ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР

 

 Любовь - это не вздохи на скамейке, а жизнь - не шоколадка и даже не конфетка...

 

 Весенний вечер навалился так неожиданно, что даже собаки перестали лаять. Так бывает всегда, когда бредёшь с блядок, а на душе камни перекатываются. Всё, как миллион лет назад. Грунтовая дорожка, крапива, полынь, кусты, собаки и дымком пахнет. Но сейчас я был в бегах, поэтому и дым был другим, и кусты саблями хлестали по рукам и морде. Собаки не лаяли. Они видимо понимали, каково бывает беглецам, обвиняемым в непристойном поведении на остановке (подумаешь, пописал за деревом). Они всё понимали, а выть хотелось мне.

Я поспешил покинуть это место. Чёртов капитализм. При его молчаливом согласии люди превращаются в блевотную грязь с правом выслуги княжеского титула. Зажглись первые фонарики и милицейские «бобики» вальяжно передвигались по закоулкам спальных районов. Люди светлыми тенями мелькали как кукурузные хлопья в поисках добра и утешения... Вечер только начинался, но я уже потерял желание и приобрёл тоску. Бывают такие моменты, что всё похр*н, включая налоговую декларацию.

Наконец я подошёл к серой многоэтажке. в которой всего один подъезд. Там на первом этаже, в зашторенной квартирке обитали знакомые проститутки, которым я подгонял клиентов по «сети». В одном окне мерцал слабый огонёк, вроде , как от свечи. Что за хрень? Отпевают кого? Надо проверить.

С появлением цели жизнь меняется. Тебе хочется творить или разрушать. Я же просто постучал по подоконнику, как в испанских новеллах. Штора приоткрылась и загорелая мордашка новенькой хохлушки Кати проявилась за пыльным стеклом.

- Х*ли, шифруетесь, открывайте, – негромко сказал я стеклу.

Шторка закрылась, я пошёл к подъезду. В квартирке было уютно, пахло мылом и жареным мясом. На крохотной кухне был накрыт стол, а вокруг сидели Ната, Марго, Ольга и Зухра. Все были пьяны словно на 8-е Марта. Катька поставила стул и я сел с покрасневшим лицом перед продажными телами.

- Охренеть, давно не виделись, глотни водочки, – весело крикнула Зухра.

- Наливай, хули, – ответил я.

Вся компания сидела в разнообразной одежде, включая полное её отсутствие. Такой семейный праздничек. Остальные прикрылись всяким.

- Али я не к-к-красава? – нетвёрдо спрашивала меня Марго, пуская на меня дым из дорогой сигаретки.

- Зае...сь, Марго, где вы водку такую берёте? – поинтересовался я.

- Олька с «выезда» спи...ла, хорошая? – сообщила узкоглазая.

- Ништяк! – ответил я, и сам налил ещё стопочку.

- А почему ты такой грязный? – поинтересовалась Ольга.

- Менты, бега, частный сектор...

- Когда ж ты угомонишься, ведь интеллигентный человек, песни пишешь, на гитаре играешь, – заныла Ольга, поглаживая меня по голове, как первоклассника.

- Если б не бухал, был бы президентом, а так одна дорога...

- Как и нам, – уныло в стол прошептала Ната, за что получила подзатыльник от Зухры.

Когда-то она преподавала в школе биологию, но пестики и тычинки не вписались в её жизненный уклад, и по совету одного физрука, она взялась за «подработку». Потом её приютила деловая узбечка и давала заказы на половую деятельность безо всякой теории.

С Зухрой мы знакомы давно. Ещё года три назад, в каком-то южном поезде мы попали в одно купе, и я предложил ей пива. Она искала новую жизнь, а я прожигал старую. В этой точке мы встретились, и я рассказал ей о своём городе. У Зухры была одна важная черта – она умела делать выводы. Понимая, что заработать на общественных работах невозможно, она интересовалась работами околообщественными. И о них я тоже рассказал. Потом вышел на своей станции, а она покатила в столицу. Мы обменялись телефонами.

Буквально через три месяца она позвонила мне охрипшим голосом и просто сказала – «Я еду к тебе, иначе мне пи...ц, встретишь?».

Я встретил её на вокзале, помятую и с разбитой губой. Мы не о чём не говорили, я просто привел её во временно пустующую квартиру, одного моего знакомого, укатившего в Италию.

- Живи, Зухра и поправляйся, а что делать потом решим, – сказал я тогда.

Но она сама уже давно всё решила, я только помог с «пропиской» и временно оплачивал съём хаты.Короче, сидя сейчас в компании отдыхающих проституток я понимал, что в мире всё как-то по правильному перепутано.

Ольга после «выпускного» решила стать взрослой и нашла какого-то ди-джея Брута. Ну, скажите пожалуйста, что может дать молодой девушке какой то там ди-джей, да ещё с таким «погонялом»? Пару дисков и наушники? Любви при капитализме нет. И потому кругом такое блядство. Все ищут «спонсора». Но «спонсоры» на остановках не валяются, они там, в «Лексусах», «Мерсах»... Ольга попала в киоск с общечеловеческими ценностями и там была изнасилована владельцем этого киоска. Потом появился человек, который разве что сам не дрючил того владельца. Он оценил Олькины возможности и относительную свежесть. Так она попала к Зухре.

Марго надоело учиться на финансиста и она бросила институт. Родне в деревне она не сказала об этом и продолжала слать письма с денежными просьбами. Предки начали понимать, что учиться на финансиста – это брать деньги без отдачи. Причём регулярно и нагло. Поступления были урезаны, и на горизонте опять появилась Зухра. Теперь открытая телом Марго сама иногда посылала родителям денежку и те, наконец-то уверовали, что их дочь с отличием окончила ВУЗ.

- Ну что, девки, споём про Любовь?! - взвыла Ната.

- Беспяткин, подыграй, большевик ты наш, – добавила Ольга.

Катька метнулась в темную комнату и с шумом приволокла мою старую гитару, битую судьбой и растроганными клиентами. Я запел:

Когда любовь придёт, не знаю...

Пройдут дожди, сойдут снега

И в непогоду дорога,

И в непогоду дорога…

Мы пели старую песню нестройным, но единым хором, и слезы Наты обильно текли в тарелку со свиными отбивными и салатом "оливье"...

Весь мирок, сгустившийся в этой крошечной кухне с одной батареей парового отопления, был светел и чист, как рыдание ребёнка... Мы выводили волшебные слова и пробовали вторые... И это походило на таинство вселенского счастья, открытие амфитамина или вознесение в Валгаллу.

А скорее всего на Тайную вечерю это походило. Я чувствовал, что предательство неизбежно, хоть пожрать успеть...

Потом зазвонил телефон. Зухра злобно схватила трубку и грубо сказала – «Дежурный по роте…»,- и повесила трубку. Мы снова налили водки, и пили каждый за своё. Я за побег, а проститутки… А пёс их знает за что они пили, но уж точно не за «Кремниевую Долину» в Сколково…

 

Bespyatkin