Cталинградские военнопленные немцы. Отчего они погибли?

Говорят, что есть три вида лжи: ложь, большая ложь и статистика. Когда хотят подчеркнуть бесчеловечность отношения к военнопленным во время Второй мировой войны, очень часто говорят о печальной судьбе сталинградских военнопленных немцев.

Не упоминая общие цифры (в немецком плену погибло до 60% советских военнопленных, а в советском плену погибло до 15% немецких военнопленных), упор делают на смертность немецких военнопленных именно в Сталинграде.

А их судьба и впрямь чудовищна. Когда у Калача сомкнулись клещи наступающих войск РККА, в котле оказалось около 250 000 немецких солдат и их союзников. Это было 23 ноября 1942 года. 2 февраля 1943 года в плен сдались около 90 000 тысяч немцев. Из них остались живы и смогли вернуться домой всего около 6 тысяч военнопленных. Что же произошло?

У наших тыловиков еще не было опыта организации жизнеобеспечения таких больших групп военнопленных. К 19 ноября 1942 года в нашем плену было менее 20 000 солдат и офицеров противника. А в Сталинградском котле их было окружено свыше 200 000 человек.

Проблемы со снабжением у немцев начались задолго до того, как их окружили. Уже в сентябре рацион солдат 6-й армии составлял чуть больше половины потребного количества калорий (1800 калорий против нужных 3000–4000). В октябре и ноябре ситуация только ухудшилась, поскольку местное население был ограблено подчистую еще в сентябре.

В конце ноября ситуация еще более усугубилась, нормы выдачи были уменьшены до 350 г хлеба и 120 г мяса в день. С 1 декабря нормы выдачи хлеба были уменьшены до 300 г, а с 8 декабря – до 200 г. Далее нормы выдачи уменьшались еще. Если в самом начале окружения «воздушный мост Геринга» давал хотя бы половину нужного немцам провианта и боеприпасов, то вскоре, когда уничтожение грузовых Юнкерсов-52 было налажено, доставка грузов резко сократилась. А когда наши наступающие части захватили аэродромы (с обеих сторон), доставлять провиант и боеприпасы стало возможным только на парашютах с бомбардировщиков в специальных контейнерах. Ветер часто доставлял немецкие посылки в расположение частей РККА. В мемуарах наших участников той битвы этим контейнерам давалась высокая оценка, провиант был вкусный, вот только боеприпасы в них тоже занимали много места.

С конца ноября по конец декабря в окруженной группировке только официально произошло 56 случаев смерти по причине «недостатка питания».

В начале января рацион по 6-й армии в среднем уменьшился до 50–100 г в сутки. В последние дни существования котла больные и раненные, которые составляли от 30 000 до 40 000 человек, вообще не получали никакой пищи.

Кроме голода, окруженных солдат убивал еще и холод. В декабре-январе температура в том регионе составляла от -15 до -25 градусов. Это, конечно, не убийственные сибирские морозы, но при отсутствии нормальной зимней одежды и нормального питания... А от обморожений до гангрены – один шаг.



С самого начала наступления, когда впервые с начала войны появилась масса военнопленных солдат противника, НКВД пыталось озаботиться сохранностью военнопленных. Даже если предположить, что делалось это вовсе не из «гуманизма»: большое количество умерших в плену – это козырь для врага в информационной войне.

Уже 30.12.1942 Берия получил докладную записку о недостатках в приеме военнопленных (тогда было много итальянских и венгерских военнопленных из армий, попавших под наше наступление). 02.01.1943 приказ наркома обороны №1 был посвящен именно проблемам военнопленных и налаживанию их транспортировки, содержания и питания в плену. Правда, утверждают, что проблемы с приемом и организацией пленных оставались весь 1943-й год.

Когда в конце января – начале февраля группировка Паулюса окончательно капитулировала, в плену оказались 91 545 немцев (из них около 2500 офицеров и генералов). Примерно 10% из них были в безнадежном состоянии и умирали. Практически все они были истощены. Около 70% были больны дистрофией. Около 60% имели обморожения 2-й и 3-й степени с осложнениями в виде сепсиса и гангрены.

Всё это происходило в разрушенном городе. Чтобы военнопленные выжили, их нужно было доставить в уже созданные к этому времени лагеря для военнопленных. Ближайший находился примерно в 5 часах пешего хода от города (Бекетовка). Выжившие военнопленные говорят об этом марше как о марше смерти. Зимой, в мороз, без нормальной одежды далеко не все обмороженные дистрофики прошли это маршрут.

В лагерях смертность оставалась по-прежнему очень высокой. В марте специальная комиссия осмотрела один из лагерей для военнопленных и оценила состояние военнопленных так: 29% здоровых, 71% процент больных и ослабленных. При этом здоровыми считали тех, кто самостоятельно мог передвигаться.

Уже к 10 мая 1943 года из обитателей бекетовских лагерей 35099 были госпитализированы, 28098 человек отправлены в другие лагеря, а еще 27078 человек умерли. А после войны из «сталинградцев» в Германию вернулось только около 6000 человек.

Если учесть, что пленных офицеров (их было около 2500 человек) содержали в значительно более комфортных офицерских лагерях, следует признать, что из рядовых сталинградских военнопленных очень мало кто выжил и вернулся домой.

При этом следует знать, что с 1941 по 1949 годы в СССР по различным причинам умерло или погибло больше 580 тысяч военнопленных, что составляет всего 15 процентов от общего числа взятых в плен (разумеется – при этом учитывается и чудовищная смертность среди сталинградских пленных).

Для сравнения: советских военнопленных в лагерях погибло 57 процентов...

Так почему – если говорят о судьбе немецких военнопленных, то так часто вспоминают именно сталинградских немцев? Видимо, из-за того, что, делая все возможное для сохранения жизней немецких военнопленных, советские врачи все же не сумели спасти обмороженных дистрофиков.