Против партизан Брянщины.

Место, где развернулись основные события, — поселок Локоть Брасовского района Брянской области, расположенный недалеко от железнодорожной станции Брасово шоссе Москва — Брянск — Батурин — Киев, в зоне брянских лесов. Именно здесь осенью 1941 года началась Битва за Москву.

1 октября 2-я танковая групппод командованием генерала Г. Гудериана начала операцию «Тайфун». Немцы наносили основной удар южнее поселка Локоть, прорываясь по Киевскому шоссе.Через сутки от основной группировки, наступавшей на Орел, отделился 53-й армейский корпус. В его задачу входило блокирование 13-й и 3-й советских армий на восточных окраинах брянских лесов. 3 октября корпус остановился в15 км от поселка Локоть. Командование 2-й полевой армии докладывало в штаб группы армий«Центр»: «53-й армейский корпус 3 октября не будет вести дальнейшее наступление, чтобы выждать продвижение 1-й кавалерийской дивизии на Брянск и затем вместе с ее продвижением продолжать наступление» (Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 500. Оп. 12462. Д. 115. Л. 205, 206 (пер. с нем.)).

Воспользовавшись задержкой немцев, из поселка начали эвакуироваться поселковый совет идругие советские органы. По свидетельству очевидцев, на улицах бесчинствовали антисоциальные элементы, подвергавшие уезжавшие семьи советских работников оскорблениям и угрозам. Вскоре это приняло такие размеры, что некоторые местные работники отказались от эвакуации и остались дома (Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 301, 302).

4 октября поселок заняли немецкие войска, и в здании поселкового совета расположилась гарнизонная комендатура. Через несколько дней сюда явились несколько местных жителей, которые предложили свои услуги в качестве старост, подробно рассказав о себе, о своих претензиях к советской власти, а 6 ноября с согласия немецких оккупационных органов образовалось управление Локотьской волости (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 261).

Его возглавил Константин Воскобойник (в ряде документов Воскобойников) — преподаватель физики Брасовского лесотехникума, который в предвоенные годы (1930—1938) был судим. Заместителем у него стал его старинный приятель — Бронислав Владиславович Каминский, инженер Локотьского спиртзавода, тоже недавно возвратившийся из мест, не столь отдаленных ((РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 261).

Понимая, что без послушной вооруженной силы не обойтись,новоявленная власть принялась спешно организовывать так называемую народную милицию из бывших кулаков и кулацких детей, а также уголовников. Вот что сообщали о причинах столь быстрого формирования локотьской полиции брянские партизаны: «В первые же месяцы войны в этот (Брасовский) и соседние с ним районы вернулись несколько десятков раскулаченных и высланных, уже в расчете на скорый приход оккупантов. Эти открыто присматривались к бывшей своей собственности» (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 301).

Начальником локотьской полиции оказался И.Т. Ромашин, неоднократно судимый за кражи, жульничество и хулиганство.

Глава Локотьской волостной управы Воскобойник, принявшись ревностно за работу, помимо выполнения указаний немецких оккупационных органов вынашивал собственные административно-политические амбиции. Выявляя и истребляя коммунистов, комсомольцев, советских активистов и членов партизанських семей, он предусматривал как итог этой акции внедрение широких административных и политических реформ, выдвинув на одном из заседаний управы задачу ступенчатого перехода от самоуправления волости к районному, затем окружному, далее к губернскому и после немецкой победы— к всероссийскому масштабу управления. Он же явился основателем «Народно-социалистической партии России» (параллельное название «Викинг» или «Вико»), основные задачи которой были им изложены в специальном манифесте, опубликованном 26 декабря 1941 года в поселковой газете.

Документ явился, можно сказать, первой политической программой советских коллаборационистов, поскольку аналогичное ему так называемое Смоленское воззвание, подписанное в августе 1941 года рядом деятелей интеллигенции, оставшихся в оккупированном Смоленске, и составленное при активном участии белоэмигранта и в будущем «надсмотрщика-соратника» А.А. Власова — В.К. Штрик-Штрикфельдта, было только «адресом городской управы вождю германского государства» (Штрик-Штрикфельдт В.К.Против Сталина и Гитлера. М.: Possev. Российский филиал, 1993. С. 54).

Манифест «Народно-социалистической партии России» содержал пункты о свержении кровавого сталинского строя, создании суверенного государства, объединяющего народы России, признании за отдельными национальностями России, созревшими к самостоятельному государственному существованию, права на самоопределение, а также о создании социально-трудового строя, ликвидировавшего бы искусственно созданную большевиками классово-сословную рознь.

В основу экономической политики был положен принцип трудовой частной собственности и частной инициативы. Актуальный для России земельный вопрос решался категорично: «Земля должна быть передана в частную собственность крестьянам». Локотьские «социалисты» пытались задобрить не только крестьян, но и рабочую прослойку, провозгласив: «Рабочий из крепостного пролетария должен быть превращен в свободного труженика, участника создаваемых им прибылей». Не была забыта и интеллигенция — «творчество интеллигенции должно быть свободным от политических оков». Не обошлось в манифесте и без фарисейського обещания: «Все имущественные права бывших помещиков и капиталистов (русских, а также иностранных) считать утерянными» (Государственный архив Витебской области).

Безусловно, Воскобойник не спешил выполнять свои программные обещания, откладывая все преобразования до победы над Красной армией, в то же время установив в волости жестокий режим. Все недовольные новой властью сурово наказывались; коммунисты, комсомольцы и партизанские семьи уничтожались вместе с ближайшими родственниками. В поселке и окрестных селах функционировали несколько предприятий и мастерских, рабочие держались там под страхом увольнения, лишения скудного пайка, конфискации имущества за любую оплошность, саботажников отправляли в немецкие концлагеря. Волостная управа стремилась придать своей немногочисленной «народной» партии массовость.

В поселке Локоть и пяти ближайших селах были развернуты партийные ячейки, но никто из жителей в ряды «Народно-социалистической партии России» не вступил. Численность партийных функционеров не превышала 30 человек (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 287).

Предательская и провокационная деятельность Воскобойника и его приспешников не могла не встревожить руководство советским подпольем и партизанским движением на оккупированной врагом территории. В частности, Орловский обком ВКП(б) поставил перед командиром отряда народных мстителей А.Н. Сабуровым следующую боевую задачу: захватить Локоть, разгромить гнездо фашистського прислужника, а его самого ликвидировать. С этой целью был сформирован специальный штурмовой отряд.

Участник операции командир отряда «За власть Советов» М.В. Балясов впоследствии так вспоминал о налете на локотьскую «штаб-квартиру» Воскобойника: «Штурмовой отряд, составленный из боевых групп от девяти брянских отрядов под командованием Александра Николаевича Сабурова, совершив по бездорожью ночной марш в 45 км, перед рассветом, в 6.30 утра проник в город Локоть. Группа автоматчиков товарища Малышева проникла к квартире бургомистра. Малышев до войны хорошо знал Воскобойника.

Когда Малышев постучался вдверь хаты и окликнул Воскобойника, тот спьяну подумал, что Малышев пришел сдаваться в плен и выскочил на крыльцо в одном нижнем белье. Дыша перегаром, бургомистр заорал: «Доходился, бандит, пришел… Ну, кладите оружие и сдавайтесь по одному! Не отвечая, Малышев вскинул автомат и выстрелил» (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 317). По версии же А.Н. Сабурова, Воскобойник «был срезан пулеметной очередью Алексея Дурнева» (Сабуров А.Н. За линией фронта. Ижевск, 1981. С. 232).

Выстрелы во дворе бургомистра послужили сигналом к общей атаке. Вместе с тем внезапность была утеряна, и на заснеженных улицах развернулся настоящий двухчасовой бой. В ходе него так называемая народная милиция перестала существовать: были убиты 54 полицая, остальные разбежались по дворам.

Зачистку поселка провести не успели, так как дозорные известили, что от станции Брасово движутся 400 солдат противника. В 8 утра на 63 санях партизаны с песнями под гармошку выехали из поселка (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 318).

После ликвидации Воскобойника вакантное место локотьского бургомистра занял Бронислав Каминский, жестокий и грубый человек, способный, по свидетельству тех, кто его знал, на «бешеную деятельность». Он добился приема у начальника штаба 2-й танковой армии генерала Шмидта и убедил немецкое командование в своей полезности, а, получив согласие на широкие полномочия по формированию добровольческих частей и обещание помощи оружиеми деньгами, развил эту самую «бешеную» деятельность. Однако доверие и щедрость хозяев приходилось отрабатывать, тем более что перед ним поставили конкретные первостепенные задачи: борьба с партизанским движением в орловских и брянских лесах, конвоирование немецких эшелонов на линиях Брянск — Льгов, Брянск — хутор Михайловский, сбор большинства налогов в пользу вермахта, поддержание так называемого нового порядка, уборка урожая (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 45-48).

16 января 1942 года Локотьская волость преобразовалась в «Локотьский самоуправляющийся округ», в который вошли Брасовский, Дмитриевский, Комаричевский, Навлинский, Севский и Суземский районы Орловской области, где проживало до 500 тыс. человек (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 262).

Для контроля над такой обширной территорией сил потрепанной локотьской «милиции» явно не хватало, поэтому Каминскому разрешили формирование «Русской народной освободительной армии» путем насильственной мобилизации мужчин (с 17до 30 лет), проводимой в несколько этапов. Осуществлялась она мобилизационным отделом Локотьского окружного управления во главе с майором Никитским в основном среди жителей указанных районов (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 266).

Неоднократно призывные комиссии выезжали в концлагеря группы армий «Центр» для вербовки военнопленных красноармейцев и командиров.

Укомплектование бригады сопровождалось жестокими репрессивными мерами по отношению как к уклонявшимся от предательской службы рекрутам, так и к их родственникам, которых объявляли заложниками, а при неявке «призывников», а тем более после побега к партизанам расстреливали.

По данным Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД), Каминскому удалось поставить под ружье 12 тыс. человек, из которых, перемешав между собой новобранцев, военнопленных, дезертиров, уголовников, были сформированы 5 стрелковых полков. Кроме того, бригада имела навооружении 15 танков, 3 броневика, несколько десятков орудий, 40 минометов, до 500 пулеметов (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 265).

Летом 1943 года немцы присвоили Каминскому звание генерала, а сформированное им соединение стало широко привлекаться к участию во всех карательных операциях, проводившихся в данном регионе. По свидетельству перебежчиков, личный состав бригады не обладал высокими боевыми качествами и в боях с партизанами нес значительные потери. На его моральном состоянии сказывались неустроенность быта, неуставные, а подчас откровенно уголовные взаимоотношения в среде солдат, пренебрежение боевой подготовкой.

Бывший лейтенант РККА А.М.Андреев, оказавшийся в РОНА, впоследствии свидетельствовал: «Большинство командиров к своим обязанностям относились халатно. Когда роты и взводы уходили на занятия, последние почти никогда не проводились, устраивался отдых, загорание, поиски ягод в лесу. Причем все это делалось так, чтобы не видело большое начальство. В связи с этим обученность бойцов была очень низкая, бойцы 1925—1926 гг. рождения в военном деле почти не разбирались» (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 261).

Не лучшим образом обстояло дело с офицерами бригады. Большинство из них проявляли должностную некомпетентность, поскольку имели завышенные по сравнению с прежней службой в Красной армии должности и звания. Так, бувший младший политрук Бедай значился подполковником и заместителем командира бригады, а капитан Шавырин — начальником штаба; из пяти командиров полков в звании майора РОНА трое — Тарасов, Прошин, Филаткин — являлись лишь лейтенантами, остальные — Турлаков и Галкин — соответственно старшиной и рядовым, причем последний служил до этого не в строю, а был водителем грузовика, командир же бригады Каминский и вовсе был штатским человеком (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 266).

По существу, это соединение не являлось полноценным воинским формированием: неплохо вооруженное, оно представляло собой плохо управляемую толпу, грозную лишь для мирного населения.

К осени 1942 года в Брянских лесах базировались крупные силы партизан — более 50 отрядов, объединенных в восемь бригад и насчитывавших 11 150 бойцов.

Они имели на вооружении 4 танка,2 бронемашины, 61 орудие, 114 минометов, 10 435 единиц стрелкового оружия (РГАСПИ. Ф. 377.Оп. 9. Д. 39. Л. 130, 131).

Против них гитлеровцы предприняли за весенне-летнюю кампанию несколько локальных экспедиций и одно крупномасштабное наступление с участием трех немецких и двух мадьярских пехотных дивизий.

Только с 21 по 25 июля 1942 года оккупанты потеряли во время этих столкновений 2725 солдат и офицеров, 4 танка, 9 бронемашин, 8 минометов (РГАСПИ. Ф.

377.Оп. 9. Д. 39. Л. 136).

В сентябре 1942-го гитлеровское командование решило сузить освобожденную партизанами территорию, изолировать южную и северную группировки народных мстителей, отрезав их от населенных пунктов и лишив тем самым продовольственной поддержки со стороны местного населения.

Первой акцией блокады явилась попытка рассечения партизанского края на два анклава, для чего были привлечены 108-я мадьярская пехотная дивизия, пехотный батальон СС, 8 батальонов жандармерии, а также сводный полк полиции под личным командованием Каминского. Направление главного удара намечалось в наиболее удобном месте — севернее реки Навли, где наступали полк Каминского и батальон СС навстречу 108 пд.

Операция началась 17 сентября. Избегая прямых боестолкновений, партизаны отступили зареку Навлю. К концу месяца, нев стретившись с уклонившимися от боя партизанами, каратели развернули свои порядки на юг, в направлении реки Неруссы, готовя новый удар.

Командование партизанських сил упредило оккупантов. 1 октября проникшие в тыл противника два ударных отряда разгромили вражеские батареи, штабы, склады боеприпасов, а остальные отряды нанесли концентрированный удар с фронта. Мадьяры и немцы пробовали отбиться и организованно отступить, полк же Каминского охватила настоящая паника. При этом погибли болем 150 человек, столько же сдались в плен, многие разбежались, а Каминский, получив ранение, едва не попал в руки партизан (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 271).

Приходилось бригаде Каминского участвовать и непосредственно в боях с Красной армией.Так, зимой 1943 года поселок Локоть, как и весь округ, оказался в полосе наступления наших войск.Обеспокоенное глубоким прорывом советской конницы на Десну, фашистское командование, упреждая ее дальнейший успех, срочно включило в активные действия свежие силы. В ходе ожесточенных боев понесли большие потери соединения 2-й немецкой полевой армии, и ее командующий генерал Зальмут приказал Каминскому закрыть одну из брешей в линии обороны. «Бигаденфюрер» направил в указанное место 3-й и 5-й полки, которые тутже были брошены в контратаку южнее Севска, но натолкнувшись на встречные удары, повернули вспять и начали разбегаться; часть бойцов РОНА при этом перешла на сторону Красной армии, еще 700 человек оказались в лесах у партизан; в Локоть возвратились совсем немногие (РГАСПИ. Ф. 625. Оп. 1. Д. 45. Л. 272).

Весной 1943 года командование группы армий «Центр»решило провести мощное наступление в брянских лесах иокончательно уничтожить партизан. Для этой цели привлекались большие силы: 18-я танковая дивизия, 137-я и 492-я немецкие пехотные дивизии, 102-я мадьярская дивизия, 9 русских восточных батальонов, все пять полков бригады Каминского и добровольческий полк «Десна» (полк Вайзе) (РГАСПИ. Ф. 337. Оп. 9. Д. 39. Л. 257).

Операция называлась «Цыганский барон» и проводилась с 17 мая по 8 июня. Ее основной замысел выглядел следующим образом: восточные батальоны, полк «Десна»,бригада Каминского, 102-я мадьярская дивизия блокируют район операции со всех сторон; немецкие соединения атакуют позиции партизан, расчленяют их силы, захватывают лесные аэродромы и изолируют очаги сопротивления; сжатые со всех сторон партизанские бригады предполагалось добить огнем артиллерии и ударами авиации.

Партизаны, хотя упорно оборонялись, искусно маневрировали в ограниченном пространстве южной части брянских лесов, оказались мало искушенными в тактике общевойскового боя, который довелось вести. Им недоставало боеприпасов, у них отсутствовали тяжелые артсистемы и бронетехника, они несли значительный урон, теряли боеспособность.

После 11 дней беспрерывных атак немецким частям удалось захватить партизанский аэродром у д. Смелиж и прижать основные силы народных мстителей с обозами и мирным населением к Десне, где площадь обороняемого «советского района» сузилась до 6 км.

В ночь на 2 июня у глухого лесного хутора Пионерского остатки партизанских бригад пошли на отчаянный прорыв. По немецким данным, из окружения пробились штаб объединенных партизанских отрядов во главе с Д.В. Емлютиным и более 1000 человек. Спустя еще 6 дней оккупантам удалось на некоторое время совсем вытеснить партизан из брянских лесов. В заключительном донесении штаба операции «Цыганский барон» сообщалось,что партизаны потеряли только убитыми 3152 человека, 829 перешли в немецкие и восточные части (РГАСПИ.Ф. 337. Оп. 9. Д. 39. Л. 218).

По донесениям штаба Емлютина, каратели лишились убитыми, ранеными, пленными 3952 человек, в том числе 688 солдат восточных частей, включая и бригаду Каминского (РГАСПИ.Ф. 337. Оп. 9. Д. 39. Л. 257а).

Несмотря на тяжелую обстановку, штаб объединенных партизанских отрядов проводил постоянную и кропотливую работу по разложению бригады Каминского и других восточных формирований.

В места, где располагались их гарнизоны, непрерывно забрасывались советские газеты, обращения к солдатам и офицерам, печатные сводки Совинформбюро, листовки. Но эффективней всего  оказалась агентурная работа. Так,с 17 мая по 1 октября 1943 года была разложена 1-я рота 4-го батальона 1-го полка РОНА, а также рота 3-го армянского батальона.

Всего на сторону брянских и орловских партизан за указанный период перешли 1222 человека из бригады Каминского, восточных батальонов, полиции и национальных легионов (РГАСПИ.Ф. 337. Оп. 9. Д. 39. Л. 270).

Когда советские войска освободили Орел, Каминский объявил личному составу бригады приказ о ее передислокации в город Лепель Витебской области, вызвав у многих солдат и офицеров недовольство, поскольку далеко не все хотели уходить с немцами (РГАСПИ. Ф. 625.Оп. 1. Д. 45. Л. 272).

Однако «бригаденфюрер», добившись от немецкого командования выделения дополнительного транспорта, увез в Лепель как заложников солдатские семьи, пытаясь таким образом сберечь бригаду от распада. Но большинство солдат были готовы бежать при первой возможности, и бригадная контрразведка доносила командиру, что перед маршем даже многие офицеры открыто заявляли: «Мы идем на пополнение белорусских партизан» (РГАСПИ. Ф. 625.Оп. 1. Д. 45. Л. 352).

В ходе подготовки к смене дислокации штаб РОНА выслал 8 августа в район Лепеля 24 квартирьера, которые с полным вооружением перешли на сторону партизан, сообщив им о времени и маршрутах передвижения полков и батальонов соединения. Командир партизанской бригады Уткин немедленно оповестил о том все ближайшие партизанские отряды, после чего на дорогах были выставлены засады и мины. То там,тот тут происходили скоротечные схватки, в результате которых бригада Каминского понесла большой урон, хотя убитых из ее состава оказывалось каждый раз значительно меньше, чем сдавшихся в плен. Например, 25 августа во время движения в направлении г. Сенно 4-го батальона 2-го полка РОНА в результате скоротечного боя в районе деревни Оболи были убиты 36 и захваченов плен 50 солдат (РГАСПИ. Ф. 625.Оп. 1. Д. 45. Л. 838).

Еще до подхода бригады к Лепелю немецкие оккупационные власти вывесили на улицах города приказ о передаче Лепельского округа в полное управление Каминского, потрепанные и поредевшие полки которого 26 августа после 8-дневного марша разместились в близлежащих селах и местечках. Всамом же городе расположились окружная управа, штаб бригады,суд, редакция газеты «Новыйпуть». Однако на росте партизанского движения в этом регионе появление карателей отразилось совершенно непредсказуемым образом: он значительно усилился, и бригада Каминского очутилась в плотной блокаде. Если какое-либо ее подразделение передвигалось от укрепления к укреплению, то ему почти всегда приходилось пробиваться с боем. Лавинообразно росли случаи нападения партизан на блокпосты, казармы, склады, время от времени партизанские отряды объединялись и освобождали те или иные населенные пункты.

По данным белорусских партизан, за два месяца пребывания в Белоруссии бригада Каминского потеряла несколько орудий, свыше 10 танков, 500 человек убитыми, 1500 человек пленными, причем солдаты сотнями бежали в лес. Только за август 1943 года из 3-го полка к партизанам перебежали 1300 человек, а сдача в плен небольших подразделений, до роты включительно, воспринималась уже как обычное явление.

Как-то в партизанских бригадах Леонова и Кириллова появились перебежчики, сообщившие о том,что бывший лейтенант Красной армии Тарасов, командовавший 2-м полком РОНА, готов перейти со своими нынешними подчиненными к партизанам. 20 сентябряон подтвердил это намерение личным письмом Леонову, дополнив его предварительным обещанием уничтожить немецкий гарнизон в г. Сенно, а также захватить склад с боеприпасами и обмундированием. Леонов дал согласие и стал подтягивать партизанские отряды к городу. Всего в лесах вокруг Сенно расположились 13 партизанских отрядов общей численностью 1500 человек. В ночь на 27 сентября партизаны приготовились атаковать город, а полкуТарасова поручалось пробиваться им навстречу, громя немецкие подразделения. Сигналом к атаке служила условленная серия сигнальных ракет. Но в оговоренный час сигнала не последовало, и только лишь утром из города послышалась жаркая, но непродолжительная стрельба. Партизанские командиры поняли, что события приняли неблагоприятный оборот, однако атаковать врага в светлое время суток не стали. Через несколько часов дозоры начали задерживать перебежчиков, из сбивчивых рассказов которых выяснилась картина происшедшего.

Оказалось, что Тарасова выдал его адъютант. В штабе 2-го полка гестапо устроило засаду, и когда в комнату, где находился Тарасов, вошел связной, гестаповцы выскочили из соседней комнаты и арестовали все командование полка. Остальных, подавив стихийное сопротивление, разоружили, избили и арестовали. Только 7-му и частично 4-му батальйонам полка Тарасова удалось прорваться в лес. После этого инцидента по приказу Каминского, который прилетел из Лепеля в Сенно, были повешены 30 солдат, не успевших уйти к партизанам, а также казнены 50 семей тех, кому это удалось (РГАСПИ. Ф. 625.Оп. 1. Д. 45. Л. 340-341).

Над Тарасовым и его окружением был устроен показательный судебный процесс с вынесением смертного приговора и освещением казни в местной газете «Новый путь».

Несмотря на подобные инциденты и провалы, фашистское командование, пытаясь компенсировать сокрушительные поражения своих войск на советско-германском фронте, не отказалось от намерения создать крупные коллаборационистские части, в том числе и из представителей народов Советского Союза. К зиме 1944 года были сформированы 180 национальных легионов, в которых служили196 тыс. человек. Кроме них уже существовали несколько национальных дивизий СС (три в Прибалтике, две казачьи дивизии — одна на Украине и одна в Белоруссии) (Семиряга М.И. Коллаборационизм. М., 2000. С. 473).

Продолжала вызывать одобрение у командования вермахта и СС и деятельность Каминского, в то время как большинство русских восточных батальонов, условно называвшихся батальонами РОА или власовцами, к августу 1943года расформировывались или перебрасывались в Нормандию.

Так, начальник полиции и СС генерал-комиссар Белоруссии фон Готберг предлагал от имени Гитлера присвоить Каминскому звание бригаденфюрера, влить в его бригаду, превращавшуюся в соединение СС, большое пополнение,снабдить ее необходимым вооружением. Каминский почти сразу согласился (РГАСПИ. Ф. 625.Оп. 1. Д. 45. Л. 835).

Спустя несколько месяцев его бригада совместно с фронтовыми, охранными и полицейскими частями принимала активное участие в крупнейшей за всю войну контрпартизанской операции под кодовым названим«Регенсшауэр». За это он удостоился Железного креста 1-го класса. После окончания операции она была передислоцирована в пос.Дятьково для охраны железной дороги Дятьково — Барановичи.

На этом факте заканчиваются партизанские сводки, а их последние строки гласят: «Дальнейшее движение бригады, изгнанной из этих мест Красной армией,не прослеживается».

Однако документы вермахта иглавного управления СС позволяют проследить судьбу РОНА до самого ее позорного конца.

В период стремительного наступления Красной армии летом 1944 года немецкое командование приняло решение перебросить бригаду Каминского в Венгрию, однако ввиду вспыхнувшего восстания в Словакии все ее эшелоны задержались в Верхней Силезии. Официальные германские агентурные сводки тех дней с тревогой извещали: «Бригада накапливает ненависть к немцам. Начались столкновения с немецкими частями и мародерство».

2 августа 1944 года в Варшаве вспыхнуло восстание, на подавление которого немцы бросили крупные силы сухопутных войск, СС и полиции, а Гитлер лично приказал обергруппенфюреру СС фон дер Бах-Зелевскому использовать в подавлении Варшавского восстания и бригаду Каминского. Из каждого ее полка было выделено по 300—400 добровольцев, которые под командой штурмбанфюрера СС Фролова были направлены в польскую столицу, где несли большие потери.

Это обернулось общим падением дисциплины, грабежами и насилием по отношению к мирному населению, что взбесило Гитлера, и он приказал арестовать «бригаденфюрера». Некоторые исследователи сообщают об осуждении Каминского военнополевым судом СС и его расстреле 19 августа 1944 года. По другим версиям, он успел бежать из окрестностей Варшавы, но его машина, двигавшаяся к Кракову, была задержана группой шефа полиции безопасности Биркатмифа. Последний приказал инсценировать нападение с целью ограбления, жертвой которого якобы и стал Каминский, расстрелянный после задержания (Дробязко С.И.Русская Осво-бодительная Армия. М., 2000. С. 31—34)

Остатки группы Фролова были спешно выведены из Варшавы, а остальные части РОНА в середине октября 1944-го были разоружены и переброшены в Мюнзинген на формирование 1-й дивизии так называемой Русской освободительной армии.

М.В. РЯБОКОНЬ, (г. Долгопрудный Московской обл.)