"АРАБСКАЯ ВЕСНА" И РОССИЯ - ИДИЛЛИИ НЕ ПОЛУЧИТСЯ

«Арабская весна» и Россия – идиллии не получится

Рустам Мансуров,
журналист,
Душанбе

Стремительно развивающиеся социально-политические процессы в относительно близких к границам России странах арабского мира – Египте, Ливии, Сирии, Йемене и т.д. – не могут не затрагивать российские интересы.

Уже хотя бы по той одной причине, что перечисленные государства Ближнего Востока и Северной Африки – государства суннитские. А Российская Федерация – многоконфессиональная держава с крупнейшей в мире (для неисламских государств) 25-милионной мусульманской умой, выражающей интересы представителей суннитского направления исламского вероисповедания.

И вопрос о дальнейших отношениях Москвы с перечисленными странами (пока ещё находящимися в сумятице общественных беспорядков и даже гражданских войн) во многом зависит от того, какие именно суннитские структуры утвердятся в них на Олимпе политической власти.

Одно дело, если это будут выразители либерально-исламской модели (как это имеет место быть в России), предполагающей цивилизованные формы взаимоотношений с государством и его соседями, изначальный отказ от силовых методов решения возникающих проблем и вопросов.

Совсем другое – если международное сообщество столкнётся с засильем (или угрозой его нарастания) в ближневосточном и североафриканском регионах адептов ваххабизма (по примеру салафитов Саудовской Аравии), которые хотя и принадлежат к суннитскому направлению, но выступают с позиций тотального неприятия всего, что не соответствует канонам учения Мухаммада аль-Ваххаба.

(С практическими результатами подобного экстремизма Кремль ежедневно сталкивается на Северном Кавказе, заполучив в результате «богоискательства» ваххабитов вместо одной Чечни целый букет соответствующих проблем в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии…)

По авторитетному мнению старшего научного сотрудника Института востоковедения РАН Руслана Курбанова, в случае окончательного прихода к власти в перечисленных государствах мусульманских политических партий УМЕРЕННОГО толка «никакой угрозы для России не возникнет». По этой причине «заведомо накачивать недоверие к международному суннитскому блоку, возможность создания которого на сегодняшний день очень велика, – очень вредная и опасная для Москвы политика…».

С политологом нельзя не согласиться. Поскольку в случае открытого дистанцирования от зарубежного суннизма Российская Федерация не только не получит в лице арабских стран надежного союзника, но и создаст для себя проблемы взаимодействия с собственным многомиллионным суннитским сообществом, до сих пор выступавшим по отношению к Кремлю вполне лояльно.

Трудно предположить, что духовные лидеры российских мусульман (Равиль Гайнутдин, Талгат Таджутдин и проч.) с пониманием отнесутся к насильственному политическому отторжению их паствы от зарубежных собратьев по вере… Тем более, что со стороны арабского мира в последнее время всё чаще звучат призывы к российской дипломатии разглядеть выгоды экономического, политического и военного сотрудничества с государствами упомянутого «суннитского блока» – Турцией и арабскими республиками.

(Как уместно подчеркнул в интервью порталу WordYou Р.Курбанов: «В России очень радушно принимают (президент и премьер-министр РФ – авт.) лидеров движения ХАМАС, которое является ответвлением «Братьев-мусульман» и поддерживает отношения со всеми странами суннитского арабского блока, в том числе – Турцией».)

При этом вряд ли имеет смысл всерьёз рассматривать заявления отдельных экспертов (Гейдар Джемаль и т.д.) о том, что объединившиеся суннитские страны «единым военным фронтом выступят против дружественной России шиитской Исламской Республики Иран».
Слепое механистическое противопоставление суннизма и шиизма – нелепо, нелогично и внеисторично. Эпоха «крестовых походов за веру» (в их чисто религиозном варианте) миновала.

Но, акцентируя внимание на необходимости выработки Москвой прагматичной перспективной политики в отношении государств арабско-суннитского мира, ни в коем случае нельзя идеализировать конфессиональную и военно-политическую ситуацию на охваченных «арабской весной» территориях:

Во-первых, «суннитская принадлежность» тех или иных зарубежных структур ещё не является гарантом их благожелательного (или, хотя бы, нейтрального) отношения к Российской Федерации. Наилучший пример – рвущиеся к власти откровенно антироссийски настроенные радикальные исламистские группировки «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» и сирийская «Фронт ан-Нусра» («Джабхат ан-Нусра»).

Во-вторых, наблюдаемая нами т.н. «арабская весна» – это не только красивое и романтичное название, но также и главным образом – программа и реальные действия по «перезагрузке» исламского мира в интересах радикального ислама и его западных союзников.

Это ведет – параллельно с общим укреплением суннитского сообщества – к наращиванию усилий радикализированных исламистов по вмешательству в жизнь российских мусульман и, в целом, во внутренние дела России и всего постсоветского пространства (что достаточно четко прослеживается на Северном Кавказе, в Дагестане, в Поволжье и в среднеазиатском регионе).

В-третьих, «арабская весна» – какой бы противоречивой она ни оказалась – создала для Запада некоторые условия для установления стратегического контроля над рядом регионов Африки, Ближнего и Среднего Востока и вытеснения из них России и Китая. Налицо – серьезная попытка передела сфер влияния в мире в интересах США и Евросоюза.

В-четвёртых, активизировавшиеся исламисты есть продукт американской внешней политики и инструмент «управляемого хаоса», с помощью которого Вашингтон стремится десуверенизировать государства в данной зоне и реализовать план «большого Ближнего Востока» (подконтрольного США, разумеется), формирующий серьёзные внешнеполитические угрозы для Российской Федерации.

Впрочем, никто на идиллию по линии «Арабская весна» — Россия» и не надеется.