О мировой финансовой системе и абсурдах рынка

О мировой финансовой системе и абсурдах рынка.

“Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие” (Матф.19, 23).

“В условиях высоко-конкурентной среды люди, озабоченные проблемами отношений с другими людьми, преуспевают меньше тех, кто не отягощен моральными соображениями. Таким образом, социальные ценности претерпевают то, что можно было бы назвать процессом нежелательного естественного отбора. Беспринципные люди оказываются в выигрыше. Таков один из наиболее тревожных аспектов мировой капиталистической системы”. (Джордж Сорос).

Мировую экономическую систему на протяжении последних десятилетий постоянно лихорадит. Ипотечный кризис и падение фондового рынка обозначили всю остроту накопившихся социальных проблем. Очевидно, что к началу нового 21 столетия капиталистическая форма хозяйствования переживает самое суровое испытание за время своего существования. Многочисленные эксперты в сфере экономики и финансов отмечают: последствия финансового цунами могут быть не менее ужасными, чем итоги мировых войн. Кризис неплатежей и свёртывание отлаженных экономических связей, в условиях международного географического разделения труда, чревато для цивилизации гуманитарной катастрофой.

Мы можем с вами погрузиться в поиски ошибок теории прибавочной стоимости, механизмов кредитования или пустится в скрупулёзный анализ монетаризма, однако делать этого не будем. Отметим лишь, что сомнительные меры, которые предлагают многочисленные интеллектуалы на всех континентах с целью спасения мировой экономики, не только не устраняют причины финансовых кризисов, но и загоняют эту проблему вглубь, чтобы в последующем она проявила себя с колоссальной разрушительной силой. Дело в том, что все экономические теории основанные на рассуждениях о “чистом бизнесе”, абсолютно игнорируют, во-первых, криминальные тенденции в рыночных отношениях; во-вторых, изнанку деятельности представителей бюджетной сферы.

Известный американский финансист Джордж Сорос, опубликовавший книгу с красноречивым названием “Кризис мирового капитализма”, рассуждает о проблеме ценностей следующим образом. “Экономическая теория принимает ценности и предпочтения участников рынка как данные. Под прикрытием этого методологического условия она негласно вводит некоторые дополнительные утверждения о ценностях. Наиболее важным является утверждение, согласно которому приниматься в расчет должны только рыночные ценности; т.е. только те размышления, которые приходят в голову участникам рынка, когда те принимают решение, сколько они готовы заплатить другому участнику рынка в процессе свободного товарообмена. Это утверждение справедливо, когда цель состоит в определении рыночной цены, но оно игнорирует широкий спектр личных и общественных ценностей, которые не находят выражения в поведении на рынке. Эти ценности не должны игнорироваться при решении вопросов, не связанных с вопросом о рыночной цене. Как должно быть организовано общество, как должны жить люди? Ответы на эти вопросы не должны основываться на рыночных оценках.

Но, тем не менее, это происходит. Масштаб влияния экономической теории вышел за рамки, которые должны определяться постулатами аксиоматической системы. Теория перестала быть просто теорией. Рыночные фундаменталисты трансформировали аксиоматическую, нейтральную по отношению к человеческим ценностям теорию в идеологию, которая оказывала и продолжает оказывать мощное и опасное влияние на поведение людей в политике и бизнесе. Как рыночные ценности проникают в те области жизни общества, где им нет места?”

Этот вопрос, который финансист задаёт себе и всему обществу, тривиален. Странно было бы не заметить, что нищие и голодные, то есть “та область жизни, где нет места рыночным ценностям”, не могут спокойно вымирать посреди изобилия. Это они агрессивно посягают на святое – сферу “чистых экономических отношений”. Это они отбирают кошельки и крадут мобильники, берутся за заказные убийства и торговлю наркотиками, похищают заложников и печатают фальшивые деньги. Если они этого делать не будут, то вымрут вместе со своими семьями. Самые расторопные из тех, кто когда-то был за рамками рынка, поднимаются по карьерной финансовой лестнице, организуя криминальные и полукриминальные бизнес схемы – крышевание малого и среднего бизнеса, каналы поставок нелегальных товаров, игорные клубы и заведения по оказанию интимных услуг.

Наступает время и те, кто не обременял себя изучением монетаризма, приходит в большой бизнес и власть, встречаясь с потоком “белых воротничков”, то есть с теми, кто закончил экономические, юридические и прочие вузы. Потоки смешиваются, участники политико-экономического олимпа братаются, сфера чистых, непорочных финансовых теорий и грязный бизнес взаимно “обогащаются”, а общество получает протекционизм, коррупцию, лоббирование интересов частного сектора, государственных монополий, силовых структур и прочее. В такой ситуации невозможно сказать, кто, как и с кем собирается бороться.

Ещё совсем недавно в СССР было понятие о нетрудовых доходах. Человек трудится на заводе, обучает детей или лечит больных, он занимается социально полезной деятельностью и государство достойно (или не очень достойно) оплачивает его труд. Трудящийся приходит в магазин и меняет трудозатраты на хлеб и колбасу. Схема предельно проста, товар – деньги – товар, или услуга – деньги – услуга. К нетрудовым доходам относились спекуляция, взятки-подарки, азартные игры, проституция, а также сугубо криминальные способы отъёма денег – воровство, мошенничество, грабёж, разбой, фальшивомонетничество и так далее. С ними силовые структуры вели (и ведут) непримиримую и ожесточённую борьбу. Если не вникать в детали, всё чинно и благородно.

С открытием рынка и капитализацией отношений, понятие товар и услуга претерпели серьёзнейшие смысловые изменения. Если советское государство старалось, как могло, разводить понятия трудовые и нетрудовые доходы, то сегодня понятия “честный бизнес” и “грязные деньги” совершенно размыто. И здесь дело даже не в разных экономических укладах, просто пришло время, и большинство людей стали умнее. Они поняли, что все эти бюджетные схемы и социальные выплаты – сплошная профанация.

За что сегодня платят “приличные деньги”? “Законно” зарабатывают руководители и топ менеджеры преуспевающих компаний, банкиры, высшие государственные чиновники, преуспевающие шоумены и спортсмены. “Незаконно” зарабатывают (но тоже работают!) организаторы торговли оружием, наркотиками, заложниками, то есть весьма значительный круг людей, паразитирующих на социальных пороках.

А за что платят бюджетникам? За труд, который уже не отвечает духу перемен. И зарабатывают они за свой труд в десятки и сотни раз меньше, чем представители финансовой богемы. А сколько получают пенсионеры? Ровно столько, чтобы заплатить за квартиру и половину продуктовой корзины. На остальное, то есть на одежду, бытовую технику, мебель, книги, возможность путешествовать, денег нет.

И, наконец, как заботится государство о тех людях, которые, считаясь гражданами России, вообще не имеют минимального прожиточного минимума? Сотни миллиардеров и миллионы нищих! Правительство может за нерациональное расходование бюджетных средств завести дело на любого губернатора или мэра, но кто снимет за неадекватное использование средств стабилизационного фонда, то есть народных денег, самих высших правительственных чиновников? Или такого понятия как природная рента уже не существует?

Итак, могут ли существовать чистый бизнес и честные деньги или, выражаясь языком рафинированной экономики, сугубо рыночные ценности, в отрыве от реалий жизни (общественных ценностей)? Действительно, когда захватывают заложника и требуют за него миллион долларов, “теория перестаёт быть теорией”. “Рыночные ценности – пишет Сорос – можно измерить в денежном выражении, но относительно социальных ценностей возникает проблема. Их трудно определить и еще труднее измерить. Чтобы оценить прибыль, достаточно взглянуть на нижнюю строку баланса. Но как измерить социальные последствия того или иного действия?”.

Достаточно ли взглянуть на строку баланса, чтобы понять, откуда прибыль? Когда в Россию решительной поступью пришел рынок, в той же медицине в срочном порядке вводились медико-экономические стандарты. Сколько может стоить внутримышечная инъекция? Ну, давайте поставим 100 рублей. – Ну, давайте. Сколько оценим клизму? Ну, пусть 200. – Принято! А сколько может стоить аппендэктомия? А сколько удалить зуб? И так каждое движение специалиста…

Откуда первоначально складываются и затем формируются цены на те или иные услуги? Да можно сказать “от фонаря”. Лишь потом, позднее, когда потребитель сталкивается с реальной ценой, рыночный механизм примерно выравнивает стоимость, и всё общество привыкает к магии цифр. Думаете первоначально цены на золото и нефть формировались иначе? Как бы не так! Твёрдый доллар затвердел точно так же, как мифологизированная христианская сказка о воскресении Христа для миллионов верующих. Христос воскрес. – Воистину воскрес! Доллар твёрдый. – Воистину твёрдый!

Сегодня суды сплошь и рядом принимают иски о возмещении морального ущерба. В какую цену может вылиться ответчику причинение морального вреда губернатору или мэру? А сколько может стоить оскорбление личности дворника, слесаря или, скажем, нищего? Высоко ценятся в последнее время, например, чувства верующих и совсем не ценятся чувства остальных граждан. Колокольный звон разливается по улицам, но до чувств атеистов никому нет дела. Так давайте создадим универсальный прайс-лист с твёрдыми ценами на возмещение морального вреда различным категориям граждан, начиная от бомжей и заканчивая президентом.

“Денежные ценности – продолжает Сорос – узурпировали роль подлинных ценностей, а рынки стали господствовать в таких сферах общественной жизни, где им не должно быть места. Я имею в виду такие профессии, как юрист и врач, политик, педагог, ученый, работник искусства, а также специалистов в области так называемых «общественных отношений”. И далее, “…если бы мне пришлось иметь дело с людьми, а не с рынками, я бы не смог избежать морального выбора и не смог бы также успешно делать деньги. Я благословляю судьбу за то, что она привела меня на финансовые рынки и позволила не замарать руки. Анонимные участники рынка в основном освобождены от морального выбора, пока они играют по правилам”. Да, действительно, пусть лучше марают руки учителя, врачи, юристы, военные…

Комментируя автора, следует отметить, что он всё ещё пытается сохранить пресловутые “чистые” рыночные ценности, точно также как мусульмане надеются на идею всемирного халифата или националисты-патриоты, которые в век глобальных климатических потрясений, думают отсидеться за границами своего суверенного государства. Это естественная реакция, ибо ни “акулы капитализма”, ни арабские шейхи, ни теологи христианства не видят приемлемых, альтернативных возможностей для рождения нового, гуманного сообщества.

Возвращаясь к концепции открытого мира, в котором бы политические решения подменяла рыночная стихия, укажем, что она требует весьма серьёзного анализа. Вряд ли правильно огульно критиковать мондиализм за его настойчивые попытки создавать надгосударственные структуры и проводить в жизнь идею сверхгосударства. В границах малых государств серьёзные проблемы действительно решения не имеют, да и большие государства уже не могут игнорировать правовые, экологические, климатические и прочие вызовы.

Экономический сценарий глобализации предоставляет обществу не мало. Вероятно, он приведёт к разрядке международной напряжённости, по крайней мере, внутри самой мондиалистской системы. Вероятно, он обеспечит изобилие потребительских товаров и предоставит определённые социальные гарантии беднейшим слоям населения. Вероятно, он позволит беспрепятственно пересекать границы и свободно путешествовать, опять же внутри самой системы. Рыночная стихия способна на многое…

Однако что такое рынок? Это любой каприз за ваши деньги. Никто не может остановить человека с рублём, если он пожелает отдать этот рубль. Совершенно очевидно, что общество потребления не в состоянии разрешить проблемы взаимоотношений как между людьми, так между человеком и природой. Несмотря ни на какие чудеса техники (чипы, видеокамеры, приборы ночного видения и прочее) невозможно будет обуздать преступность. Хитрый человеческий ум обойдёт любые преграды: на технические новшества правоохранителей он всегда найдёт аналогичные меры.

Абсолютно понятно и то, что экономическая модель развития не в состоянии справиться с экологическими угрозами. Когда рыночные ценности доминируют над политическими решениями они, естественно, полностью игнорируют интересы биосферы, и самой живой планеты Земля. Экологи совершенно справедливо обеспокоены, ибо стихия рынка с её культом сверхпотребления, способна в считанные десятилетия опустошить необъятные просторы Сибири, Алтая, Дальнего Востока. Напомним, что сверхпотреблением мы называем такое использование материальных благ и услуг, которое осуществляется без участия сферы чувств и предчувствий и, как следствие, ведёт к неограниченному росту желаний и потребностей личности.

Кроме того, даже имея деньги и вещи, а также неограниченные возможности прибегать к услугам врачей, юристов и прочих специалистов, то есть, обладая вполне адекватным набором социальных гарантий, человек может испытывать жесточайший психологический дискомфорт, так как помимо материальных потребностей, существуют и высшие устремления (коммуникативные, духовные, трансцендентальные). Страхи, тревоги, зависть, ревность, тоска, одиночество, депрессия – может ли всё это исчезнуть в обществе меркантильного интереса, которое всецело занято подсчётом цифр и бесконечным накоплением?

Деньги в современном мире – это универсальный клей, который скрепляет рациональные отношения между людьми и народами. Но как мы видим, наряду с рациональными отношениями существуют и алогичные, иррациональные. Можно придумать цену камням, золоту, нефти, зерну, автомобилям и, договорившись с соседями, делать вид, что это и есть некий всеобщий эквивалент. Но на каких весах взвесить чувства, радость, страдания, саму жизнь, наконец?

Человеку никогда не найти универсальных критериев оценки вещей и явлений. Их просто не существует. Товар, который имеет цифровую характеристику – это попытка человеческой логики подменить действительное на желаемое, и подобную логику, как правильно замечает Сорос, сегодня ценят большинство из живущих ныне людей. Эта логика, это “горе от ума” всё ещё ищет жизнь на других планетах и пытается найти края Вселенной. И как не может быть честного и чистого бизнеса, так не может быть нормального интеллектуального мышления без его алогичной, творческой составляющей – элементов фантазии и воображения.

Концептуальное заблуждение экономических теорий состоит в том, что они вводят в абстрактную сферу человеческих отношений, конкретную науку цифр и вычислений. На протяжении последних столетий мир людей прибегал к сознательному самообману. Он создал науку экономику и мировую финансовую систему с промежуточной эволюционной целью – войти в эпоху научно-технического прогресса. Без этих игр разума невозможно было бы ни натренировать рационально-логическую составляющую человеческого ума (один из важных “духовных мускулов”), ни обнаружить конкретные мотивационные ориентиры для трудовой деятельности. Созданная людьми мировая экономическая система напоминает детскую болезнь – свинку человечества. Общество переболеет финансовыми кризисами и депрессиями, и задумается, стоит ли в абстрактную сферу межчеловеческих отношений вводить точные математические формулы?

Наступившая эпоха настойчиво потребует от людей отказаться от межличностных и межнациональных взаиморасчётов. Остановить лженауку экономику может лишь человек с иными качествами души. В интеллекте такого человека наряду с логическим мышлением должно быть развито и образное, творческое мышление, рождающееся в процессе формирования чувств и предчувствий. Чтобы мир людей раз и навсегда отказался от товарно-денежных отношений ему предстоит обрести такие качества, как интуитивность, чувственность и мудрость. Каким образом к этому прийти? Ответ очевиден – через изменение глобальной системы образования.