Кто спасет россиянина за рубежом

На модерации Отложенный

Освобождение Полонского – это результат усилий двух государств, камбоджийского и российского. Они договорились и решили вопрос. Уникальность ситуации в том, что в этом не участвовали ни адвокаты, ни бизнес-партнеры, ни родственники Полонского. Что совершено естественно. Когда речь идет о большой политике, адвокаты могут играть разве что вспомогательную и техническую роль.

Адвокаты Полонского - хорошие люди, я их знаю лично. Но слушать их заявления во всей этой ситуации было просто смешно. По крайней мере, не надо ерничать и ругать начальство той тюрьмы, в которой находится ваш клиент. Зачем было рассказывать, что он провел туда канализацию и электричество, даже если это и так? Зачем раздражать камбоджийскую сторону и тем самым ухудшать положение своего подопечного? Мало того, что они не помогали, так хотя бы не мешали выстраиванию отношений с местными властями.

Сначала это была просто бытовая история, и на первых этапах вопрос можно было решить на самых низших уровнях. Потом все переросло в политическую плоскость. Здесь уже как Камбоджа, так и российская сторона, что называется, пошли на принцип. Однако в итоге оба государства хорошо справились с этой задачей. Камбоджийцы проявили великодушие, а Россия – дипломатичность, корректность и одновременно настойчивость.

Любое дело движется по своим траекториям. Понятно, когда дело доходит до большой политики, вопросом занимаются уже государственные структуры, которые не могут быстро работать, если это, конечно, не чрезвычайная ситуация. Я считаю, что три месяца – не так уж и много. Хотя, понятно, что для человека, сидящего в тюрьме, каждый день - это ужас.

Вся эта история ставит вопрос о необходимости создания Комиссии (возможно, думской) по работе с российскими гражданами, попавшими в тяжелое положение за рубежом. В том числе и по кипрской проблеме, и по россиянам, которые живут в Сирии. Большое количество наших сограждан, кому нужно помогать. Конечно, этим должен заниматься МИД, однако МИД традиционно заточен под решение больших внешнеполитических задач. Его сложно перекодировать. Существует определенная бюрократическая неповоротливость МИДа – все-таки, это организация, в которой решения принимаются по вертикали. Поэтому нужны более живые и мобильные структуры, способные быстро реагировать, имеющих дорогих юристов, связи во внешнеполитической среди. И история с Полонским должна подтолкнуть к их созданию.

Благодаря такой Комиссии мы могли хотя бы видеть общую картину. Вот сколько у нас сегодня российских граждан находится в зарубежных тюрьмах, кто может назвать такую цифру? Ни одно ведомство этим не занимается. МВД ответит, что оно решает вопросы только на территории России. В МИДе скажут, что специально этими проблемами они не занимаются, потому что они знают только о тех, кто состоит на консульском учете, и так далее.

У нас есть люди, способные выполнять такую работу. Тот же Алексей Чепа, депутат, который сегодня получал из тюрьмы Полонского, уже не первого человека освобождает. Эти люди умеют вести дела и переговоры, знают языки и местные традиции, обладают мобильностью и пониманием специфики. Ведь сложное положение – это не всегда тюрьма. Есть и другие, не менее серьезные, ситуации.