Если вы плюёте в советскую женщину, вы плюёте в свою маму, в свою страну и – в себя лично

Если вы начинающий блогер, но при этом хотите быстро и без особых усилий выйти в top-ы Живого Журнала, можете последовать моему совету – заведите разговор о советских женщинах. Какими они были? Где работали и в чём ходили на танцы? Как доставали дефицитные парфюмы и шифоны? Причём ваша личная оценка этого многогранного явления не будет иметь никакого значения - аудитория тут же поделится на два непримиримых лагеря. Одни будут утверждать, что «…в кровавом ‘совке’ женщина считалась шикарной, если она под брюки надевала новые, а не многажды штопаные колготы», тогда как другие в пику своим собеседникам станут рассказывать, что у их матерей полочки ломились от французской косметики, и её буквально некуда было девать!

Есть ещё и третье, взвешенное мнение, наиболее близкое к правде – мы жили не всегда просто, но всегда достойно. Однако в горячем споре о советской женщине это последнее суждение редко бывает востребовано. В нём не тот градус, не та степень накала. Но факт остаётся фактом – это одна из самых востребованных тем в интернет-блогах. Впрочем, почему только в блогах? Время от времени в популярных журналах публикуются откровения престарелых звёзд советской эстрады и кино. Вроде бы и дамы разные, и вклад в искусство у них был различным по «весу», но большинство (не сказать, что все) из этих интервью роднит один показательный рефрен:

«Мы ничего не могли достать! Наши мамы перешивали нам трофейное, потом мы чуть не со школьной скамьи бегали за фарцовщиками, а ещё мы так ретиво ломились в Венгрию, потому что в Будапеште были приличные магазины!» Такое ощущение, что перед нами та не служительница муз, на которую с обожанием смотрели и смотрят до сих пор представители несколько поколений, а склочная старушка, помнящая до сих пор, как ей не удалось купить белые джинсы под шикарный сочинский загар.

Практически любой документальный фильм или программа, так или иначе касающиеся темы положения женщин в СССР, снабжается одними и теми же кадрами. Вот большие и суровые тётки что-то копают. Потом перед нами стремительно мелькают брутальные дамские тела на демонстрации или параде на физкультурников. Затем нам крупным планом показывают женские лица в очереди за колбасой, за детскими ползунками и ещё какими-нибудь заграничными тапками. Тот факт, что нам представили три разных эпохи, никого уже не волнует: копание противотанковых рвов в 1941-м году, парад физкультурниц 1930-х и…собственно, снулая очередь-безнадёга времён поздней Перестройки.

Это великолепный приём – смешать времена, намеренно перепутать смыслы, запудрить мозг и выдать на гора некий безупречный в своей цельности продукт. Главное – не дать опомниться и делать, делать клипово-быстрый микс из коллективизации, послевоенной карточной системы, перестроечных пустых прилавков и душераздирающих интервью с бывшими эстрадницами. Потому что, если человек вспомнит, что без рытья тех укреплений могло бы и не быть великой Победы, пропадёт весь эффект!

Если зритель мысленно остановит кадр и скажет: «Такие очереди за всем пришли вместе с Гласностью и Ускорением!» эффекта не будет вовсе. А так у зрителя остаётся чёткая и непротиворечивая картина увиденного - в Советском Союзе жизнь была ужасной, и более всего доставалось женщине, которая плюс ко всему обязывалась рожать детей. Ах, да, ей ведь ещё запрещали делать аборты, а когда вдруг разрешили, то поспешили обставить эту процедуру инквизиторскими истязаниями: частично - физическими, частично - моральными. Более того – бедная советская женщина была даже лишена права на адюльтер, её тут же могли вызвать на местком и насильно вернуть в семью, к постылым детям, к ненавистным кастрюлям!

Поэтому «совковые тётки» были жилистыми и старообразными, а не чарующе-лёгкими и шаловливо пританцовывающими, как красавицы Парижа или Лос-Анджелеса. Очень часто фоном звучит похоронный ритм известной рок-композиции: «Здесь женщины ищут, но находят лишь старость, здесь мерилом работы считают усталость...». Создаётся такое ощущение, что все эти авторы программ выросли в детском доме, и у них не было ни матерей, ни бабок. Раскройте любой семейный альбом – везде найдётся юная бабушка и её сестра с причёсками под Любовь Орлову, в белых беретиках. Или - мама в мини-юбке, с шикарной «бабеттой». Потом она же в кримпленовом брючном костюме и в батнике с остроугольным воротником. Неужели и они тоже – некрасивые совковые тётки, которым недодали французской пудры и десяти сортов земляничного мыла?

Но пусть это останется на совести создателей программ, в 1001 раз пересказывающих байку про то, как Ив Монтан, якобы, привёз в Париж образцы советского белья и выставил их там на потеху толпе. Никому почему-то не приходит в голову, что этого попросту никогда не было в действительности. Хотя бы потому, что у этой легенды есть другой воображаемый «фигурант» – Жерар Филипп. Но, увы, байки всегда живут дольше фактов хотя бы потому, что они ловчее «хаваются» тем самымпиплом, о котором так заботятся наши коммерчески-одарённые деятели СМИ.

В этой связи весьма интересна судьба публикаций, посвящённых визиту Дома ‘Dior’ в Москву 1959 году. Обычно авторы, пишущие на эту тему, даже не знают чрезвычайно важного факта - сам Кристиан Диор на тот момент уже умер, а на его месте работал молодой Ив Сен-Лоран. Так что не сам мсье Диор привёз коллекцию 'Dior' в Москву, поэтому он никак не мог«...ужаснуться нищете, в которой жили советские женщины», а вот Сен-Лорану жизнь в СССР даже понравилось - он всегда любил Россию и считал советских манекенщиц весьма привлекательными.

Так вот, если проследить практически любую публикацию, касающуюся визита Дома 'Dior'-а в Москву, будь то сообщение в блоге или статья в глянцевой прессе, это событие всегда подаётся, как рабочий визит богов Олимпа на Остров Невезения.

Или так - райский шик в коммунальном аду. Расстановка сил такая - ухоженная Жози, дышащая духами и туманами, противопоставляется замотанной коммунальным бытом, одутловатой Маше с Уралмаша. Прекрасная парижанка Жози всегда при стильной сумочке, при шёлковом белье, при каблуках и при новых чулочках. У Маши - линяло-серое платье, сшитое на руках, по выкройкам 1939 года, стоптанные бахилы и муж-алкоголик. Маше запрещены атласные простыни, потому что…ей запрещены любовники. В этом всё и дело. Нет секса - зачем атласные? И вообще - зачем простыни? Спи на голом полу, отгоняя клопов и злых духов заговорённым веником.

Вернёмся к 'Dior'-у, вещи которого не были доступны простой советской труженице, знающей два вида мыла - хозяйственное и банное (если труженица живёт зажиточно и буквально бесится с жиру!). Замечу, что в ароматно-крепдешиновой Франции, где, по мнению иных авторов, флаконы духов буквально свешиваются с платанов, в элитных домах мод одевались единицы. В этом-то всё и дело. Особенно это правило действовало в те времена, когда проходили знаменитые дефиле 1959 года. Одеваться у Баленсиаги, Фата, Живанши, Диора могли только самые богатые и самые... проверенные женщины, то есть дамы с великолепной репутацией. Они должны были соответствовать концепции того или иного Дома. Это сейчас модельеры сами ищут скандала, чтобы засветить своё имя рядом с бунтующей «звездой». Тогда модный Дом держал марку.

Всё тот же Диор писал, что его клиентка – это утончённая, богатая дама и только она имеет право на платье из его коллекций. Существует байка, что Диор «отказал во взаимности» одной молодой и перспективной актрисе только потому, что считал её вульгарной и простоватой. Она не вписывалась в стилистику его задумок, поэтому он не будет шить ей платье! Ибо после неё кто же захочет пошить себе костюмчик-тальёр или шикарное платье из японского шифона?! Ни одна благоуханная леди больше не переступит порог этого вертепа! Так рассуждали тогда все эти капризные кутюрье.

К чему этот разговор? К тому, что простая француженка Жози, как и простая советская Маша, одинаково не имели доступа к платьям от 'Dior'-а. Только Жози могла любоваться на всё это, проходя мимо витрин или каждодневно листая журналы. Итог-то всё равно - одинаков. Ни Жози, ни Маша с Диором отнюдь не были на дружеской ноге. Точнее - он с ними. «Cиндром 'Dior-a в Москве'» - это намеренное смешивание жанров,сравнение их центральных витрин - с нашими провинциальными задворками, их принцев - с нашими нищими. Манекенщицы Диора, выпущенные не в ГУМ, а в Bon Marché вызвали бы точно такую же реакцию со стороны простых парижанок.

Платья Дома 'Dior' сразили бы Жози точно так же, как они сразили Машу. Хотя бы потому что манекенщица - это не просто женщина, это профессиональная красавица, задача которой подать и обыграть, а в некоторых случаях даже - обессмертить платье. Великолепная женщина в элитном наряде посреди обычных горожанок - это ли не шок? Но нет. Нам говорят, что советские пигмеи были потрясены вещами, которые в Париже имеет каждая вторая. Через одну - в Диоре. Потому что остальные от - Живанши.

Просто это очень легко - сравнивать обложку 'VOGUE' за 1946 год с фотографией саратовской коммуналки того же года. Магазин 'Cartier' - с провинциальным сельпо - ну, ни одного колье! Жену парижского финансиста - с женой брянского тракториста. А тот факт, что в послевоенные десятилетия во всём мире жилось не слишком богато и не слишком сытно, почему-то не слишком нравится либеральным авторам.

Почитайте хотя бы начало знаменитого в Британии романа Мюриэл Спарк «Девушки со скромными средствами»: «В далеком 1945 году все достойные люди в Англии, были бедными – за небольшим исключением». В романе показаны все те бытовые трудности, с которыми сталкивались британские леди после войны. К примеру, у девушек, живущих в одной комнате пансиона (что-то вроде нашего общежития) имеется одно на всех вечернее платье, которое они и надевают по очереди. Платой за «прокат» платья служат куски дефицитного мыла или другой ходовой товар. Чем это отличается от наших реалий? Только одним – советские девушки не брали мзду за пользование и предоставляли своим подругам юбки и брошки просто по дружбе.

Разумеется, советская женщина не порхала из бутика – к массажисту и не задумывалась, как ей убить время пятничным вечером. Она много работала, она рожала детей, она великолепно шила, чтобы оставаться самой красивой и умудрялась при этом много читать. Сейчас почему-то не принято об этом вспоминать, но именно «замотанная совковая баба» получала равную с мужчиной зарплату, а благоуханная парижанка имела в этом пункте дискриминационные моменты. Нам не просто так показывали дамские демонстрации протеста в крупных европейских городах – «дышащие духами и туманами» офисные леди-яппи выходили с плакатами бороться за равные права.

Конечно же, было и много недостатков – советских легпром не спешил радовать модными новинками, а за французской помадой надо было ещё постоять в очереди. Но не это составляло ядро и смысл жизни. Раскройте семейный альбом - посмотрите на фотографии своих родственниц, поговорите с ними о жизни, ведь они были прекрасны, эти фабричные физкультурницы 1930-х, походницы-скалолазки с физтеха 1960-х, деловые НИИ-шные модницы 1980-х.

В конце-то концов, это были наши и ваши мамы и бабушки и если вы плюёте в советскую женщину, вы плюёте в свою маму, в свою страну и – в себя лично.