплоть до дня провозглашения государства Израиль США отстаивали совсем иную программу, согласно которой Палестина должна была стать особой территорией под опекой ООН и “управляться назначаемым ООН генерал-губернатором. Учитывая используемую США в тот период машину голосования, генерал-губернатором вполне мог стать американский ставленник” [303] .

Стоит еще процитировать воспоминания непосредственной участницы событий1947—1948 годов — Голды Меир, которая была первым послом Израиля в СССР, затем министром иностранных дел и, наконец, премьер-министром. Четверть века спустя, в 1973 году, она писала: “Как бы радикально ни изменилось советское отношение к нам (т.е. к Израилю. — В.К . ) за последующие двадцать пять лет, я не могу забыть картину, которая представлялась мне тогда. Кто знает, устояли бы мы, если бы не оружие и боеприпасы, которые мы смогли закупить в Чехословакии?.. Америка объявила эмбарго на отправку оружия на Ближний Восток... Нельзя зачеркивать прошлое оттого, что настоящее на него непохоже, и факт остается фактом: несмотря на то, что Советский Союз впоследствии так яростно обратился против нас, советское признание Израиля... имело для нас огромное [Йосеф Говрин выразился более точно: не огромное, а «определяющее» — то есть решающее.]значение” [304] .

Уже упоминавшийся израильский политолог М. С. Агурский констатировал, что поначалу в Израиле “были исключительно сильные симпатии к СССР как к государству, которое, во-первых, спасло еврейский народ от уничтожения во время Второй мировой войны, а во-вторых, оказало огромную политическую и военную помощь Израилю в его борьбе за независимость. Огромной популярностью пользовался А. А. Громыко за его речи в ООН в поддержку еврейского государства. В Израиле установилось даже идеализированное представление о СССР и его тогдашнем вожде, и подавляющее большинство израильтян просто не хотело слышать никакой критики в адрес СССР” [305] .

Другой автор, сын знаменитого разведчика Э. Бройде-Треппер, сообщал, что “многие израильтяне боготворили Сталина... Даже после доклада Хрущева на ХХ съезде портреты Сталина продолжали украшать многие государственные учреждения, не говоря уже о кибуцах” [306] (то есть израильских “колхозах”).Тем не менее с осени 1948 года, то есть всего через несколько месяцев после создания Израиля (который, кстати сказать, официально объявил о своей внешнеполитической “независимости”), стала все более ясно обнаруживаться приверженность нового государства к союзу с США — что, вполне естественно, вызывало крайнее недовольство в СССР.

В связи с этим встает вопрос о недальновидности или даже полной слепоте правящих кругов СССР и лично Сталина. Но предвидеть решительный “поворот” Израиля в сторону США было вовсе не так легко, как может казаться сегодня. Прежде всего — о чем уже говорилось — США ведь были против создания суверенного (а не “подопечного”) государства Израиль до самого момента его провозглашения. Кроме того, начатая в 1946 году в США кампания против “антиамериканизма”, о которой шла речь выше, во многом была направлена против людей еврейского происхождения (что ныне замалчивается); в частности, отстраненный от ответственных постов “отец атомной бомбы” Оппенгеймер и казненные супруги Розенберг были евреями.

Всеобщее внимание привлекла, в частности, борьба с “антиамериканистами” в цитадели кинематографии США — Голливуде, о чем, например, рассказал в своей изданной в 1964 году книге “Инквизиция в раю” широко известный тогда американский кинодеятель и писатель Алва Бесси.

Вот хотя бы один выразительный эпизод из этой книги, воссоздающий события 1947 года(то есть до каких-либо “противоеврейских” акций в СССР). В Вашингтоне собрались, писал А.Бесси, “девятнадцать человек, вызванных в Комиссию палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности... Тринадцать из девятнадцати — евреи... Их интересы представляют шесть адвокатов, один из которых (Бартли Крам) ведет напряженный телефонный разговор с Голливудом”.

А.Бесси почему-то не захотел поведать, с каким именно голливудским продюсером беседовал адвокат; он назвал только его имя — Дэвид. Адвокат Крам призывал Дэвида возглавить Комитет в защиту обвиняемых в “антиамериканской” деятельности:

“ Крам . Но, Дэвид, вам необходимо быть председателем Комитета... Знаю, что вы еврей. (Длинная пауза. Крам страшно взволнован). Послушайте меня, Дэвид! Я был в Германии после войны. Они делали то же самое... Видел я и такого, как вы, в Германии. Он тоже был независимым продюсером. И евреем. И либералом. И он тоже не хотел вмешиваться. (Пауза). Вы слушаете, Дэвид? Знаете, что стало с этим человеком, который не хотел бороться? (Пауза, переходит на крик). Я видел это, Дэвид! Он стал куском мыла!” [307]

Сам А. Бесси (также еврей) за свой “антиамериканизм” отсидел год в тюрьме, — вместе с другими его коллегами. В своей книге он говорит и о самом себе, и о десятках знакомых ему людей — в преобладающем большинстве евреев, — которые были так или иначе подвергнуты преследованиям (в частности, вынуждены были зарабатывать на жизнь под чужими именами и т.п.). Несколько из них покончили с собой, другие безвременно скончались и т.д.

Подобные и еще более тяжкие преследования испытали люди еврейского происхождения и в СССР, но они начались позже, чем в США — уже после создания Израиля, — и это весьма многозначительное различие, которое выразилось и в том факте, что СССР сыграл решающую роль в создании еврейского государства и сразу же полностью признал его, а США по сути дела препятствовали созданию этого государства и окончательно признали его лишь тогда, когда стало вполне очевидным “союзническое” поведение Израиля.

<…>

Как уже сказано, в 1947 — первой половине 1948 года очень трудно было предвидеть грядущую “проамериканскую” политику возникающего государства. Выше говорилось о том, что в Израиле было широко распространено вполне позитивное или даже восторженное восприятие СССР. После провозглашения еврейского государства борьба за места в кнессете (израильском парламенте), который был избран только 25 января 1949 года, вели двадцать с лишним различных политических партий, но наиболее влиятельными были две из них, получившие совместно более половины голосов избирателей, — “Палестинская рабочая партия” (аббревиатура на иврите — “МАПАЙ”) и “Объединенная рабочая партия” (“МАПАМ”). Обе эти партии были социалистическими и так или иначе опирались на марксизм — в особенности МАПАМ, которая тогда выдвигала программу “национализации частнокапиталистических предприятий, отказа от политики подчинения национальных интересов страны монополистическому капиталу США” и т. п. [317] МАПАМ даже открыто декларировала, что она является “неотъемлемой частью мирового революционного лагеря, возглавляемого СССР” [318] . Ставился вопрос и об ее коалиции с коммунистической партией Израиля, и закономерно, что позднее, в 1954 году, “левое крыло” МАПАМ откололось от нее и влилось в компартию.

М. С. Агурский, объясняя нежелание США допустить создание Израиля, сослался на источники, согласно которым “в США высказывались серьезные опасения, что еврейское государство окажется прокоммунистическим советским сателлитом и создаст прямую угрозу Западу” (цит. соч., с.129), и подобный прогноз не был беспочвенным.

Хотя партия МАПАЙ, несмотря на социалистическую программу, все более очевидно проявляла свою проамериканскую ориентацию и ее лидеры для успешности избирательной компании “получили от США крупный заем в 100 млн. долл.” (а тогдашний доллар был гораздо более весомым, чем нынешний), ее победа над МАПАМ на выборах в январе 1949 года не была столь уж грандиозной: МАПАЙ получила 35,7% голосов, а МАПАМ вместе с компартией — 18,2%. Притом МАПАМ как бы доказала свою тогдашнюю непримиримую антиамериканскую направленность, ибо, поскольку МАПАЙ заняла в результате выборов доминирующее место в правительстве, ее соперница МАПАМ вообще отказалась от участия в правительстве, заявив о неприемлемости для нее именно его внешнеполитического курса [319] .

И уже само по себе наличие в Израиле весьма влиятельной партии с просоветской направленностью до определенного момента позволяло рассчитывать на союз Израиля с СССР. Но еврейское государство пошло все же по иному пути, и это привело к прискорбным последствиям для многих советских евреев — хотя вовсе не только евреев.

Редко обращают внимание на тот факт, что в марте 1949 года были сняты со своих постов министр (с 1939 года) иностранных дел Молотов, министр (с 1947 года) вооруженных сил Булганин и министр (с 1938 года) внешней торговли Микоян, которые, кстати сказать, снова заняли эти посты сразу же после смерти Сталина. При этом важно знать, что Молотов с 30 мая 1947 года возглавлял не только МИД, но и КИ (Комитет информации), представлявший собой управление внешней разведки, в ведение которого были переданы ПГУ (Первое главное управление МГБ) и армейское ГРУ (Главное разведывательное управление). В середине 1948 года Булганин (можно сказать, себе на несчастье) добился возврата ГРУ в свое министерство. Наконец, Микоян ведал продажей оружия Израилю.

Таким образом, эти три министра были обязаны так или иначе “отслеживать” положение дел в Израиле, для чего, между прочим, в Палестину было направлено множество советских агентов(выразительный факт: агент СССР, известный под именем Израиль Бер, сумел стать начальником оперативного отдела Генштаба израильской армии и был раскрыт и осужден на 15-летнее заключение только в 1961 году) [320] .

Тем не менее решительный поворот Израиля в сторону США, ставший очевидным к концу 1948 года, был в значительной мере неожиданностью для Москвы. И отставка трех принадлежавших к важнейшим министров СССР была, надо думать, связана с провалом планов союза с Израилем — провалом, который они не смогли не только предотвратить, но и предвидеть, несмотря на работу разведок.

Примечания.

[302] Говрин Йосеф. Израильско-советские отношения. 1953-1967. — М., 1994, с. 10, 11.

[303] Никитина Г. С. Государство Израиль (особенности экономического и политического развития). — М., 1968, с. 55.

 [304] Меир Голда. Моя жизнь. Автобиография. — Printed in Israel, 1989, с. 258.

[305] Агурский Михаил. Ближневосточный конфликт и перспективы его урегулирования. — “Наш современник”, 1990, № 6, с. 129.

[306] “Вестник еврейской советской культуры”, 1989, 21 июля.

[307] Бесси Алва. Инквизиция в раю. — М., 1968, с. 162.

[317] Никитина Г. С., цит. соч., с. 83-84.

[318] Цит. по кн.: Эндрю Кристофер и Гордиевский Олег. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. — М., 1990, с. 419.

[319] Никитина, цит. соч., с. 99, 101, 404; Государство Израиль. Справочник. — М., 1986, с. 147.

[320] Айзенберг Деннис, Дан Ури, Ландау Эли. Моссад. Секретная разведывательная служба Израиля. — М., 1993, с. 228-239.

(Предыдущий фрагмент из серии "Без антисемитизма и юдофилии" см. здесь - http://maxpark.com/community/4797/content/1975084 )