Ожидать либерализации оружейного законодательства в России не стоит.

Наоборот, вполне возможно дальнейшее ужесточение правил приобретения и хранения оружия 

Спустя примерно полгода после расстрела на аптечном складе в Москве, жертвой которого стало шесть человек, еще один преступник из легально зарегистрированного карабина расстрелял шесть человек в Белгороде. На днях признанному вменяемым московскому аптечному убийце Дмитрию Виноградову предъявлено обвинение, и вряд ли можно сомневаться в пожизненном приговоре. Если белгородского убийцу Сергея Помазуна поймают живым, результат, скорее всего, будет тот же — информация о том, что он ранее признавался невменяемым, не подтвердилась. В обоих случаях огнестрельное оружие у преступников было легальным — Виноградов купил карабин на свое имя, а Помазун взломал сейф, где хранил оружие его отец.

Массовые расстрелы невинных людей маньяками во всем мире являются одними из самых резонансных преступлений, вызывающих политические споры о контроле за оружием в руках граждан. После прошлогоднего расстрела в американской школе (из винтовки, законно купленной матерью убийцы) принятие законодательных ограничений по продаже многозарядных винтовок армейского образца стало одной из главных внутриполитических задач администрации Барака Обамы, однако добиться своего ей не удалось. На прошлой неделе в сенате США не набралось необходимого количества голосов, чтобы утвердить закон, который вводит проверки личности при покупке многозарядных винтовок и ограничивает емкость магазинов к ним 10 патронами.

В России подобные ограничения и так действуют — человек должен проверяться при желании купить охотничье огнестрельное оружие и факт такой покупки регистрируется МВД, емкость магазина для такого оружия также не должна превышать 10 патронов. При этом в США предложения Обамы и так были бессмысленны, потому что на руках находится не менее 300 млн единиц стрелкового оружия (в России у населения вряд ли больше 7 млн единиц охотничьего огнестрельного оружия) и неизвестно, сколько миллиардов магазинов емкостью свыше 10 патронов. Попытка их зарегистрировать заведомо нереальна в условиях США (и не предлагалась администрацией). В России же дальнейшее ужесточение правил приобретения и хранения оружия вполне возможно, и неудивительно, что после трагедии в Белгороде, как и после прошлогоднего преступления в Москве, прозвучали предложения на этот счет — вчера, например, со стороны председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко.

Сможет ли ужесточение этих запретов (например, увеличение количества справок, повышение требований к сейфам, где должно храниться оружие, увеличение числа проверок граждан и т. д.) помешать таким, как Виноградов и Помазун, получить доступ к огнестрельному оружию — не ясно. Но ожидать либерализации оружейного законодательства в условиях, когда за полгода в России происходит уже второй массовый расстрел, уж точно не стоит.