Когда в 2006 году Кондолиза Райс, госсекретарь в администрации президента США Джорджа Буша, вздумала поучать Кремль, как именно ему следует выстраивать отношения с соседней Украиной, по российскому ТВ прозвучал выразительный комментарий: «Пока госпожа Райс объясняет нам, как себя вести с Украиной, рядом с Соединёнными Штатами появился свой «майдан», который, в отличие от украинского, имеет размеры с половину континента, и цвет его, в отличие от украинского, не оранжевый, а красный».
В Латинской Америке, которая всегда считалась и была подворьем США и в которой экономикой заправляли американские корпорации, а политикой занимались марионеточные правительства, в той Латинской Америке, что неизменно служила аксиоматическим примером «общества контрастов», где роскошь существования элит соседствовала с беспросветной извечной нищетой более 80% населения, в этой Латинской Америке, начиная со второй половины XX века, происходят тектонические социально-экономические сдвиги.
«Полушарие выходит из-под контроля. Призрак левизны становится реальностью», — констатировал в 2006 году Ноам Хомски, американский учёный в области кибернетики и лингвистики и одновременно политический публицист и общественный деятель левого крыла американской политики, один из крупнейших мыслителей современности (газета «Нью-Йорк Таймс» назвала его «самым значительным интеллектуалом нашего времени»).
На левом фланге (именно на левом фланге, что составляет предмет нашей гордости) политического спектра Латинской Америки эпохи тектонических сдвигов стоят, возвышаясь, герои, лидеры, творцы, составляющие невероятно притягательное созвездие. Подумать только, революция на Кубе, этом небольшом по территории островном государстве карибско-латиноамериканского региона, выдвинула сразу двух героев — Фиделя Кастро и Эрнесто Че Гевару, сверхяркости и значимости которых не отрицает никто на планете — ни сторонники, ни враги.
Каждая Личность в созвездии неисчерпаемо своеобразна. И, вместе с тем, им всем неуловимо присуще нечто общее, этакое «латиноамериканское». Может быть, это по-особому сверкающая, искрящаяся Романтика, требующая, немедленного — здесь и сейчас! — выхода из пылающих сердец и небудничных помыслов в реальную жизнь. Ленин писал о романтике как о стремлении к идеалу и идеальному человеку: «Само собой разумеется, мы не можем обойтись без романтики. Лучше избыток её, чем недостаток. Мы всегда симпатизировали революционным романтикам, даже когда были не согласны с ними».
По распоряжению президента Уго Чавеса в Венесуэле была издана небывалым миллионным тиражом и раздавалась бесплатно, в том числе прямо на улицах, величайшая книга мировой литературы «Дон Кихот» писателя-испанца Сервантеса (1547—1616) о неисправимом идеалисте, одержимом желанием утвердить на земле справедливость.
«Я вновь оседлал Росинанта. Я вновь отправляюсь в путь, взявши щит под мышку», — писал Че Гевара в одном из последних своих писем родным в Аргентину. И родные всё поняли: если «оседлан Росинант», конь благородного странствующего рыцаря Дон Кихота, значит, Че отправляется туда, куда зовёт его революция. Нет, недаром один из идеологов фашизма в Испании называл Сервантеса «предтечей коммунизма» и требовал «изгнания «Дон Кихота» из Испании.
«У нас должна быть мечта, даже если она никогда не сбудется», — утверждал Оскар Нимейер (1907—2012), великий архитектор-новатор из Бразилии, лауреат Притцкеровской премии (главной архитектурной награды мира, аналога Нобелевской премии). В архитектуре Нимейер, можно сказать, совмещал несовместимое, придавая прихотливую красоту линий и объёмов материалу, само название которого, казалось бы, сопротивлялось изяществу: Нимейер работал с железобетоном. Он никогда не изменял своим левым убеждениям. В год столетнего юбилея он, наблюдая жизнь, подчеркнул: «Мои марксистские убеждения в настоящее время сильнее, чем когда бы то ни было. Я себя отождествляю с
коммунизмом». Он часто общался с Уго Чавесом и Фиделем Кастро. Фидель однажды шутливо назвал себя и Нимейера последними коммунистами на планете.
Великий Фидель, бесстрашный революционер и бесстрашный мыслитель, заявил: «Я буду отстаивать коммунистическую идею, как ранние христиане отстаивали свою веру. Я чувствую своё сходство с ними. И, возможно, меня отдадут на растерзание львам». Кубинская революция дала тот первый толчок, от которого пошли тектонические подвижки в жизнеустройстве государств Южной Америки.
«Когда свершилась кубинская революция, — подчёркивал великий поэт Земли, нобелевский лауреат чилиец Пабло Неруда, несгибаемый коммунист, — миллионы латиноамериканцев разом очнулись от сна. Они не решались поверить. Подобного не было в летописях континента, который жил в безнадёжных мечтах о надежде». «Самая важная», по определению самого Неруды, его книга «Всеобщая песнь», книга о единении Америки, впервые была издана в Мексике в 1950 году, когда поэт находился в изгнании. На его родине, в Чили, книга была запрещена и распространялась нелегально чилийскими коммунистами. Можно представить, что это было за издание — стихи великого поэта иллюстрировали два потрясающих художника, имевших громкую мировую славу, — Диего Ривера и Давид Сикейрос, два коммуниста.
«В интеллектуальной жизни Мексики, — вспоминал ту пору Пабло Неруда, — владычествовали художники. Эти художники разрисовали весь город Мехико изображениями на гражданственные темы, в которых звучал металл полемики». Грандиозные фрески художников-монументалистов обретали жизнь на стенах зданий. Диего Ривера, этот, как писал Неруда, «художник-гигант», который «успел столько сделать и со столькими сразиться, что превратился почти в сказочный персонаж», на одной из фресок серии «Баллада о пролетарской революции» изобразил свою жену-художницу Фриду Кало в виде вооруженной коммунистки с красной звездой на рубахе. Вся Мексика называла их только по именам — Диего и Фрида. Фрида — совершенно уникальный пронзительный живописец, работами которой, как и ею самой, был очарован требовательнейший Пабло Пикассо. Она умерла слишком рано, в 47 лет. Перед смертью говорила друзьям: «В жизни мне нужны только три вещи: жить с Диего, писать картины и принадлежать к коммунистической партии». Слова прощания с ней из торжественной надгробной речи: «Фрида умерла. Блистательное и своевольное создание, она скончалась. Поразительный художник, великая дочь Мексики, ты всё равно жива…»
До чего же талантливы и неотразимы эти великие Идеалисты из новейшей истории Латинской Америки. Люди высокой мечты и, одновременно, люди прямого действия. Интеллектуалы. Они, как мощные магниты, притягивают, приковывают к себе внимание. Фантастическое созвездие имён! Без них невозможно представить и понять Латинскую Америку.
Сегодня наш рассказ о бессмертном президенте Венесуэлы Уго Чавесе.
Команданте Уго Чавес, президент Венесуэлы, был в высшей степени свободным человеком. Он был великолепно свободен, открыт и раскован, как может быть свободен, открыт и раскован только человек
с чистой совестью.
«У него была невероятно чистая душа, и люди обожали это в нём. Их любовь спасала Уго Чавеса от лжи и ненависти, которым он подвергался так, как никто в нашей истории за последние
200 лет», — сказал на траурной церемонии прощания с Чавесом его верный сподвижник и единомышленник Николас Мадуро, который спустя 40 дней был избран президентом Венесуэлы. Уго Чавес назвал Николаса Мадуро своим преемником на тот случай, если…
В сердцах миллионов любивших Чавеса людей в Венесуэле и по всему миру, в наших сердцах, до последнего рокового дня 5 марта 2013 года жила надежда, эта безрассудная надежда отчаяния — ну не может же прямо сейчас, на наших глазах безвозвратно уйти заразительно энергичный и яркий команданте, не может он на полпути навсегда покинуть тех, кого безоглядно защищал и кто совсем недавно, в конце 2012 года, в очередной раз избрал его президентом страны.
Грандиозная картина народной трагедии в дни прощания с команданте, этот океан охваченных горем людей потрясали. Возникло чёткое ощущение, вернее, знание — Чавес ушёл из жизни, но из Истории человечества он не уйдёт уже никогда.
Строки сообщений из разных стран о кончине Уго Чавеса: «Один из самых ярких политиков современности»; «Он внёс неповторимый колорит в мировую политику»; «Его харизма была исключительной»; «Будучи человеком очень тёплым и одновременно смелым и решительным, он вовсе не стремился нравиться всем»; «Неистовый Чавес»; «Его признавали все»; «Он войдёт в историю как уникальная героическая личность и сверххаризматичный политик»; «Страна осиротела»; «Работу и учёбу никто не отменял, но вся Венесуэла устремилась в Каракас»; «Эмоции зашкаливают»; «Люди не могут сдержать слёз. Многие, очень многие плачут»; «Людям кажется, что и после смерти команданте заботится о них»…
Ведущий европейский круглосуточный информационный канал «EuroNews» (спасибо ему!) несколько дней подряд после кончины Уго Чавеса вёл разноплановые передачи об этом событии, как бы отодвинув на периферию вещания все другие мировые новости.
Вся Венесуэла узнала о Чавесе в 1992 году, когда он, будучи подполковником воздушно-десантных войск быстрого реагирования вместе со своими сторонниками по подпольному движению в армии вывел танки на улицы Каракаса с целью свержения правительства, использовавшего вооруженные силы для подавления, иногда кровавого, народных выступлений, вызванных внедрением под нажимом Международного валютного фонда «шоковой терапии» (столь понятной и нам в Украине). Военный мятеж не получил тогда массовой народной поддержки и был подавлен. При аресте, который транслировался по телевидению, Чавес взял всю ответственность на себя, объявил о целях движения и произнес фразу, которая сделала его знаменитым: «Пока я склоняю голову». Это «пока» запомнилось, как запомнилось и мужество Чавеса. После двух лет тюремного заключения он создал мощную оппозицию и уже через четыре года одержал победу на президентских выборах, набрав в первом же туре
56 процентов голосов.
2 февраля 1992 года, в день официального вступления в должность избранного президента, в Венесуэле началась эпоха Чавеса, длившаяся 14 лет.
Следует назвать и особо выделить самые первые, ставшие базовыми, шаги. Решительно сделанные Чавесом сразу, в течение каких-то полутора лет после прихода к власти. Именно они, эти первые действия, вскоре позволили Чавесу буквально взламывать вековой порядок вещей и проводить революционные социальные преобразования при одновременном сохранении — это важно! — принятых в буржуазных обществах «демократических процедур». Это продуманные и просчитанные сочетания, обусловленные конкретным геополитическим и экономическим положением Венесуэлы, делало позицию команданте неуязвимой. Из США, естественно, неслись в адрес Чавеса оценочки типа «диктатор» и «тиран», однако характеристики эти зависали в пустоте, так как ни одного своего политического оппонента, даже самого отъявленного, команданте и пальцем не тронул. В стране свободно действовала политическая оппозиция, а Чавес несколько раз одерживал бесспорные победы на выборах, проводившихся в условиях свободной конкуренции политических сил.
Чавес пришёл к власти не в результате революции, которая предоставила бы ему максимальную свободу для коренных преобразований (попытка 1992 года сорвалась, но, подчеркнем это ещё раз, проявленное им тогда бесстрашие в народной памяти зафиксировалась), а в результате выборов, что обусловило другие «правила игры». Он, по оценке политического обозревателя «Советской России» (12.03.2013) Александра Фролова, пошёл по тому пути мирного развития революции, о возможности которого писал Ленин (в ориентировке для советской делегации на Генуэзскую конференцию 1922 года) как об «одном из немногих шансов мирной эволюции капитализма к новому строю, чему мы, как коммунисты, не очень верим, но помочь испытать согласны и считаем своим долгом».
Чавес проявлял себя как незаурядный политический ас. В своей деятельности он учитывал множество факторов, включая, конечно, и знание о том, что США более сотни раз(!) вводили свои войска (ну, конечно, под благовидными предлогами, например, под предлогом «продвижения и защиты демократии») в латиноамериканские страны. Он шёл по лезвию бритвы. С одной стороны, осуществляя «боливарианское движение к социализму», Чавес открыто, с размахом, преодолевая внутренний саботаж, проводил революционные преобразования. С другой стороны, он придерживался ритуалов буржуазной демократии и действующих международных норм, чтобы не создавать поводов для введения санкций, объявления экономической блокады и, тем более, не провоцируя вооруженное вторжение. Впрочем, Чавес предупреждал: в случае агрессии поставки нефти на американский рынок (Венесуэла является для США третьим по значению поставщиком энергоносителей) будут прекращены, а при особых обстоятельствах нефтепромыслы будут взорваны. Когда администрация Джорджа Буша объявила о запрете на поставки в Венесуэлу американской военной техники и запчастей к технике, закупленной ранее, Чавес перешёл на закупку вооружений у России и Китая. После поставок из России многоцелевых самолётов Су-30, вертолётов Ми-17, реактивных систем «Град», переносных комплексов «игла», автоматов Калашникова и т.п., а из Китая — транспортных самолётов и другого оружия Венесуэла, по оценкам экспертов, получила высокую ударную мощь, в том числе самую эффективную в регионе авиацию и противовоздушную оборону. Одновременно в Венесуэлу после визитов Чавеса в Минск потоком шла мирная продукция двухсот белорусских заводов — тракторы «Беларусь», бульдозеры, сверхгрузоподъёмные карьерные самосвалы, поливо-оросительные машины и т.д. Китай помогает Венесуэле строить новый завод для разработки и производства малых космических спутников. Беларусь обеспечивает сотрудничество в области машиностроения и станкостроения, предоставляя свои научные разработки и технологии.
«Мы выстроили не просто стратегический союз, а братство», — отметил Уго Чавес, встречая летом 2012 года прибывшего с визитом в Венесуэлу Александра Лукашенко. У позитивных или негативных оценок, которые Чавес давал отношениям между странами и между людьми, была одна прекрасная особенность — совсем простая, однако редкая.
Состоит она в том, что ему, Уго Чавесу, веришь. Пусть другие политики и госдеятели, встречаясь, одаривают друг друга самыми лучезарными улыбками, похлопывают друг друга по плечу, однако все вокруг понимают, что за этими внешними проявлениями дружественности есть и второй план, и десятый. Замечательно в этом плане суждение белорусского публициста В. Гигина: «В чём же наследие Уго Чавеса? Что он оставил после себя? Веру. Веру в то, что можно дружить с теми, кто тебе действительно нравится, и выказывать недовольство тем, что откровенно подло и низко. Веру в человечество, которое рождает таких людей, каким был и сам Уго Чавес» («Правда», 12.03. 2013 г.).
Упомянутых выше самых первых базовых шагов, предпринятых Уго Чавесом, было, по крайней мере, четыре. Во-первых, демократическим путём была принята новая Конституция страны. Чавес назвал её Боливарианской, а страна получила новое имя — Боливарианская Республика Венесуэла (Симон Боливар (1783-1830) — героическая личность в истории Венесуэлы и всей Латинской Америки, легендарный Освободитель, возглавивший борьбу за независимость колоний в Южной Америке от владычества Испании. Тогда были освобождены территории, на которых сегодня располагаются Венесуэла, Колумбия, Эквадор, Панама, Перу и Боливия. Боливар боролся не только за освобождение колоний, но и за их объединение. К. Маркс отмечал, что Боливар «стремился к превращению всей Южной Америки в одну федеративную республику», чему всеми возможными способами противодействовали Соединённые Штаты Америки, не желавшие создания могущественного конкурента на юге. Боливар говорил о Великой латиноамериканской Родине, о Соединённых Штатах Южной Америки. Убеждённый боливарианец Хосе Марти (1853-1895), светлый и мужественный герой Кубы, поэт и публицист, погибший в борьбе за независимость острова от испанского владычества и предупреждавший о неизбежной экспансии США, ввёл обозначение «Наша Америка», которое и сегодня широко используется, даже если слово «наша» написано не с заглавной буквы. Наша Америка — это та Америка, что географически расположена к югу от реки Рио-Гранде, разделяющей Мексику и США).
Итак, Боливарианская Конституция предусматривала национализацию всех стратегических отраслей экономики и природных ресурсов Венесуэлы, провозглашала, что сферы образования и здравоохранения принадлежат государству, ограничивала произвол транснациональных компаний, намечала социальное развитие страны и проведение аграрной реформы. При этом государством гарантировались: равенство всех форм собственности перед законом, поддержка малого и среднего бизнеса, проведение национализации путём выкупа акций.
Вторым базовым шагом было подписание соглашения о сотрудничестве с Кубой. Венесуэла брала на себя обязательство поставлять на остров на льготных условиях энергоносители, а Куба направляла в Венесуэлу тысячи своих врачей, учителей, технических специалистов, спортивных тренеров. Отношения с Кубой — отдельная, высокая по духу и по сердечной наполненности глава в политике Чавеса. Фиделя Кастро он считал своим духовным отцом. Соглашение о сотрудничестве с Кубой стало самой первой ступенью на пути последовавших затем интеграционных процессов в Латинской Америке, «мотором» которых был он, Уго Чавес. Он вернул к жизни, вернее, вдохнул новую жизнь в мечты Боливара о единении латиноамериканских стран.
В заявлении правительства Кубы по поводу кончины президента Венесуэлы прямо так и было сказано: «Чавес перевоплотился в Боливара, чтобы совершить то, что тот не смог доделать. Он основал Боливарианский альянс для народов Нашей Америки АЛБА и Сообщество латиноамериканских и карибских государств СЕЛАК».
В сообщество СЕЛАК, основанное в 2011 году на учредительном саммите, проходившем в Венесуэле, входят 33 государства. Это — крупнейшее региональное объединение Западного полушария, в состав которого не входят США и Канада. Целью сообщества является развитие всестороннего сотрудничества без зависимости от США. Выступая на открытии учредительного саммита, Чавес обратился к залу с риторическим вопросом: «До каких пор мы будем оставаться отсталой, эксплуатируемой и угнетаемой периферией?» Кстати, недавно, 27 января текущего года, в Чили состоялся совместный саммит СЕЛАК и Европейского союза.
Боливарианский альянс АЛБА — это содружество стран, входящих в
СЕЛАК, но стремящихся к большему, чем в СЕЛАКе, взаимодействию. Альянс был основан в 2004 году. На сегодняшний день в него входят восемь государств — Венесуэла, Куба, Боливия и др. Кооперативное сотрудничество, установившееся в АЛБА, призвано компенсировать исторически сложившиеся асимметрии между странами для выравнивания разницы в уровнях развития и, соответственно, для роста качества жизни. Здесь ключевое слово — «выравнивание», столь знакомое и дорогое для нас из опыта отношений между республиками Советского Союза. Когда США «нанизали» на пресловутую придуманную ими «ось зла» несколько «стран-изгоев» по всему миру, Чавес, в противовес, назвал содружество АЛБА «осью добра», каковым оно и является.
Он очень многое успел в своей жизни сделать, команданте Чавес, и многое ещё только планировал сделать…
Третьим шагом, предпринятым в начале государственной деятельности Чавеса, который невозможно переоценить, был выход в радиоэфир 23 мая 1999 года новой регулярной передачи «Алло, президент!» (вскоре она стала транслироваться и по телевидению). Программа пользовалась огромной популярностью, и не только в Венесуэле. Это общение в прямом эфире было, безусловно, одинаково необходимо как слушателям и зрителям, так и самому президенту. Его убеждённость, знание ситуаций, мгновенная реакция, остроумие, темперамент, нескрываемое желание приобщить людей к государственным проблемам — всё это самым естественным и самым честным образом вербовало ему множество сторонников. Тем более что многие вопросы решались «на месте», для чего Чавес в ходе передач подключал к участию в них необходимых членов правительства, чиновников, общественных деятелей. Рекордным по длительности был непрерывный прямой эфир с Чавесом, равный 8-ми часам.
И четвёртым решающим шагом в начале президентской деятельности стало освобождение Венесуэлы от тирании Международного валютного фонда и Всемирного банка. Ранее на обслуживание внешнего долга уходило до 40% бюджета страны. Досрочно выплатив долги этим «вампирам», Венесуэла разом покончила не только с финансовой зависимостью от них, но и с их бесцеремонным вмешательством во внутренние дела страны. Откуда взялись средства для погашения внешних государственных долгов? Ответ лежит на поверхности: в государственную казну потекли доллары от национализированных нефтепромыслов. Нефть — главное богатство и козырная карта Венесуэлы. По доказанным запасам нефти страна занимает первое место в мире, по добыче — четвёртое (данные на 2012 год).
Используя значительные поступления в госказну, Чавес осуществил настоящую социальную революцию. Государственная машина Венесуэлы, словно это была грандиозная машина «скорой социальной помощи», устремилась к своим гражданам. В стране ниже черты бедности пребывало 67% населения. Их бедность была извечной, тотальной, непроглядной, даже привычной.
По данным Чавеса, в период с
1960-го по 1998 год, предшествовавший году приходу к власти, Венесуэла от продажи нефти выручила средства, эквивалентные 15 «планам Маршалла». Как же так? Всего один план Маршалла, на который США в течение четырёх лет его функционирования, начиная с 1948 года, выдели 12,4 миллиарда долларов (по нынешним ценам, эта сумма составляет 500 миллиардов долларов) позволил восстановить разрушенную войной
экономику всей Западной Европы. Значит, мимо народа Венесуэлы, раз он жил в такой ужасающей бедности, проплывали и уплывали гигантские средства, эквивалентные 15-ти «планам Маршалла», т.е. составлявшие сумму (в старом измерении) 185 миллиардов долларов.
Американский учёный Ноам Хомски, этот «главный интеллектуальный бунтарь Америки и её главный раздражитель», подкрепляющий все свои выкладки неопровержимыми доказательствами, опубликовал следующие подсчёты: «За 20 лет перед развалом СССР он оказал помощь развивающимся странам в размере около 80 миллиардов долларов, тогда как США за это же время «выкачали» только из Латинской Америки почти 800 миллиардов долларов».
С приходом Чавеса к власти более 60% своих доходов государство стало направлять на социальные нужды. Госпрограммами по искоренению бедности были охвачены 20 миллионов человек из 27 миллионов, проживающих в стране. Хоть некоторые эксперты-экономисты и разъясняли президенту, что в интересах комплексного и перспективного развития экономики не стоит затрачивать столь значительную долю бюджета на социальные расходы, Чавес в этом вопросе был непреклонен: сначала следует избавить народ от нищеты, помочь ему стать образованным, духовно освобождённым, физически здоровым.
В 2005 году ЮНЕСКО признало Венесуэлу территорией, свободной от неграмотности. Правительство Чавеса резко увеличило бюджетные расходы на образование, доведя их с 3% ВВП сразу до 8%. В соответствии с социальной программой «Я — могу!» (это название — эквивалент советского неологизма «ликбез») было массированно, по всей стране, включая самые отдалённые районы, в том числе те, где проживают, в основном, индейцы, организовано
80 тысяч пунктов ликвидации неграмотности по универсальным кубинским методикам, отмеченным ЮНЕСКО. С этой целью братская Куба направила в Венесуэлу инструкторов («выравнивание»!) для соответствующей подготовки
129 тысяч венесуэльских учителей. Читать и писать научились 1,5 миллиона людей разного возраста.
Уже в 2000 году, через год после вступления Уго Чавеса в должность, число школьников увеличилось сразу на 25%, т.е. более полутора миллионов ребятишек, ранее не имевших возможности учиться, сели за парты. Дети получили бесплатные учебники, бесплатную одежду и были обеспечены бесплатным питанием. Количество студентов в стране выросло вдвое. Вообще различными образовательными программами в Венесуэле охвачены 9,3 млн человек, т.е. каждый третий гражданин страны.
Образование на всех его уровнях является бесплатным.
Что касается здравоохранения, то из великого множества мероприятий выделим две широко известных программы. Первая называется «Внутри кварталов». Её цель — обеспечить бесплатное медицинское обслуживание всем без исключения венесуэльцам, в том числе проживающим в наиболее бедных районах страны, там, где врачей ранее фактически не видели. Этой миссией было охвачено 17 миллионов человек, получивших в своё распоряжение 7 тысяч клиник. До эпохи Чавеса только около 3 млн человек в Венесуэле имели возможность получать регулярную медицинскую помощь. В рамках второй программы с названием «Чудо» вновь обрели зрение 1,5 миллиона венесуэльцев, у которых удалили катаракту. А 51 тысяча человек, нуждавшихся в более сложной офтальмологической помощи, бесплатно получили её в клиниках Кубы.
До прихода в Венесуэлу боливарианской власти 85% её жителей проживали в трущобах. Зачастую это был самострой из случайных подручных материалов — фанеры, жести, картона. Уже до 2003 года было построено 135 тысяч новых жилищ. Однако по-настоящему интенсивное строительство началось в 2011 году. В соответствии с программой «Великая миссия. Жильё» за 20 месяцев, т.е. к концу 2012 года было сдано в эксплуатацию 350 тысяч построенных по всей стране жилищ — «народных квартир», площадь которых должна быть не меньше 70 кв. метров. По планам, к 2019 году будет построено 2 млн 650 тысяч квартир, что позволит полностью решить жилищную проблему.
В ходе национализации, позволившей проводить перечисленные социальные преобразования, у частных владельцев было изъято более тысячи компаний в стратегических отраслях. Самое ожесточённое сопротивление оказывали, разумеется, компании, связанные с ресурсом под названием «нефть». Сопротивление включало в себя и длительные забастовки нефтяников, спровоцированные жёлтыми профсоюзами и сопровождавшиеся значительными потерями государством доходов. «Трогать эту сферу было очень опасно», — подчеркнул после кончины Чавеса известный российский писатель и публицист Юрий Мухин. — То, что он на это пошёл, можно с уверенностью считать самым ярким поступком Чавеса. Представьте только, что наш президент отберёт нефтяной бизнес у абрамовичей, дерипасок… Когда ты отбираешь такую собственность, ты выходишь из-под контроля мирового капитала, а это означает, что ты выходишь из-под контроля его главной дубинки — США. Кроме того, люди, из-под контроля которых ты выходишь, владеют и мировыми СМИ. Значит, тебя будут шельмовать все средства массовых информаций мира. А Уго Чавес плевал на то, что о нём будут говорить».
США, эта «главная дубинка», реагировали на процессы в Венесуэле со свойственной ей, «главной дубинке», жёсткостью, проявляемой всегда, когда дело касается нефти. Сенат США заявил: «Враждебный и антидемократический режим президента Чавеса несёт серьёзную угрозу интересам США». Замминистра обороны США по странам западного полушария отметил: «Чавес стал проблемой». Близкий к американской политической элите телепроповедник (!) Пат Робертсон в 2005 году прямо с телеэкрана (!) разъяснил, каким именно способом «проблема Чавеса» может быть решена кардинально раз и навсегда: «Мы должны убить Чавеса. Это дешевле, чем начать войну». Нынешний президент США Обама, что было отмечено многими, не выразил соболезнований по случаю кончины Чавеса, зато обнадёжил народ стратегически важной для США Венесуэлы: «Венесуэла открывает новую главу в своей истории, а США подтверждают приверженность продвижению демократических принципов».
Ну а как же иначе? Ну, конечно же, США прежде всего заботятся о «продвижении демократических принципов». Блистательный американский писатель Курт Воннегут в материале «Закат Америки», опубликованном в 2004 году, именно по этому поводу иронизировал: «Если не ошибаюсь, то мы сегодня в бизнесе по внедрению Демократии в примитивные нации, не так ли? Советую поинтересоваться первооткрывателями Америки, европейцами, которые освобождали неожиданно возникавших на их пути индейцев от проблем их существования на земле… Теперь я вам скажу о том, что давно уже стало истиной: мы, Америка, — наркоманы нефти».
Чавес в вопросах национализации выстоял, не пошёл на попятную, не стал договариваться с крупным бизнесом ни о его «социальной ответственности», ни о возможности «социального партнёрства». Он действовал целеустремлённо, наверняка, делая шаг за шагом, проявляя стоическое терпение и не форсируя события, не давая никаких поводов для кровопролития. И только в 2006 году на торжествах по случаю 7-летия правления боливарианского правительства Чавес, наконец, мог сообщить: «Ранее в Венесуэле доминировали интересы транснациональных компаний, интересы американского империализма. Сегодня Венесуэла свободна от любого имперского угнетения. Абсолютно свободна!»
Зампред ЦК КПРФ Иван Мельников в дни прощания в Чавесом сказал об эпохе команданте: «Это был пример самых решительных действий, включая мощные процессы национализации ключевых отраслей, без капли пролитой крови».
Уго Чавес, само собой, не давал спуску своим оппонентам (как многие отмечали, «лучше было ему на язык не попадаться»). Характеристика президента США Джорджа Буша, данная Чавесом в ходе выступления на Генассамблее ООН в 2006 году, конечно, запомнилась каждому, кто эту сцену наблюдал (это вообще было присуще неординарному и уникальному Чавесу — его действия и слова запоминались и уже не уходили из памяти): «Вчера дьявол приходил сюда. Прямо сюда. Он был здесь, на этой трибуне, и стол, напротив которого я стою, до сих пор пахнет серой. Вчера, дамы и господа, с этой трибуны президент США, господин, которого я называю дьяволом, говорил так, будто владеет миром». Чавес добавил, что Буша должен судить международный трибунал за вторжение в Ирак.
Здесь нужно сделать отступление. Чавес не был врагом США и не раз говорил о желательности улучшения отношений с этим государством. Он любил Америку честных и работящих людей, Америку Курта Воннегута и Ноама Хомски, Америку Оливера Стоуна и Шона Пенна, двух знаменитых деятелей американского кино, первый из которых, снявший фильм о венесуэльском президенте, заявил в траурные дни, что «Чавес навсегда останется в истории», а второй, Шон Пенн, приехав в Каракас, чтобы участвовать в траурной церемонии, замечательно сказал журналистам: «Америка потеряла своего друга, о котором она не знала». Не знала, добавим мы, из-за «дьяволов», которые считают, «будто они владеют миром».
В дни прощания с Уго Чавесом не один раз было сказано, что любое его появление на публике становилось событием. Вспомним же в завершение о нескольких таких «появлениях». В них он, Чавес, предстаёт совсем живым.
Италия. Венеция. 2009 год. Только что в ходе Венецианского кинофестиваля завершилась демонстрация новой работы Оливера Стоуна, обладателя трёх Оскаров, — документального фильма «К югу от границы» об Уго Чавесе. Герой ленты присутствовал на просмотре. Вот он выходит из здания, где его уже поджидает толпа журналистов. Улыбающийся Чавес буквально идёт «сквозь строй» людей с направленными на него работающими видео- и фотокамерами и вдруг, остановившись, забирает у одного из журналистов, замершего от неожиданности, а затем расхохотавшегося, камеру, наводит на обладателя, снимает его несколько мгновений (уникальные, должно быть, кадры!), возвращает камеру и под приветствия и дружеский смех окружающих стремительно идёт дальше. Чуть позади него идёт телохранитель с цепким взглядом и бесстрастно-напряжённым, как у всех телохранителей мира, выражением лица. Чавес обращается к нему и рассказывает, видимо, что-то очень смешное. Какое-то время охранник ещё сохраняет невозмутимость, но затем не выдерживает и начинает хохотать так, что почти сгибается от смеха, и далее они идут уже рядом, президент и его телохранитель, как два радующихся чему-то приятеля.
Телохранителям Чавеса не позавидуешь. В «Правде» описана ситуация, где о поведении телохранителей нет ни слова, потому что совсем не это было главным. Однако очевидцы рассказали, что был у охранников момент замешательства — что им делать? Итак, Белоруссия. Уго Чавес и Александр Лукашенко присутствуют на «Линии Сталина», под Минском, где солдаты и офицеры Минского гарнизона воспроизвели сражение с фашистами. «Уго Чавес, наблюдавший за ходом боя, стремительно вышел на поле, ещё синевшее дымом, и, взяв в руки Красное знамя, поднял его высоко над головой» (Олег Степаненко, «Правда», 12.03. 2013 г.).
Москва. Середина нулевых. Зал в Институте философии. «Уго Чавес согласился встретиться с российской творческой интеллигенцией. Он говорил два с лишним часа без остановки, цитировал Маркса и Библию, читал стихи свои и чужие, его голос то гремел, то снижался до полушёпота и дрожал от волнения… Я понял, что Венесуэла со всеми своими полезными ископаемыми и геополитическими проблемами держится на магии его личности. Целая страна попала под обаяние этого индейца, подобно аудитории в Институте философии. Затем этот комок беззаботной энергии удалился, крайне довольный встречей, оставив интеллигенцию совершенно очарованной. Все пребывали в состоянии типа «я Ленина видел» (Орхан Джемаль, «Известия», 07.03. 2013 г.). Оканчивается эта публикация словами о том, что это значит — «быть Чавесом»: «Надо быть не просто левым социалистом, надо быть Чавесом — поэтом, художником, спецназовцем, революционером и Робин Гудом, ну и народной душой, разумеется. Причём работает только полный комплект качеств».
Венесуэла, Каракас. 2005 год. Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, на который приехали юноши и девушки из 144 стран. «В небе — первые звёзды. По Аллее героев прокатился вздох — Чавес! Он взял микрофон, чтобы произнести речь, которая наверняка запомнилась каждому. Кто ещё, кроме Чавеса, мог выбить из людей разных стран слёзы словами о катастрофе советского социализма: «Холод прошёл по спине всего мира. Погибло много огней, много надежд». И кто мог тут же не дать надежду: «Но прошло немного лет, и, как птица Феникс, откуда-то изнутри земли начал вновь подниматься дух сопротивления, оживать и оживлять борцов и революционные движения, которые сейчас охватывают всю планету. Долой капитализм! Долой империализм! Да здравствует социализм! Да здравствует свобода!» Лозунги звучали как вызов тем, кто правит миром сегодня» (Андрей Манчук, «Новая волна», №2, 2005 г., Украина).
Горе. Личное горе и общее горе настигло всех, кто любил Уго Чавеса, по всей планете в роковой день 5 марта 2013 года.
«Ты навеки наш Команданте! Пять вечных объятий!» — послали в этот день сигнал на волю из американских застенков пять кубинских героев, борцов с терроризмом.
В этот же день хороший русский советский поэт и публицист Александр Бобров написал стихи, которые тут же были опубликованы «Советской Россией», где есть строки:
Повяжем чёрное на кумачовом,
Ушёл безвременно смуглый гений.
Фидель Кастро, как всегда, нашёл слова, чтобы сказать о главном: «Он и сам не подозревал, как был велик».
Да, наверно, Уго Чавес об этом не задумывался. Он жил и боролся. Он жил полной жизнью. Сегодня его среди живых уже нет. И мы всё отчётливее понимаем, каким же великим он был.
Комментарии