ИВАН-ЦАРЕВИЧ ПРИДЁТ ИЗ НИОТКУДА

Павел Зарифуллин, Центр Льва Гумилёва
13 марта 2013 г.

Седьмой рогРусские люди презентуют глобальному миру странную идею. Они говорят, что актуальный Центр Мира «не здесь», что Америка – не Центр. Но русские не могут сказать, вслед за Соросом или основателем глобализма Верноном, что «Центра нет вообще», поставить глобальную финансовую власть Штатов под сомнение. Русские считают, что Центр «где-то есть». Пресвитер Иоанн однажды вернётся в Москву, наведёт здесь порядок, настоящий Иван-Царевич — придёт из ниоткуда

Однажды участникам Московского Евразийского Клуба любопытно было послушать, что думает по поводу глобализма и проектов Вернона актуальная российская власть. Присутствовавший на заседании Клуба советник Президента России Медведева (в компетентности и осведомлённости, которого невозможно было усомниться), прямым текстом заявил, что: «Наш Президент в любом случае связывает будущее мира с формированием на основе G20 «Мирового правительства», способного решать стоящие перед миром глобальные задачи». Вот так вот просто. И без всякого Римского Папы.
В разверзшейся гробовой тишине Председатель Московского Евразийского Клуба задал господину Советнику вопрос: «А Вам известно, что с точки зрения православной онтологии – «Мировое правительство» является зримым воплощением прихода к власти Антихриста?». На что господин Советник ничтоже сумняшеся заметил: «Ну и что, Миром должны управлять профессионалы».

Что-то на это заявление надо было отвечать, и господин Председатель Клуба ответил притчей: «Какое-то время назад, когда Кирилл заигрывал со староверами, планировалось собрать авторитетных представителей старообрядческих согласов на «Общестароверский» съезд с патриотической позитивной повесткой дня. Выполняя определённые обязательства, Ваш покорный слуга, обсудил эту идею с одним видным поморским наставником в Поволжье. На московское предложение наставник ответил буквально следующее: «Ну что ж, если надо поедем на этот Съезд… встретимся… соберёмся… обязательно соберёмся… и объявим Президента седьмым рогом Антихриста!»
 Такой народ у нас. Богоносец. И другого народа у нас нет. 
Господин Советник, русские люди пережили и Священный Союз, и Союз трёх императоров, и Антанту, и Ельцина. Переживут они и вас с вашим мировым правительством».

Русское зеркало «Духа капитализма»

Под притчу напрашивалась и концепция ориенталистского видения «Христианской политэкономики».

В мире сегодня победила протестантская этика (классическая, по Веберу), она победила и во Франции, и в Америке, и в России. Все наши бизнесмены, обучающиеся в Гарварде или MBA, ориентируются на протестантскую этику, пронизывающую все аспекты хозяйствования современной экономики. Её принципы сформулировал германский социолог и экономист Макс Вебер в 1905 году в работе «Протестантская этика и дух капитализма» – и ничего нового к его определениям не добавить. Но есть один аспект. Вебер, сформулировав принципы «протестантской этики», неожиданно увидел своего рода её «зеркальное отражение». И даже по этой причине собирался учить русский язык. Он увидел староверов и узнал про старообрядческий бизнес в России. Ультаконсервативный, суперортодоксальный, но очень сходный по многим аспектам с этикой протестантов.

Причём мотивация бизнеса, как отражение взглядов на жизнь, у староверов и протестантов была различной, но, тем не менее, в результате своей деятельности они приходили к очень схожим результатам. Да, староверов часто сравнивали с протестантами. 
Но здесь, опять же, важен вопрос мотивации: протестанты отказывались от католических обрядов по причинам своего религиозного поиска, а староверы были вынуждены отказываться от обрядов, икон и иерархии. Священства, мол, нет, потому что священство ушло к Антихристу в раскол. Священники не могут венчать, значит, нет браков. А староверы Спасова согласия – «нетовцы» – говорили, что де «Церковь на Небо ушла». И поэтому даже иконам нельзя молиться. И такое отношение характерно для всех староверов, это заложено в основах старообрядческого мировоззрения, как брачников, так и безбрачников. Потому что часть староверов (белокриницкие и беглопоповцы) получили свою иерархию спустя столетия после Раскола.

Староверы организовали экономическую консорцию, совершенно финансово ультра-успешную, представляющую на нашем российском пространстве оригинальную и самостоятельную модель экономики. Или экономику в экономике. И эти бизнесмены профинансировали Серебряный век русской литературы и Русскую Революцию. Они были спонсорами партий большевиков и эсеров. Имена «русских ротшильдов» Рябушинских, а также Хлудовых, Боткиных, Шамовых, Гучковых, Бугровых, Сироткиных, Рахмановых, Кузнецовых, Морозовых хорошо известны.

«Свой» – «чужой»

«Этика староверов» вполне сравнима с классической «протесантской этикой». Она ориентирована на библейские принципы. Потому что староверы были грамотны и Библию читали, в отличие от «никониан», где грамотность была в большей степени уделом священства и элиты. У староверов предпочитался общинно-демократический способ ведения хозяйства. Потому что невозможно в христианской общине быть господином над своими – все братья. Главное в бизнесе – честное ведение своего дела, потому что «нечестное» противоречит христианским правилам.
 Здесь важна ещё и дуалистическая этика, деление мира на «мы и – не мы», в своём мире живут строго и считают каждую копейку, когда выходят во вне – к басурманам и никонианам могут и «разгуляться» и ведут себя, как им вздумается и как они считают нужным. Что Лесков прекрасно описал в рассказе «Чертогон»: У себя в общине молятся и экономят, потом едут в ресторан к цыганам и бьют зеркала, потому что «в обществе так положено». Здесь есть аллюзия на наших любезных средневековых несториан из Церкви Востока. Несторианских купцов даже союзники армяне именовали пьяницами, гуляками и многоженцами. Но именно они — купцы Уйгурии и Согдианы финансировали военные походы монголов и «заказали» подлинный всплеск культуры в Центральной Азии.

Диалектика логоцентризма

Но что интересно в нашем староверческо-протестантском случае: протестанты получили гиперэффективность своего бизнеса, потому что они от Центра отказались, а Центром для западной цивилизации всегда был Рим – солнечная Италия, Римская империя, Римский Папа. А протестанты от Центра отказались, предпочтя сетевую модель общества центростремительной. И во многом их эффективность и энергичность была следствием «разрыва» с онтологическим Центром.

А вот русские «были вынуждены» отказаться от Центра – они не хотели от него отказываться! Византия погибла, Орда развалилась, православный царь стал еретиком, а сейчас его попросту нет. И Центра нет! Но не потому, что русские люди от него отказались, а потому что Центр от них ушёл. Наши люди и рады бы увидеть Царя, Византию, Империю, Центр, но узреть их они не могут!

И получается, что мотивация разная у староверов и протестантов, а эффективность одна и та же. И я искренне считаю, что единственно эффективная модель бизнеса в России – старообрядческая, потому что она отражает глубинные архетипы русского бытия. Причём не обязательно современному купцу быть религиозно старовером.

Если он задастся вопросами Центра, логоцентризма – он рано или поздно придёт к данной модели: сетевой, дуалистичной, общинной, демократической, христианской и эффективной.
Потому что любая иная модель бизнеса в России связана с иными принципами хозяйствования: врастание и активное «коллаборирование» с властной вертикалью, коррупция, воровство («не обманешь – не продашь»), отсутствие верности слову и тому же государству (желание от него скрыться путём бегства капиталов) и иные прелести нашего «дикого капитализма», которые к классической протестантской этике не имеют никакого отношения.

Но все духовные сильные люди от бизнеса в России на самом деле заняты поиском Центра, которого нет. Когда-то староверы создавали особые «центры без центра», сети, купеческие институты, «аллюзии на Центр», где «всё было как надо», где была верность слову и чёткое понимание принципа «свой – чужой». Русский человек стремится к созданию такой дуалистической, но одновременно (!) сетевой модели. Где возникает возможность произведения гиперэффективного бизнеса до бесконечности (потому что периферия, где можно брать ресурсы – практически бесконечна) и возможности траты прибыли на нематериальные ресурсы. Староверы преодолели «парадокс Батая».

Экономический максимализм

Французский антрополог и философ Батай в книге «Проклятая часть» описывал, что католическая экономика была построена на «проедании» прибыли и излишков. А протестантская накапливала «прибыль», «лихву», она сняла табу на рост и захватила планету. А у староверов открылась возможность невероятного накапливания капитала, потому что никаких табу и иллюзий перед внешним «никонианским миром» у них не было. И одновременно открывалась возможность максимальной траты (что невозможно представить в случае протестантов). Католики, да и наши «обычные» купцы не заинтересованы в сверхприбыли. Потому что знают, что Церковь и Государство рано или поздно отберёт у них сверхдоходы. И потратит их на ерунду. Это будет уничтожение «проклятой части». А староверы были заинтересованы!

Потому что социальная стратификация их в общине зависела от того, что они получат максимальную прибыль, и прибыль сию максимально на культуру и духовные ценности потратят (потратят – фактически – на поиски потерянного Центра)! Заработал и унёс сверхдоход в нематериальное — в общину, на эсеров и коммунистов, на экспедицию в Землю Санникова, на картины Матисса и Пикассо.

Потому что по православному учению благотворительность является обязательным проявлением христианской любви к ближнему.

Они предложили нам особую экономику — экономику Царствия Небесного!

Воин-купец

Например, для Рябушинского для «социальной стратификации» в его окружении была важна милость Святого Духа и Богородицы, которой он молился в тайной церкви в своём роскошном доме у Никитских ворот (так же в захваченной мусульманами Согдиане несториане прятали иконы за сундуками и комодами). Благодаря милости Небесной Девы он имел возможность приобретать сумасшедшую «лихву» вовне, в чужом апостасийном мире и цивилизовывать эту лихву в своём, тратя его на церковь и русскую культуру.
 Это необычная роль купца или торговца. Перед нами портрет «наездника судьбы», воина, захватывающего на вражеской территории богатейшую добычу и притащившую её домой, в общину, раздающую её своим чадам и домочадцам, сотоварищам и просто хорошим людям. Бизнес становится христианским подвигом “за други своя”.

Такого рода операторы – по духу воины и рыцари. Гиперприбыль староверы тратили на меценатство. И теорема Батая была посрамлена.

Три типа «христианской политэкономии»

Получается схема: католики и православные-никониане уничтожают «излишки» хозяйственной деятельности – «проклятую часть». Их «христианская политэкономия» – экстенсивна. Протестанты копят «лихву», у них снят запрет на рост, на ростовщичество, они постоянно увеличивают прибыль и сегодня эта «протестантская политэкономия» превратила планетарный рынок в «глобальный пузырь». Фактически они дошли до предела роста.

Староверы преодолели косность и экстенсивность классической «христианской политэкономии» (кстати, с православной точки зрения, ничего страшного в ростовщичестве нет. В Византии оно процветало). Но они же и сформулировали своим деланием процесс «максимальной растраты» через благотворительность, меценатство и попросту иррациональные гипертраты (русская пословица «гуляет, как купец» или «ухарь-купец»).
 Это особая модель «экономического максимализма», её формулирование и усвоение – это крайне перспективная тема для русского купечества.

Банки Пресвитера Иоанна

Т.е. с точки зрения «скифского понимания логоцентризма», отношения к Центру можно выделить три идеи: либо “Центр есть”, либо “Центр где-то там”, либо “Центра вообще быть не может”. Эти типы отношений к Центру связаны, видимо, с очень тонкими пластами нашего бессознательного. Эти архетипы остались в человеке с тех времён, когда существовал единственный центр священной жизни людей – тотемный столб, сакральный царский дворец – находящийся в центре племени и поселения. Но был и тайный центр на окраине социума, этноса: избушка Бабы-Яги, лес Немейского короля, пещера тайного царя. Туда ходили за настоящими священными ценностями.
Благодаря работам Проппа, Фрезера, Леви-Стросса доказано, что, идеи Тайного Центра глубоко запали в душу и в психику человека. В сердце людском постоянно идёт незримая «логоценрическая борьба», между идеей «центра здесь» и «центра где-то там».

Византия утверждала, что центр – она, Византия, Константинополь, василевс, патриарх, Собор Святой Софии. Но огромное количество людей – миллионы несториан решили вдруг, что это не так – они ушли искать центр в другую сторону далеко на Восток – в Царство Пресвитера Иоанна.

Мусульмане-сунниты утверждают, что центр – это халиф, а шииты говорят – нет, центр Сокрытый имам Махди, он пребывает в магической стране Хуркалья. Центр «где-то там»….
Но в какой-то момент появились протестанты, которые сказали, что «центра вообще нет», «ни здесь», и «ни там».

У русских был центр — Российская империя и император – «царь-священник» в Петербурге. 70 лет СССР претендовал на роль мирового центра. Но русских людей никогда не покидала идея, что «центр где-то там», и весь российский капитализм в XIX веке возник из невероятной мечты, что есть Беловодье, настоящее «Опоньское Царство Правды».

Любой русский купец, бизнесмен подсознательно, в тайне ото всех (и от себя самого – он никогда в этом не признается, но…) считает, что Беловодье существует. Там прекрасно, как в детстве, Там текут молочные реки, и вот ради этого Беловодья он и сколачивает на самом деле свой капитал. И тайно «заносит» его в Банки Пресвитера Иоанна. Тратит на Инобытие.

Русские люди презентуют глобальному миру странную идею. Они говорят, что актуальный Центр Мира «не здесь», что Америка – не Центр. Но русские не могут сказать, вслед за Соросом или основателем глобализма Верноном, что «Центра нет вообще», поставить глобальную финансовую власть Штатов под сомнение. Русские считают, что Центр «где-то есть». Пресвитер Иоанн однажды вернётся в Москву, наведёт здесь порядок, настоящий Иван-Царевич — придёт из ниоткуда.

Сегодня это просто революционное знание о принципах Бытия! Финальная надежда, потенция к переустройству мира на справедливых основаниях сохранилась только в России, в бессознательном её странного народа…

Америка не есть Солнце мира, но нельзя сказать, что Солнца нет и не было никогда. Солнце однажды взойдёт, как и положено ему – на Востоке. 
И если принять нашу финальную надежду, как «русскую логоцентрическую идею», я думаю, можно построить модель российской экономики XXI века где-то между автаркией и глобализмом, а вот когда она будет, и какой она будет — нам расскажет купец Сергей Щукин, вернувшийся из Беловодья.

Я видел его на днях на заседании Московского Евразийского Клуба.

Слегка заикаясь, он делал доклад о банках Пресвитера Иоанна.