Почему французы ненавидят элиту? ("Slate.fr", Франция)

Во Франции начинается эра подозрений? Несчастья страны, которая не желает принимать мир таким, какой он есть, и питает ностальгию по некому воображаемому прошлому, сегодня проявляются в открытой ненависти к элите, успеху и богатству. Недавние дела в финансово-политических кругах и в частности небывалые для французской политической жизни признания Жерома Каюзака (Jérôme Cahuzac) породили бесконечные споры. «Сволочь на сволочи» — таким стал лейтмотив общественных настроений, а кругом царит постоянная путаница между соблюдением законов, моралью, социальной справедливостью и работой рыночной экономики.

Я не пытаюсь защищать преступников и коррупционеров, но у меня все же возникают вопросы насчет общества, которое полагает, что принадлежность к элите (политической, экономической, спортивной, информационной, культурной и т.д.) естественным образом вызывает подозрения. Это так или иначе подразумевает получение определенных прав и преимуществ. А Франция превращается в старорежимное общество с кастами и привилегиями, которые на этот раз создает не монархия, а глобализация и «глобализованные» круги... новые враги народа.

Дело Ставиского

Эта радикальная идеологическая концепция, которую с давних пор проповедовали ультраправые и ультралевые, сегодня становится общепринятой тенденцией. Она отталкивается от громко звучащей сегодня в СМИ констатации: «Так больше продолжаться не может, нужно что-то менять». Следующий этап — это обозначение общего врага, который несет ответственность за такую неприемлемую ситуацию. Все смешивается в одну кучу: глобализация, капитализм, Европа, международные финансы, глобальная олигархия и ее представители во Франции, враги народа и т.д.

История не повторяется, но ее уроки очень ценны. И дело Каюзака в некотором роде напоминает дело Ставиского, которое появилось в 1930-х годах, в еще один беспокойный период в жизни Республики и французского общества. Популистские утверждения о том, что элиты предают собственный народ, безусловно, отдают душком фашизма. Речь идет, разумеется, не о крайнем решении, создании единой партии для формирования свободного от грязи системы нового человека, а о звучащих выводах, которые без конца повторяют в истерии последних дней: «Рыба гниет с головы».

Утверждение о том, что Французская республика в ее нынешнем виде по своей собственной природе ведет к коррупции правящего класса, не только идеологически опасно, но и совершенно ошибочно.

Природа власти

Хотя финансово-политические дела и сговор между политиками и нечистыми на руку дельцами, безусловно, неприемлемы, хотя за ними должно следовать наказание, они являются не плодами Республики, а следствием природы самого человека и, если точнее, природы власти.

Коррупция существует на всех континентах и во всех системах. Она вездесуща в диктаторских режимах, в России и Китае... и почти никогда не выносится на всеобщее обсуждение и не осуждается. Сила демократий в том, что они могут вступить с ней в борьбу.

Примерная Республика — это не Республика без громких дел, такого просто не бывает. Это Республика, где подобные дела не получается скрыть. Это Республика, где мошенников и коррупционеров судят и сажают за решетку. Это Республика, где полицейским и судьям ничто не мешает выполнять их работу. С этой точки зрения дело Каюзака можно рассматривать не как пример существующей системы, а как доказательство возросшей эффективности противовесов во французской демократии. Правосудию потребовалось всего четыре месяца, чтобы подтвердить обоснованность обвинений Mediapart.

Народ тоже может ошибиться

Всеобщие подозрения, зависть и социальная ненависть не характерны для общества, где все и так хорошо. А поиск козлов отпущения — это неотъемлемая черта обществ, которые потеряли равновесие из-за идущих вокруг изменений: так обстояли дела в Германии 1930-х годов и в арабском мире в настоящий момент. Как считает Эрик Ле Буше (Eric Le Boucher), Франция страдает от коллективного умственного расстройства. Народ тоже может ошибаться.

Нет, политики не принимают все свои решения исходя из личных интересов, а также интересов их близких и тех, кто оказывает им поддержку.

Нет, профессиональные футболисты не являются по определению необразованными хулиганами из пригородов, которые ненавидят Францию и устраивают дебоши.

Нет, известные французские актеры — не все как один избалованные дети, которые получают слишком много денег, но при этом не испытывают никакой благодарности к позволившей им раскрыть их талант стране.

Нет, не все руководители предприятий любыми средствами стремятся к скорейшему личному обогащению, наплевав на сотрудников, потребителей и налоги.

Нет, банковская тайна — это вовсе не обязательно плохо. Она была введена в Швейцарии в 1934 году для защиты немцев, пытавшихся перевести в швейцарские банки свои накопления, которые намеревался конфисковать у них нацистский режим. В гитлеровской Германии банковский счет за границей был равнозначен смертному приговору...

Настоящая беда Франции — это застывшее общество, где социальный лифт больше не работает, у молодежи нет никаких перспектив (половина французов в возрасте от 25 до 34 лет хотели бы уехать за границу), а самоповторы давно стали нормой. Однако лекарство, которое предлагают популисты всех мастей, заключается в изоляции Франции от остального мира и осуждении успеха и движения!