Жидовское иго

Используя исследования В. Солоухина по просьбе своих оппонентов, выискивая фразу о 90% жертвах мировой революции, не найдя такой резолюции, но увидев гораздо более страшные страницы революции, я решила провести собственное расследование. И лейтмотивом к нему послужили следующие пророчества монаха Авеля.

Павлу I (1796-1801) «О судьбе же Державы Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском и грядущем еще - жидовском…»

О Николае II (1894-1917) - "Будет иметь разум Христов, долготерпение и чистоту голубиную… На венец терновый сменит он корону царскую… Война будет… По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонною друг друга истреблять начнут. Накануне победы рухнет трон царский. Брат на брата восстанет… власть безбожная будет бичевать землю русскую… Измена же будет расти и умножаться... Кровь и слезы напоят сырую землю.Мужик с топором возьмет в безумии власти, и наступит воистину казнь египетская... А потом будет жид скорпионом бичевать Землю Русскую, грабить Святыни ее, закрывать Церкви Божий, казнить лучших людей русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от Святого Царя. О Нем свидетельствует Писание. Псалмы девятнадцатый, двадцатый и девяностый открыли мне всю судьбу его…

Восстанет избранник Божий. Он будет един и всем понятен, его учует самое сердце русское. Он сам подтвердит своё избрание. Имя его трикратно суждено истории российской. Два уже были, но не на престоле царском. Он же третий, в нём спасение и счастье державы.Велика потом будет Россия, сбросив иго безбожие. Вернётся к истокам жизни своей, ко временам Равноапостольного, уму-разуму научится бедою кровавой».

Предлагаю и вам для начала конца жидовского ига ознакомиться с материалами, добытыми Владимиром.

Сведения о роли, которую (вольно или невольно) сыграли евреи в осуществлении Октябрьской революции, а главнее того, в первые годы утверждения и господства большевизма в России, в годы "красного террора", вообще руководства страной по крайней мере до середины 30-х годов, сведения об этой роли просачивались в сознание коренного населения и раньше. Теперь же, с наступлением гласности и (относительной) свободы печати эти смутные сведения превращаются в знания. Троцкий, Свердлов, Зиновьев, Урицкий, Каменев, Володарский, Войков, Литвинов, Менжинский, Ягода... Сотни имен, которые бессмысленно перечислять. Скажем, в первом составе Совета Народных Комиссаров соотношение евреев к неевреям 20:2, в Военном Комиссариате 34:9. Да из этих девяти еще 8 латышей. В составе ЧК русских двое, а евреев 43, комиссаров в губерниях русских 1, а евреев 21. И так далее, и так далее во всех сферах управления и руководства страной. Конечно, вся эта правда об истории Октябрьской революции и советской власти, становясь достоянием широких масс коренного населения, не может улучшать отношения его (коренного населения) к совершителям и сотворителям всех по существу своему антинародных акций, начиная с убийства царской семьи, кончая семьюдесятью миллионами расстрелянных без суда и следствия, уморенных голодом или непосильным лагерным трудом. Закрытие и разорение 92 процентов церквей и монастырей, уничтожение в одной только Москве 450 старинных (и прекрасных) храмов, обесцерковление всех городов России (где было 30-40 храмов, осталось по 3-4), все это в народном сознании также связывается, увы, с евреями, с их властью в стране…

В первые послереволюционные годы эту проблему решали жесточайшим подавлением и физическим уничтожением коренного населения, смертельным страхом, превращением народа в безликое, послушное население, в бессловесных, неосведомленных, недумающих рабов. Некоторых экстремистов и сегодня соблазняет этот путь, они не видят никакого другого способа решения проблемы. Впрочем, пассивное и подспудное отрицательное отношение, нелюбовь, неприязнь они квалифицируют как активное и воинствующее начало, называя его шовинизмом и черносотенством…

Делалось все именем пролетариата, ибо не могли же они сказать в открытую, что Россию завоевала группа эмигрантов, приехавшая через Германию (и с германскими деньгами) в запломбированном вагоне. В этом вагоне тоже не было ни одного пролетария. Точно известен список людей, приехавших с Лениным. Вот эти люди: В. И. Ленин с супругой, Г. Сафаров, Григорий Усиевич, Елена Кон, Инесса Арманд, Николай Бойцов, Ф. Гребельская, Е. и М. Мирингоф, Сковно Абрам, Г. Зиновьев (Апфельбаум) с супругой и сыном, Г. Бриллиант, Моисей Харитонов, Д. Розенблюм, А. Абрамович, Шнейсон, М. Цхакая, М. Гоберман, А. Гниде, Айзентух, Сулишвили, Равич, Погосская. (По книге Ф. Платтена "Ленин из эмиграции в Россию". Март, 1917.) Впрочем, надо сказать, что рабочие Петрограда, а потом и в других городах очень скоро поняли, что большевики их одурачили, что никакой власти пролетариат не получил, а как работали рабочие у своих станков, так и продолжали работать, только жить стали голоднее, беднее, нежели при царе, и вообще-то гораздо бесправнее.

И здесь уместно заглянуть в корни этого древа жизни, проследив подноготную Ильича.

Александр Дмитриевич Бланк был родом из местечка Староконстантинова Волынской губернии. Окончив Житомирское поветовое (уездное? - В.С.) училище, он приехал с братом в Петербург, поступил в Петербургскую медико-хирургическую академию и закончил ее в звании лекаря..." Все так, все правильно. Еще раз внимательно вчитаемся в эти строки. МестечкоСтароконстантиново...("Семья Ульяновых" М.С. Шагинян)

Да, вместе с братом А.Д. Бланк приехал в Петербург поступать в Медико-хирургическую академию. Но на их пути стеной встали законы Российской империи, запрещавшие принимать евреев в государственные учебные заведения. Это и заставило недогматически воспитанных братьев Бланк перейти в православие. В деле "О присоединении к нашей церкви Житомирского поветового училища студентов Дмитрия и Александра Бланковых из еврейского закона", хранившемся до марта 1965 года в Центральном государственном историческом архиве Ленинграда, имеется их собственное заявление по этому вопросу. Вот его текст: "Поселясь ныне на жительство, в С.-Петербурге и имея всегдашнее обращение с христианами, Греко-российскую религию исповедующими, мы желаем ныне принять оную. А посему, Ваше преосвященство, покорнейше просим о посвящении нас священным крещением учинить Самсониевской церкви священнику Федору Борисову предписание... К сему прошению Абель Бланк руку приложил. К сему прошению Израиль Бланк руку приложил". Крещение было учинено в Самсониевском соборе в июле 1820 года. Восприемниками Израиля Бланка стали граф Александр Апраксин и жена сенатора Дмитрия Осиповича Баранова. Восприемниками его брата Абеля стали сенатор Д.О. Баранов и жена действительного статского советника Елизавета Шварц. В честь своих восприемников братья Бланк взяли имена Александр и Дмитрий, а Александр взял отчество Дмитриевич, в честь восприемника своего брата - известного общественного деятеля, поэта и шахматиста.

Вторичное упоминание о том, что братья Бланки из евреев, имеется в материалах о поступлении их в Медико-хирургическую академию. До марта 1965 года эти материалы также хранились в Ленинграде в Центральном государственном историческом архиве СССР…

Ну, что же, полная ясность. Александр Дмитриевич, а вернее сказать, Израиль Бланк, женился, как известно, на шведке Анне Ивановне Гросшопф. Была ли она просто шведкой или тоже еврейкой, я не знаю. В ее родословной мелькают ювелир, шляпник, юрист. Но это, конечно, ни о чем не говорит. Ювелиром и шляпником могли быть как шведские евреи, так и просто шведы. Важно другое. В Марии Александровне (а вернее сказать, в Марии Израилевне), в матери Ленина, не было ни одного грамма русской крови. В одном случае, если Анна Ивановна Гросшопф была шведкой, в матери Ленина по 50 проц. еврейской и шведской крови.Если же Анна Ивановна была шведской еврейкой, то Мария Александровна, получается, чистокровная, стопроцентная еврейка.

Что касается Ильи Николаевича Ульянова, то у М. Штейна читаем черным по белому: "...происхождение отца Ленина Ильи Николаевича Ульянова уходит корнями в калмыцкий народ"….

Из грамматически запутанной (сознательно?) фразы М.

Шагинян явствует, что Александра Ульянова и Николай Ульянов были не только однофамильцами, но и не чужими друг другу людьми. Значит, родственниками? С разницей в возрасте в 25 лет? И какова же степень родства? И зачем официально, документировано превращать Александру Ульянову в Анну Алексеевну Смирнову? Чтобы на ней беспрепятственно мог жениться Николай Васильевич Ульянов? Мое перо отказывается сделать последний вывод.

Но не этим ли объясняются некоторые характерные признаки вырождения: облысение в 23 года, периодические приступы нервной (мозговой, как окажется впоследствии) болезни, патологическая агрессивность у "гениального" внука?

Наиболее выраженная наследственность шла как раз по линии отца: раннее облысение у того и у другого, одинаковая картавость (отец и сын картавили один к одному, а много ли вы встречали грассирующих калмыков?). Даже смех был позаимствован по наследству: "Хохот вырывается у него по-отцовски - резко, внезапно, чуть не до колик" (М . Шагинян. "Лениниана", стр. 447). Может быть, все эти "странности" тоже связаны с особенностью брака астраханского портного Ульянова?

Небезынтересно и это: у Мариэтты Сергеевны, в ее "Лениниане", есть глава "У астраханской бабушки". Мария Александровна с детьми (а Володя еще не народился) решила посетить свою свекровь, мать Ильи Николаевича. Гостевание в Астрахани описано довольно подробно…

И вот, доказав, что мать Владимира Ильича была еврейкой, а отец грассирующим калмыком, М. Штейн вдруг заключает:

"...Главная же цель данной статьи - дать ответ на вопрос: кто же по национальности Владимир Ильич Ульянов (Ленин)? И я уверенно отвечаю: "Русский". Русский по культуре, русский по языку, русский по воспитанию, потомственный русский дворянин по происхождению (Илья Николаевич Ульянов, будучи действительным статским советником, имел на получение потомственного дворянства все права)".

Из последней части фразы, заключенной в скобки, не каждый читатель поймет: Илья Николаевич Ульянов, будучи действительным статским советником (и заслужив это звание усердной службой на ниве просвещения), имел все права на получение потомственного дворянства или уже и получил его? Но Бог с ним. Допустим, что он успел получить дворянство (Илья Николаевич скончался внезапно, неожиданно, "в одночасье") и Владимир Ильич - законный русский потомственный дворянин. Насчет языка, воспитания и культуры говорить не приходится.

И все же в перечислении М. Штейном признаков "русскости" (по культуре, по языку, по воспитанию) не хватает маленького словечка - "по духу". Домашнее ли воспитание, гены ли виноваты тут, но словечка этого явно не хватает.

Конечно, Лермонтов по происхождению был потомком шотландского чернокнижника Лермонта. Но ведь написал же он "Бородино", "Казачью колыбельную..." ("Дам тебе я на дорогу образок святой: Ты его, моляся Богу, ставь перед собой…

Конечно, предком Пушкина был "арап" абиссинец, но ведь написал же Пушкин "Клеветникам России", "Евгения Онегина", "Капитанскую дочку", "Стансы»… Написал же он объективную "Историю Пугачевского бунта", "Путешествие в Арзрум… В Достоевском тоже есть польская кровь, но разве не только по языку или воспитанию, разве по духу мы не видим в каждой строке, что это именно русский писатель, и нет нужды ссылаться на воспитание, на культуру. Русский - и все. И ничего не надо доказывать.

Вон Некрасов - демократ, почти нигилист, а между тем любовь к России, к малой родине Волге ("О, Волга, колыбель моя, любил ли кто тебя, как я?"), к крестьянским детям, к Дарье из "Мороза, Красного носа", вообще к крестьянам разве не сквозит в каждой его строке? …И по сердцу эта картина Всем любящим русский народ!

Любящим. А теперь спросим сами себя, но только подумав и все взвесив: была бы эта картина по сердцу Владимиру Ильичу? Не сказал ли бы он, что это обывательское сюсюканье, лицемерие и ложь! Воспевать быт и благосостояние крепостных крестьян вместо того, чтобы призывать их поджигать и громить помещичьи усадьбы, говорить о благополучии крестьянской семьи, хотя бы и добытом честным трудом... Ну - нет.

Наш Ильич не мог бы этого одобрить. Ведь с точки зрения его идеологии, антироссийской, экстремистской и террористической, было "чем хуже, тем лучше". И наоборот. А Леонид Радзиховский в статье "Тело и дело" в газете "Куранты" 21 января 1992 года прямо сказал: "Ленин не знал, не любил, не верил в Россию". Конечно, я и сам мог бы произнести (написать) эти слова, но когда читаешь подтверждение своим мыслям у другого человека, это многого стоит.

Впрочем, степень инцесты в браке Ульянова и Ульяновой нам неизвестна. Шагинян утверждает, что они не были просто однофамильцами, но кем приходилась Александра Ульянова (Анна Алексеевна Смирнова) Николаю Васильевичу? Остается только гадать и ограничиться фразой М. Штейна: "Происхождение отца Ленина Ильи Николаевича Ульянова уходит корнями в калмыцкий народ".

А мне ничего не остается, как пожелать вам самим все поданное дожевать, чтобы жить-поживать да добра наживать. А на десерт подам скандальные 10%.

Власть большевиками была взята в конце 1917 года, а в 1918 году

началось беспощадное и кровавое воплощение в жизнь утопической теории мировой революции и построение коммунизма. Но сначала надо было укрепиться у власти. Очень скоро большевики поняли, что все население страны практически против них. Был даже, говорят, момент, когда Ленин, бесчувственный, словно робот, целенаправленный, как узкий луч лазера, Ленин и тот дрогнул и сказал будто бы вслух: пора уходить.

Однако его сообщники, и в первую очередь Троцкий и Свердлов, сказали, что ни в коем случае уходить нельзя.

- А тогда что же?

- Террор.

Террор без суда и следствия. Стрелять на месте во всех городах страны, стрелять сотнями, тысячами, стрелять, пока они не опомнились. Подавить страну страхом, залить кровью, завалить трупами, скормить ее вшам, выморить тифом и голодом, но любой ценой удержаться.Ленин воспринял эту моральную поддержку своих сообщников и сам возглавил этот террор, назначив председателем ВЧК приблудного поляка Дзержинского, который не любил Россию так же, как и вождь пролетариата. Ленина однажды предостерегли: "Может начаться гражданская война..." "- Чего вы боитесь? Речь идет не о нашей борьбе с войском, а о борьбе одной части войска с другой".

Началась самая кровавая, самая жуткая страница российской истории. Тогда-то Владимир Ильич и бросил крылатую фразу: пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мировой революции.Тогда-то заместитель Дзержинского Лацис (который тоже не обязан был любить Россию) опубликовал в газетке "Красный террор" 1 ноября 1918 года своеобразную инструкцию всем своим подчиненным:

"Мы не ведем войны против отдельных лиц, - писал Лацис, - мы истребляем буржуазию как класс... Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы ему должны предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и "сущность красного террора". Требуется не наказание, а уничтожение их".