Три ошибки Хрущева

Известно, что Хрущёв вышел из самого ближайшего, самого тесного окружения Сталина. По воспоминаниям современников, на своих знаменитых ночных посиделках на Кунцевской дачеСталин держал Хрущева в роли в своего рода клоуна, шута. Но это был злой шут и он отомстил своему государю по полной программе.
Однако я хочу поговорить не столько о личности Никиты Хрущева, сколько о допущенных им теоретических и идеологических ошибках. А сколько в них было от злого умысла и сколько – от недостатка интеллекта, пусть решает читатель.
Начну издалека. Первый детский флажок мне подарили родители на Первое Мая, он был ярко-красного цвета и написано на нем было золотыми буквами «Миру – мир». Надпись была мне непонятна, но завораживала своей загадочностью. Потом этот лозунг я встречал сотни раз, порой в самых неожиданных местах, где и люди-то, казалось, не ходят. Но данный лозунг сопровождал советского человека со дней его октябрятского детства до благополучной старости. А начиная с пионерского возраста, мы уже твердо знали, что СССР борется за мир и что единый советский народ ничего так не желает, как мира во всем мире. Идея мира была настолько естественна и очевидна, что никто, кажется, не пытался осмыслить ее в теоретическом аспекте.
А ведь назвался груздем – полезай в кузов: страна, объявившая целью своей внешней политики борьбу за мир, добровольно налагает на себя известные ограничения. Она, например, не может разрабатывать наступательные вооружения, она не может создавать ударные войсковые соединения, не может строить авианосцы, не может вторгаться на территории других государств, чтобы решить тем самым свои геополитические задачи. Да, многие вещи делались Советским Союзом в своих политических и геополитических интересах и вопреки собственным идеологическим установкам, но делались тайком.
Так, вместо авианосцев в СССР успешно развивалось строительство подводных лодок. Подводная лодка, безусловно, мощное оружие, но как средство устрашения, психологического давления на противника – ни в какое равнение не идет с надводным флотом. Да и помощь дружественным режимам Советский Союз чаще всего был вынужден оказывать тайком – вспомним участие СССР в Корейской, а затем Вьетнамской войне.
Хочу назвать те узловые моменты, которые сильнее всего сказались на авторитете СССР и доверии к нему зарубежных стран: подавление венгерского восстания силами армейских соединений в 1956 году, Карибскийкризис в 1962-м, ввод войск в Чехословакию в 1968-м. Понятно, что во всех этих случаях СССР решал свои стратегические задачи, но соответствующего идеологического обоснования, понятного советскому народу и обывателю во всем мире, у нашего государства не было. Борьба за мир не просто связала нам руки, она лишила нас и моральной силы, которая заключается в правде, в нашей правоте.
Закончилось это идеологической катастрофой 1979 года – вводом «Ограниченного контингента советских войск» в Афганистан. Что бы ни говорилось по этому поводу штатными пропагандистами, это звучало неубедительно именно потому, что не было серьезного теоретического, идеологического обоснования. Получалось, что СССР, выступая категорически против «экспорта революции», на деле сам этот экспорт осуществлял.
По пути к Афганистану СССР был допущен еще один крупный идеологический и политический просчет – я имею в виду Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе и Хельсинкские соглашения 1975 года. По сути, это был провал всего внешнеполитического курса СССР, который в самом Советском Союзе ложно трактовался как победа (см., например, роман Чаковского «Победа»). Запад окончательно развязал себе руки в отношении СССР и официально получил право «присматривать» за своим идеологическим противником и вмешиваться в его внутренние дела.

Реально ничего не выиграв, СССР получил чужестранного агента в своем собственном доме – Московскую Хельсинкскую группу, наследие которой в лице достопочтенной госпожи Алексеевой мы достаточно часто можем лицезреть по телевизору.
Самое обидное, что Россия до сих пор, в продолжение хрущевского наследия, «борется за мир», позволяя европейским лилипутам опутывать себя со всех сторон многочисленными запретами. Не пришло ли время Гулливеру разорвать путы и подняться во весь свой исполинский рост?
Вторая ошибка Никиты Хрущева и его официальных теоретиков – это пресловутое соревнование двух систем. Не знаю, в чьей голове зародился этот лозунг («Догоним и перегоним!») и какими мотивами он был продиктован. С одной стороны, данный лозунг уравнивал цели двух систем – получалось, что у СССР и США одинаковые цели, только пути у них разные. С другой стороны, данный лозунг ставил СССР в положение догоняющей стороны, породив соответствующий психологический комплекс, от которого Россия до сих пор не может избавиться...
С этого момента показатели двух стран (СССР и США) постоянно сравнивались по уровню личного потребления. Однако сравнивать две системы по данному показателю означало только одно – признать социализм неудачной копией капитализма. В результате советский человек перестал гордиться своим строем и стал все чаще завистливо поглядывать в сторону США. Знаменитые строчки Маяковского «У советских собственная гордость, на буржуев смотрим свысока!» утратили свое некогда величавое значение.
И третья серьезная ошибка Хрущева – в том, что он решил сделать Советский Союза более открытым обществом. Старт был дан проведением Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве в 1957 году. Затем в стране стал развиваться иностранный туризм. В основе своей замысел был вроде неплох: показать воочию преимущества социалистического строя. Однако встаёт вопрос: кому показать? Турист – существо особенное, его взгляд на мир ограничен программой пребывания и экскурсиями, а также условиями проживания и обслуживания. Туристический бизнес есть отрасль сферы услуг, и понятно, что капиталистический сервис «забивает» социалистический в первые же пять минут поединка (ибо основан на других принципах). Туристу, приехавшему в СССР, трудно было разглядеть наше подлинное богатство – советский интернационализм и братство народов, например. Зато недостатки обслуживания, а также товарная бедность, скудость развлечений – немедленно бросались в глаза. В свою очередь, советский турист, попав на Запад, в упор не видел классовые противоречия капитализма, зато товарное изобилие, уровень обслуживания и сфера развлечений повергали его в когнитивный и психологический шок.
На мой взгляд, именно эти перечисленные три элемента политики хрущевской эпохи сначала породили диссидентство, а затем привели к перерождению социалистического строя на буржуазный лад. Недаром Хрущеву при снятии с главного поста в партии вменялся волюнтаризм. Таким он и был на самом деле. Но не следует забывать, что Хрущев не был инопланетным существом, он появился из ближайшего окружения Сталина. Теоретически крайне слабо подготовленный, не преодолевший в себе мелкобуржуазную психологию, он оказался самой крупной (и роковой) ошибкой Иосифа Виссарионовича, погубившего в конечном итоге плоды трудов Сталина.
Впрочем, сменивший Хрущева на посту Генсека Л. Брежнев отличался от своего предшественника еще и тем, что не только не понимал природы общества во вверенной его власти стране, но даже не пытался понять. В основных чертах он механически продолжал политику своего предшественника и без больших потрясений привел страну к обрыву...