Фантастический роман "Колыбель грез". Глава 12

Глава 12

Первые шаги.

 

- Ну, ты прям настоящая фурия, - сказал Федор, украдкой разглядывая стройные ноги девушки, сидящей перед ним.

Та на мгновение оторвалась от своих дел, посмотрела на молодого человека, зашедшего к ней несколько минут назад поболтать.

- Это ты сейчас к чему сказал?

- Это я к тому, что ловко ты при всех подошла и залепила Петроградскому по морде. Смачно так, у меня у самого аж в ушах зазвенело.

Девушка тихо засмеялась.

- Пусть знает, с кем имеет дело. Так ему и надо, не люблю, когда кто-то, глядя в глаза, начинает обманывать.

- Не боишься, что он теперь тебя живьем съест?

- В смысле? – удивилась Каролина. – Как это?

- Да очень просто. Раскопает какой-нибудь компромат, засадит тебя в закрытую тюрьму. Ну, я не в курсе, как поступают в таких случаях работники спецслужб.

Каролина только фыркнула, показав свою независимость.

- Вот еще чего. Пусть только попробует меня тронуть, я ему устрою Варфоломеевскую ночь. Я, во-первых, подданная другой страны, и на меня юрисдикция КНБ не распространяется, а, во-вторых, - она загадочно улыбнулась, - я и сама могу за себя постоять, так что не переживай, ничего твой Петроградкий мне не сделает.

- Он такой же мой, как и твой, - буркнул в ответ Федор, пытаясь сообразить, каким таким образом девушка может себя защитить, если ей взаправду придется от кого-нибудь или чего-нибудь обороняться. Да, Каролина была достаточно спортивной девушкой, энергичной, но что она могла сделать с хорошо подготовленным мужчиной?

- Как ты думаешь, - спросила она вдруг, - что это?

Федор не сразу понял, о чем спрашивала его девушка, и переспросил.

- Я об артефакте, вокруг которого мы болтаемся уже четыре дня.

Вопрос был не по адресу, поскольку в голове у Нестерова присутствовали лишь догадки, и то одна бредовей другой. Но, так или иначе, он ответил, что думал:

- Может быть, это космический корабль неизвестной нам цивилизации. Или их база, или еще что-то такое, до чего я не могу додуматься. Назначений у этого камушка может быть много, и, самое главное, они могут играть роль, которую мы пока еще не в состоянии понять.

- Как это? – спросила Каролина, заинтересованная ответом парня.

- А вот так. Посмотри сама, если бы мы сейчас каким-то образом переправили в век так пятнадцатый современные перс или визор, причем в нерабочем состоянии, сумели бы тамошние ученые, мыслители додуматься, для чего эти вещи предназначены? Они к тому времени просто еще не знали ни телевидения, ни радиовещания, они не имели средств связи и всего подобного. Я не уверен, что им бы удалось разгадать тайну этих предметов.

- Интересно, о чем бы они думали, разглядывая неработающий визор, - улыбнулась девушка.

- Наверное, о том же, о чем думаем и мы, изучая артефакт. Ну, а твои какие мысли по этому поводу?

Девушка ответила не сразу. Она как-то враз сделалась смущенной и даже стеснительной, хотя было невозможно понять, из-за чего.

- Я не могу тебе ответить на этот вопрос, – прошептала она. – Я не знаю. Мыслей в голове много, но они все стандартные, а я привыкла высказывать только оригинальные идеи. А так…

- Что, тоже лезут в голову космические корабли?

- Да, - кивнула Каролина. – Возможно, позже у меня появятся другие идеи, но для этого надо пристальней изучить артефакт, а пока что… мало данных.

Федор позволил себе откинуться на кровать с заложенными за голову руками, не стесняясь девушки.

- Да, - протянул он, - а Эдуард Сергеевич выдал кучу любопытной информации. Один этот их Проект «Протей» чего стоит.

- Может быть, он наврал?

- С чего ты взяла?

- Посуди сам, если бы ты обладал секретной информацией, которую во что бы то ни стало необходимо сохранить от посторонних глаз и ушей, как бы ты поступил? Его прижали, но лишь словесно. Его поймали на фактах, и что с того? Что мешало ему все придумать и скормить нам?

Федор воспринял слова девушки с большим скептицизмом.

- Это невероятно. Слишком у него все гладко выстроено. Эдуард Сергеевич, конечно, человек неординарный, однако не думаю, что он все это придумал слету.

- Тогда это могла быть заранее заготовленная легенда. Он же сотрудник КНБ. Он не на последнем счету в Министерстве обороны. Да, господи Боже, если именно его посадили к нам на корабль в качестве наблюдателя, то такой человек просто обязан был продумать все свои действия, в том числе и то, что он будет говорить в результате провала.

Нестеров недовольно вздохнул. Надо было признать, что девушка могла оказаться права. Версию с заранее заготовленной легендой исключать было нельзя, а значит, доверять Петроградскому по-прежнему можно было с большой опаской.

- Ладно, - нехотя подвел итоги Федор, - время покажет, кто был прав, кто виноват. Сегодня у нас на очереди контактные исследования. Думаю, будет любопытно.

- Это что еще значит?

Федор поспешил похвастаться перед Каролиной своей осведомленностью.

- Это означает, что Артефакт начнут исследовать при помощи автоматических зондов. Карамзин со своими учеными попытаются проникнуть внутрь объекта, если, конечно, такое возможно.

Девушка всплеснула руками.

- Ха, да с чего они взяли, что у этого астероида вообще есть вход и выход? Кто им сказал, что в объект, в принципе, можно проникнуть?

- Кажется Смирнов.

- Ксенопсихолог?

- Да. Он самый. Он как-то там проанализировал свои впечатления об объекте и выдал, что, скорее всего, внутрь можно спокойно попасть. Ведь и мои, и твои версии пока что сводятся к тому, что это либо космический корабль, либо некая база, а раз так, то вход и выход в этот осколок должны существовать.  

- Но это же наши гипотезы! Неужели им в голову приходит такой же бред?

- А почему нет? Само существование подобного объекта – бред не меньший, так что касательно него могут работать совершенно любые гипотезы, даже самые бредовые.

Девушка покрутила пальцем у виска, показывая Федору свое отношение к идее ученых.

- Пусть делают, что хотят. Как бы этот объект не съел их зонд, а то и нас вместе с ним.

- Не каркай. Я еще пожить хочу, желательно подольше.

Так или иначе, но запуск зонда был одобрен капитаном, и Федор ни за что не собирался пропускать подобное зрелище.

- Так ты идешь? – спросил он Каролину, которая была сегодня явно не в духе.

- Иду, - пробормотал та недовольным тоном. – Спорим, что их затея ничем не увенчается?

- Откуда тебе известно…, впрочем, на что?

- Ни на что. Просто так.

- Просто так не интересно. Давай на поцелуй.

- Что? – возмутилась девушка.

- Если выиграю я, то и целую я, а победишь ты…

- Язык тебе оторву, устраивает такой спор?

- Я просто пошутил, - улыбнулся Федор, вставая с кровати. – Пойдем, наверняка будет интересно.

За запуском зонда решено было наблюдать с мостика «Содружества». Стратегал в полной мере позволял насладиться картинкой высокой четкости, передаваемой с автоматического исследовательского зонда. Здесь же, помимо капитана, присутствовали Петроградский, в настоящий момент внимательнейшим образом разглядывающий сам стратегал, Карамзин, нервно разминавший пальцы, и остальной экипаж, который занимался, кто чем.

- И очаровательная мисс Фрейм сегодня с нами, - улыбнулся Эдуард Сергеевич вошедшим молодым людям.- Это обещает быть интересным, ведь без Ваших содержательных комментариев исследования становятся скучными.

- Оставьте Ваш сарказм, господин полковник. Я рада видеть Вас не меньше, чем Вы меня.

Условные приветствия на этом закончились, и стратегал по команде капитана вывел план сегодняшнего эксперимента.

- Я прошу еще раз протестировать все системы автоматического зонда, - приказал своим людям Михаил Петрович, связавшись с ними из рубки корабля. – В особенности, прошу уделить внимание связи. Без нее эксперимент очень скоро выйдет из-под контроля.

Петроградский заулыбался, очевидно, довольный собой, подмигнул девушке, изо всех сил старавшейся не обращать на него внимания. Академик ходил взад вперед, искренне переживая из-за исхода разведывательного полета зонда. Да и не было, пожалуй, в настоящее время на корабле человека, не радевшего за судьбу эксперимента.

Спустя пару минут, на мостик начали поступать доклады научной группы, участвовавшей в полете зонда. Все показатели были в норме, и оставалось только отдать приказ о начале эксперимента.

Каковы будут его итоги, никто не знал. Одно дело – надеяться на лучший исход и совершенно другое - добиться его.

- Можем начинать, господин капитан? – спросил Карамзин у Владимира Петровича, с которым последнее время всецело советовался. Так уж получалось, что ни о каком заговоре или о чем-нибудь подобном академик думать не хотел, всецело погрузившись в изучение интересного феномена. Наверное, это было даже к лучшему. Сейчас от квалификации ученых, взятых с собой на борт «Содружества», зависело очень и очень многое, и в каком состоянии они собирались изучать объект, также было немаловажно.

- Раз все готово, - утвердительно кивнул старший из Нестеровых, - тогда приступайте. Надеюсь, сегодня нам будет сопутствовать удача.

- Не сомневаюсь, - вставил свое слово Петроградский.

Грузовой отсек в нижней крышке «Содружества» исторг из своего чрева небольшой автоматический зонд, созданный для дистанционного изучения того или иного объекта, как в открытом космосе, так и во всевозможных атмосферах, включая очень негостеприимных у газовых гигантов. С виду зонд походил на гантель необычной формы. Два цилиндра, висящих на одной оси, и центральный шарообразный отсек, так же покоившийся на этой же оси, и впрямь походили на гигантскую гантель длиной пять с половиной метров, напичканную всевозможной аппаратурой, от всечастотных интроскопов до детекторов массы. Зонд имел собственные двигатели на ядерной тяге, автономную силовую установку, сердцем которой был реактор холодного синтеза, вариационные движители на все той же ядерной тяге, встроенный компьютер, способный автономно решать задачи любой сложности, блок передающих и приемных многочастотных антенн, а так же специальные отсеки, куда при помощи всевозможных гибких манипуляторов можно было складировать образцы пород, грунта или чего-нибудь еще. В данном конкретном случае исследование артефакта предполагалось проводить при помощи оператора, на роль которого назначили Кристофа Баума. К слову сказать, кастинг на эту должность был достаточно жесткий. Владимир Петрович сам видел, как Карамзин с невероятной дотошностью проверял каждого из своей команды, прежде чем оставить всего одного кандидата.

- Для того чтобы все прошло нормально, необходимо тестировать не только технику, но и людей, - сказал по такому случаю капитану академик. И, в принципе, Нестеров был с ним согласен.

Картинка на стратегале изменилась. Если раньше там висело детальное, но схематичное изображение корабля, зонда и артефакта, были намечены траектории подлета, осмотра объекта и возможного проникновения внутрь него, то теперь центральный проектор передавал картину с камер самого зонда, дополненную всевозможными параметрами, такими как скорость движения зонда, расстояние до объекта и прочее.

- Не врежемся? – шепнул Федор на ухо Каролине, стоявшей рядом с ним и беспрестанно терзавшей свой носик.

- Этот вопрос не ко мне. Чандра, я думаю, наверняка сможет тебе ответить.

И в самом деле, Федор немного недопонимал, по какой такой причине зондом управлял всего лишь научный сотрудник, а не высококвалифицированный пилот. И Петроградский, будь он неладен, промолчал, хотя вот где бы точно пригодилась его власть.

Автоматический зонд, тем временем, аккуратно приблизился к объекту. Всем стало видно, что поверхность неизвестного артефакта действительно очень походила на поверхность астероида, а мощность неизвестного поля, похоже, вблизи обшивки объекта полностью сходила на нет. Многочисленные датчики, анализаторы, детекторы и прочая хитроумная машинерия, которой по самые края был напичкан зонд, принялась с тщательностью самого дотошного академика производить замеры окружающей среды и делать всевозможные анализы.

- Пока все в рамках приличия, - буркнул Карамзин, взглянув на показания приборов.

- В каком смысле? – не понял его Петроградский.

- Я имел ввиду, что показатели аппаратуры зонда практически не отличаются от тех, которые мы получили ранее, с корабля. Расхождение должно быть, но в рамках установленных нами аналитических и методических погрешностей.

Далее Михаил Петрович попытался закидать полковника и всех присутствующих ворохом непонятных терминов, но, увидев недовольное выражение лица Эдуарда Сергеевича, тут же замолчал, вновь устремив свой взор на стратегал.

Зонд облетел объект исследования один раз, поднялся на сорок два градуса выше предыдущей орбиты, наклонив ее на эти же градусы, и вновь устремился в свое короткое путешествие.

- Вот увидишь, не найдут они никакой вход, - шепнула на ухо Федору Каролина.

- С чего ты так в этом уверена? – раздраженно уставился на нее астронавигатор.

- А с того, что вход, если он есть, просто так не появится. Мне кажется, такой объект должен очень хорошо охраняться, в том числе и пассивными методами. Спрятать вход от посторонних глаз – самое то.

Федор потер вспотевшую переносицу.

- Откуда тебе это известно? Ты что, лично проектировала этот объект? Или принимала активное участие в его строительстве?

Девушка мило улыбнулась, успокаивая парня.

- Да это ж очевидно. Объект проторчал на этом месте, наверное, миллиарды лет. Представь себе, сколько звезд за это время проплыло недалеко от него? Глупо думать, что только нам одним повезло его встретить и начать исследования. Наверняка до нас пытались забраться ему под кожу, и ни раз.

- Может, и забрались, откуда ты знаешь?

- Может быть, здесь я с тобой спорить не буду. Но, они ничего не смогли с ним поделать. Объект как стоял себе на одном месте, так и сейчас стоит. Никто не сумел понять его до конца, никто не сумел поставить его себе на службу.

Федор хмыкнул:

- А с чего ты взяла, что кому-то прям так было необходимо ставить его себе на службу? Как скажет наш уважаемый ксенопсихолог, «неисповедимы мозги инопланетных цивилизаций». Здесь я с ним согласен – если попытки исследования объекта предпринимались другими цивилизациями, они (попытки) были совсем не похожими на те, которые мы сейчас применяем или планируем применить в будущем. У людей своя логика, не забывай это.

Каролина показала Федору язык, будучи раздосадованной на то, что парень в данной ситуации оказался более сообразительней, чем она.

- И все равно входа они…

- Кажется, что-то есть, - сказал Михаил Петрович, приблизившись к проектору стратегала вплотную. Сейчас он был настолько напряжен и погружен в изображение, передаваемое с исследовательского зонда, что совершенно не замечал ничего вокруг себя. Случись в этот момент что на мостике, и Карамзин узнал бы об этом последним.

Все разговоры тут же прекратились. Федор и Каролина инстинктивно подались вперед, чтобы лучше разглядеть то, что смогло приковать внимание начальника исследовательской группы. Картинка на первый взгляд оставалась все той же: бесконечные бугры железо-каменистой породы, впадины, пики, сменявшие друг друга в хаотичном порядке, но среди всего этого застывшего хаоса чутким камерам исследовательского зонда удалось обнаружить область, которая вела себя в высшей степени аномально. Точнее, применительно к этому объекту, ничего аномального в ней не было. Напротив, если б подобных эффектов больше не было бы обнаружено, то объект мог считаться, с точки зрения того же Карамзина, неполноценным.

- Невероятно! – воскликнул Михаил Петрович, не отрываясь от стратегала. – Изумительно! Тот же дрожащий эффект. Та же технология изменения пространственной топологии. Вы только посмотрите, как пляшет метрика!

По Карамзину выходило, что все должны были столь же эмоционально оценить происходящее на экране, однако у большинства членов экипажа весть вызвала лишь любопытство и не более того. Впрочем, Михаилу Петровичу на это было наплевать.

- Кристоф, - обратился он к оператору автоматического зонда, - загружай нашу программу. Пора испытать ее в деле.

Петроградский кашлянул в кулак, пытаясь вывести Карамзина из того особого состояния, в котором академик не мог никого видеть и слышать.

- Простите, Михаил Петрович, но Вы не объясните, что это еще за программа такая? Нам, между прочем, тоже интересно.

Михаил Петрович непонимающе уставился на Эдуарда Сергеевича, несколько раз хлопнул глазами, ну точь-в-точь большая сова днем, потом в его взгляде все же стало больше разумности, и академик, наконец, всплыл в реальность.

- Ой, господа, а я, что же, ничего никому не рассказал?

Экипаж переглянулся. У Федора на губах промелькнула еле заметная улыбка.

- Представьте себе, да. Мы в неведении, уважаемый Михаил Петрович, а Вы ведь наверняка догадываетесь, чем это чревато?

На последнюю фразу Петроградского не обратил внимания только ленивый, но Карамзин не понял ее двойного подтекста.

- Сейчас я все расскажу, - принялся объяснять академик, изредка подпрыгивая от нетерпения. – Все началось с того, как на первом научном совете (мы вынуждены проводить подобные мероприятия, знаете ли, привычка, ничего более)…, так вот, на первом научном совете нами обсуждалось то, что мы пока можем знать об объекте и что спрогнозировать. Естественно, небезызвестное вам всем поле, укрывающее объект от посторонних глаз, рассматривалось нами вдоль и поперек. И в гениальной голове Виктора Лодзинского родилась просто-таки потрясающая идея. Он предложил создать аналитическую программу с целью вывести закономерности хаотического, на первый взгляд, изменения метрики пространства вокруг артефакта. Поскольку некоторые мои сотрудники обладают необходимым навыком в создании такой программы, мы не стали обращаться к уважаемому Магнусу Ларсону и справились своими силами, и теперь все мы можем лицезреть ее в деле.

Магнус тут же заинтересовался услышанным, потому что Карамзин в своей речи коснулся вотчины шведа.

- И как она работает?- спросил он самое очевидное, что можно было, с его точки зрения, узнать.

- Очень просто. Все дело в том, что мы еще совсем недавно, на Земле, проводили опыты по скручиванию и растяжению пространства. Кроме того, математические топологические модели, которыми очень удобно описывать метрику, нами были известны уже довольно давно. Все эти данные мы загрузили в базу программы, разработали соответствующую математическую модель, и теперь она способна сопоставить то, что происходит на объекте, с тем, что имеется в ее базах данных. Все очень просто – вместо бесконечных цифр о плывущей туда сюда метрике, мы будем получать строго упорядоченные и уже давно всем известные данные, на основании которых можно будет, я… мы все надеемся, вывести закономерность пляшущего пространства. Не правда ли здорово?

Младший Нестеров не все понял, о чем говорил профессор, но не мог не оценить того, что научная группа создала что-то существенное за такой короткий срок. Такого же мнения о достижениях ученых была и Каролина.

А вот господин полковник настроен был более критично, с чем и поспешил выступить, когда Карамзин закончил свой мини-доклад:

- А что это нам даст? Как я понял, единственное, что мы можем узнать при помощи вашей программы, так это хаотично ли поле изменяет эту самую метрику пространства или нет. Так?

- Да, так.

- И что это нам даст? Ну, предположим, найдете вы закономерность, и что дальше? Что вы с ней делать-то будете?

- Как это что? – возмутился Михаил Петрович. – Это же теоретические знания небывалой мощи! Эти исследования тянут на Нобелевскую премию! Любое явление, тем боле такое сложное, как это, необходимо изучить всесторонне, подчеркиваю это слово. Лично я, да и, я уверен, все мои коллеги, в скором времени намереваются воссоздать аналог поля в лаборатории, но без глубокой теоретической базы такое сделать будет попросту невозможно!

Услышав о возможности воссоздать необычное поле в лаборатории, Петроградский мигом изменился, потерял свой скептицизм, можно сказать, просиял.

- Что ж Вы сразу- то мне не сказали по поводу лабораторных опытов с этим полем, Михаил Петрович? И кто Вас только учил докладывать.… И, кстати, сколько времени, по самым пессимистичным прогнозам, пройдет, прежде чем лаборатории смогут дать людям эту небывалую технологию?

Михаил Петрович сделал удивленные глаза:

- Простите меня, господин полковник, но я всего лишь академик. Я не могу загадывать наперед, а для того, чтобы сделать сколько-нибудь обоснованный прогноз, мне для этого нужно накопить достаточно данных, которых у меня пока нет. Пожалуйста, не мешайте мне работать!

К удивлению многих, Петроградского такое бесцеремонное поведение Карамзина ничуть не смутило. Тот примирительно вскинул руки, совершенно серьезно сказал:

- Сдаюсь, Михаил Петрович. Работайте, как прежде.

Меж тем, хитроумная программа научной группы начала функционировать в полную мощь. Стратегал разделился на несколько частей. Самая большая по-прежнему транслировала видеопередачу с камер слежения автоматического зонда, а вот на других, поменьше размером, вспыхнули всевозможные динамические модели, объемные и плоские графики и цифровые последовательности. Карамзин, не отрываясь, наблюдал за все время изменяющимся объектом аморфной геометрии, напоминавшей Федору нечто живое. Это амебное образование, состоящее из множества складок, словно дышало, то увеличивая свой объем и сложность, то уменьшая их.

- Напоминает сильно мятый платок или лист бумаги, - напомнила о себе Каролина, так же с интересом наблюдавшая за тем, что показывал стратегал.

- Точно, - хлопнул себя по голове Федор, который все ни как не мог сообразить, на что же похожа эта динамическая модель поля. – Ты думаешь о том же, о чем я?

Девушка изобразила лицом непонимание:

- В смысле? А, ну-ка, давай, договаривай, нечего мне загадки загадывать. Я мысли читать не умею.

- Мне казалось, что это очевидно, - насупился Федор. – Поле – оно тут не спроста. Я думаю, что оно прикрывает вход. Так что кто-то кому-то что-то проспорил. Не находишь?

- И ничего я не проспорила! – притворно обиделась девушка. – Для спора необходим договор обеих сторон, а я с тобой ни о чем не договаривалась.

- Как это не договаривалась? – начал подтрунивать над Каролиной астронавигатор. – Я такого не помню. Ты сказала, что согласна на мои условия, так что давай, надо их исполнять.

- Во-первых, мы еще не знаем однозначно, прикрывает ли что-то это поле или прилеплено там по каким-то другим причинам, а во-вторых, кто-то сейчас получит в глаз!

- Очаровательно! – весело захихикал Петроградский.

- Замолкните там! – цыкнул капитан, которому эта словесная возня начала потихоньку надоедать. – Михаил Петрович, что дальше? Признаться мне тоже уже не терпится узнать, зачем на ничем не примечательном участке поверхности объекта имеется это поле. Я, конечно, понимаю, что логика Создателей этого шедевра отлична от нашей, людской, но не настолько, чтобы быть абсурдной. А бесцельная трата средств на поддержание поля просто так, это и есть абсурд.

- С чего Вы взяли, уважаемый Владимир Петрович, что для создания поля Создателям нужно что-то там тратить. Может, оно здесь просто для красоты и возникает как бы само по себе.

- Вы сами-то в это верите? – напомнил о себе Эдуард Сергеевич.

- А почему бы и нет? Технологии тех, кто построил это Чудо, настолько невероятны, что от них можно все ожидать. Да и не стоит мнить себя настолько сведущим в логике таких далеких от нас существ. Уверяю Вас, если нам посчастливится прикоснуться к ее изучению, Вы поймете, как далеки люди в образе мышления от Создателей объекта.

Капитан сделал скептическое лицо:

- Допустим, Вы правы. Ну, а что Вы собираетесь делать дальше? Меня прямо-таки распирает от любопытства!

- Любопытство – это хорошо! Именно любопытство является двигателем всех исследований и науки в целом!

Карамзин размял кисти рук, вытер вспотевший от напряжения лоб и продолжил:

- Сейчас мы посмотрим, что скрывает под собой это поле, и что такое этот объект изнутри.

Экипаж и ахнуть не успел, как автоматический исследовательский зонд, ведомый Кристофом Баумом, нырнул в предполагаемую дыру в обшивке объекта.

Динамическая модель поля резко изменилась, а Карамзин, казалось, еще яростнее впился в показания датчиков зонда-исследователя.

- Ага, - прошептал он,- так мы и предполагали. Шарль! Шарль! Ты слышишь меня?

Француз вышел на связь мгновенно, причем сделал это не по закрытому каналу, как происходило до этого (во время эксперимента с зондом Карамзин, естественно, вел консультационные беседы со всей научной группой при помощи очков Петроградского), а по открытому, чтобы все его видели. Физиономия физика была самодовольней некуда – он уже знал, что намеревается ему сообщить Михаил Петрович.

- Шарль, ты был прав, - продолжил Карамзин. – Поле воздействует на вакуум, точнее на материю, чья квантовая плотность не превышает определенного критического значения. На такие материальные образования как зонд оно не действует. Оно обтекает его со всех сторон, но не видоизменяет. Нужно попытаться вычислить эту плотность. Значение нам в дальнейшем пригодится.

- Я уже занимаюсь этим. Кроме меня никто этого не сможет сделать,- ответил Шарль, и отключился.

Каролина хмыкнула, брезгливо отвернувшись от визора, на котором секунду назад висела фигура француза.

- Вроде взрослый человек, а так до сих пор ничего и не понял.

- А что он должен был понять? – спросил Федор, которому стало интересно мнение девушки.

Мисс Фрейм посмотрела на Нестерова задумчиво и немного грустно.

- И ты туда же? – нахмурилась она.

- Куда? – искренне не понял ее Федор.

Она махнула рукой:

- Ладно, проехали.

Внезапно Михаил Петрович схватился за голову. Из его груди вырвался сдавленный стон, а глаза академика разом выразили крайнюю степень непонимания, отчаяния и страха.

- Нет…. Не может быть! – шептал он, пытаясь сбиться на крик, и, оттого, шипя и задыхаясь. – Почему… почему мы не предвидели этого!

Федор перевел взгляд на стратегал и не сразу понял, что же могло вызвать такую необъяснимую, странную реакцию Карамзина, а когда, наконец, до него дошло, астронавигатор сам открыл рот от удивления. Самый большой сегмент стратегала, воспроизводивший прямую передачу сигнала с камер зонда, вдруг подернулся рябью и… перестал существовать. Мало того, спустя пару секунд динамическая модель поля и прочие цифровые и графические данные с датчиков плавно затухли и пропали.

- Что случилось? Михаил Петрович, в чем дело? – набычился Петроградский, приподнимаясь из своего кресла.

Карамзин, казалось, впал в ступор.

- Михаил Петрович! – окликнул академика капитан.

- Поле непроницаемо для любых сигналов, известных земной науке…. Мы потеряли контакт с зондом, или…

- Или что? – мрачным голосом спросил Эдуард Сергеевич.

- Или же зонд вообще разбился.

Петроградский рухнул обратно в кресло, сухо захлопав в ладоши.

- Блестяще, Михаил Петрович. Вы угробили дорогостоящий высокотехнологичный аппарат.

- Почему сразу угробил,- окрысился Карамзин,- возможно, что все еще образуется.

- Это как понимать?

Карамзин повернулся к капитану.

- Можно мне воды? - спросил он Владимира Петровича, обращая внимание капитана на графин с прозрачной жидкостью, стоящей на капитанском рабочем месте.

- Конечно, - ответил Нестеров-старший, протягивая академику стакан с водой.

Карамзин залпом осушил стакан, громко поставил его рядом с собой, глубоко вздохнул, зажмурившись, словно выпил только что не обычную питьевую воду, а что-то горячительное.

Наконец, собравшись с мыслями, он молвил:

- Автоматический зонд не так-то просто убить. В него вшита ни одна резервная система и программа, позволяющая ему действовать автономно. Однако ежели зонд вел оператор, и так случилось, что связь между ним и человеком оборвалась, то зонд некоторое время будет работать сам по себе, как бы ожидая восстановления связи и новых команд, в противном случае ему будет приказано вернуться обратно. Вот почему я сказал, что надежда еще есть.

- Недурственно, - одобрительно качнул головой Магнус. – Конечно, поработай над этой штукой я…

- И сколько нам ждать возвращения нашего автоматического странника? – прервал Ларсона Петроградский.

- Две минуты. Таков порог срабатывания программы возврата.

Федор невзначай обратился к своим внутренним биологическим часам и понял, что это время уже подходит к концу.

- Вы сказали, что он будет работать автономно, - подключился к беседе Штайнер, - значит ли это, что его камеры и прочая машинерия все это время ведут запись?

- Естественно! Иного и быть не может. Я надеюсь, что все мы…

В это время стратегал вновь отобразил графически-цифровые показатели приборов зонда, а вскоре вернулось изображение и с камер наружного наблюдения.

Михаил Петрович медленно выдохнул, сбрасывая в окружающее пространство уйму негативных эмоций и напряжения.

- Ну, вот, у нас все отлично. Зонд вернулся, и теперь в скором времени мы узнаем, что же ему предстало там, внутри этого удивительного сооружения.

- А почему не сейчас? – мигом накинулся на академика Эдуард Сергеевич.

- Потому что, любезный мой полковник, автоматический зонд в режиме автономного ожидания производит запись в отдельный особо защищенный носитель. Это было сделано, на всякий случай, для безопасности, и извлечь с него информацию представляется возможным лишь контактным способом, но никак не дистанционно.

- Опять недоработали, - вяло промямлил Штайнер.

Петроградский не на шутку загорелся идеей поскорее посмотреть, что же находится внутри таинственного объекта:

- Давайте быстрее везите этот ваш кусок метала на корабль. Я очень надеюсь, что системы все как надо сумели записать, и нам не придется препарировать этот летательный аппарат для извлечения скрытой в нем информации.

- Что Вы что вы, - затараторил Карамзин,- я ручаюсь, что все будет в порядке. Вскоре мы в этом убедимся.

Этого скоро пришлось ждать пол часа, пока автоматический зонд принял команду оператора, подтвердил его полномочия и соизволил вернуться в грузовой отсек «Содружества». Встречать автоматический исследовательский зонд на нижнюю палубу высыпало половина научной группы и почти весь экипаж. За постом остался лишь Чандра да Федор, а вот Штайнер и Магнус решили поглазеть на прибывший зонд, так сказать, из первого ряда партера.

Скотт и Лодзинский первыми подошли к летательному аппарату, заученными, отточенными движениями вскрыли часть корпуса, так, что даже Карл не смог бы сделать это более филигранно.

Закрытый блок, куда собиралась вся информация со всех датчиков в режиме автоматического ожидания, представлял собой серебристого цвета цилиндр, сантиметров пяти длинной и толщиной с палец. Он покоился в специальном бронированном отсеке, который был сделан из помехозащищенного материала, способного поглощать в очень малые сроки гигантское количество энергии. Материал этот был сродни тому, из чего делались корпус боевых костюмов, присутствующих на борту, и к его созданию волей-неволей приложил руку отец семейства Нестеровых.

- Декодер готов? – деловито поинтересовался Карамзин у своих подчиненных.

- Да, - сообщил тому Виктор Лодзинский. – Тестировали два раза, сбоев быть не должно.

- Отлично, отлично! – потер руки академик, явно предвкушая созерцание в самом ближайшем будущем чего-то необыкновенного.

Теперь вся делегация отправилась в лабораторный комплекс, где цилиндрик, содержащий крайне важную информацию, готова была принять в свое лоно специальная система, позволявшая считать кодированные данные с носителя и расшифровать их.

- Алгоритм Чижевского-Ланца? – спросил Магнус, глядя на строки кода настройки, бежавшие на одном из визоров.

- Да, - кивнул Баум, с любопытством поглядывая на шведа.- Вы с ним знакомы?

Со стороны ученого это было довольно-таки глупым вопросом, учитывая то, что Магнус считался ведущим специалистом экипажа как раз по компьютерным делам.

- Некоторым образом, - улыбнулся Ларсон, разглядывая установку.

Лодзинский аккуратно положил цилиндрик в считывающее устройство, затем настроил проектор, стоящий по средине комнаты.

- Можем начинать, - скомандовал Карамзин, и в это самое время стратегал в миниатюре просиял изображением с камер наблюдения зонда.

Народ, собравшийся в зале, затаил дыхание, и, признаться, было от чего. Едва автоматический зонд потерял способность передавать на борт «Содружества» информацию в режиме онлайн, его камеры начали фиксировать удивительные вещи. Сначала перед самым носом беспилотного разведчика зажегся свет, самый натуральный дневной свет, который на Земле могла произвести любая светодиодная лампа. Причем понять, чем же именно освещено помещение, никто из ученых так и не смог – казалось, свет шел сразу отовсюду, словно светилось само пространство. Помещение, куда вплыл зонд, представляло собой длинный коридор правильной геометрической формы. Сечение его было эллиптическим, но сверху и снизу скругления эллипса были усечены. Анализаторы зонда, которые все это время не переставали работать, начали показывать, что окружающая среда очень стерильна и, самое главное, пригодна для дыхания человека! Последний факт вызвал бурю всевозможных эмоций, преимущественно положительных, даже несмотря на то, что воздух по своему газовому составу значительно отличался от того, которым человек привык дышать. Необычайная стерильность среды, которая на Земле могла быть достигнута лишь в специальных лабораториях, также вызвала уйму вопросов, но у людей не было причин не доверять датчикам и аппаратуре разведчика.

По мере того, как автоматический зонд продвигался дальше, все новые и новые секции коридора, казавшегося бесконечным, освещались непонятным образом, а температурные анализаторы начали фиксировать резкий ее рост. За каких-то пять секунд воздух прогрелся с показателей близких к абсолютному нулю до минус тридцати пяти по шкале Цельсия.

- Чудеса, да и только, - ахнул Карамзин, нарушив напряженное молчание. Все это время, пока автоматический зонд двигался вперед, а потом спешно назад, ни один из собравшихся в помещении лаборатории не проронил ни слова. Увиденное людьми было слишком невероятно, чтобы оказаться правдой, но это являлось неотъемлемой реальностью сегодняшнего дня, и на то, чтобы осознать ее, необходимо было затратить определенное время.

- Какой он огромный, - прошептал Григорян.

- Откуда там берется свет? – недоумевал Кристоф Баум.

- С ума сойти, нет никаких данных о материале, из которого создан коридор, - ахнул Ли Вей Йен.

- Не верю своим глазам, - запричитал Смирнов, - психоматрица… ментально-этический базис…

- Что Вы там шепчите? - одернул ксенопсихолога Петроградский, который также был под большим впечатлением от увиденного.

Все повернули свои лица к Афанасию Лазаревичу, пытаясь понять, о чем же себе под нос шепчет Смирнов.

- Будьте так добры, уважаемый Афанасий Лазаревич, объясните нам всем Ваши непонятные никому термины. У Вас есть какая-то полезная для всех информация? Если да, то не молчите, проинформируйте собравшихся людей.

Смирнов кашлянул в кулак, немного приходя в себя. Его мысли, существовавшие вразнобой, постепенно приобрели какую-то видимую упорядоченность, и он поведал о том, что успел заметить:

- Вы в курсе такого понятия, как архитектурная гармония?

Естественно, собравшиеся понимали, о чем их спрашивал ксенопсихолог.

- Человеческая архитектура имеет свою неповторимую гармонию. Посмотрите на сооружения, скажем насекомых, проанализируйте их и вы поймете, что они отличны от творений людей. Для этого даже не нужно привлекать к анализу всякую разную технику – результат, как говорится, на лицо. Так вот, архитектурная гармония прямо указывает на содержание ментально-этического базиса. В чем это выражается, спросите вы? Все очень просто: посмотрите, что строил человек, скажем, в средние века? Замки, бастионы, вид которых должен был производить гнетущее и, одновременно, благоговейное впечатление. Это готика чистой воды, но она принадлежит архитектурной гармонии человека. Между теми замками и современным стилем куда больше общего, чем между жилищами пчел, шершней, термитов и людскими постройками, как прошлого, так и настоящего. Мы сейчас не будем разбирать поселения древнего первобытного человека, поскольку он больше походил на животное и имел несколько другую ментально-этическую базу. Я в свое время долго изучал именно архитектурные гармонии, их связи с ментальностью тех или иных видов, а также совокупный анализ психических матриц, который с легкостью можно провести, зная качественные и количественные показатели первых двух терминов. С уверенностью могу сказать, что Создатели этого коридора, очень схожи с людьми именно в гармонии а, следовательно, и в ментальности.

Повисла тишина, но не гнетущая, гробовая, а рабочая. Каждый из присутствующих пытался осознать услышанное и сделать это преимущественно молча, не мешая ни себе, ни другим. Афанасий Лазаревич высказал удивительную теорию, правдивость которой еще предстояло доказать, но многие, кто видел запись камер зонда, действительно чувствовали схожесть в архитектуре этого коридора и тех, что делали люди.

- Уж не хотите ли Вы сказать, что объект построен людьми?- нарушил всеобщее молчание Петроградский.

- Разумеется, нет. Я лишь хочу сказать, что у Создателей и человека может быть куда больше общего, чем казалось поначалу.

- Думаю, это крайне поспешные выводы, - не унимался Эдуард Сергеевич. – Мы, конечно, не будем отбрасывать Ваши революционные идеи, но они требуют тщательной проверки.

- А я и не настаиваю, что все произнесенное сейчас мной – чистая правда. Это мнение лишь мое. Я в этой области специалист, я говорю то, что знаю сам, а как там оно окажется на самом деле, Бог знает.

Попререкавшись друг с другом еще какое-то время, Петроградский и Смирнов успокоились, и обсуждение общей проблемы плавно перетекло несколько в иное русло. Главным теперь стал исследователь в части материалов, чей вопрос нужно было решить непременно здесь и сейчас.

- Скажите мне, уважаемые, как так произошло, что зонд не смог определить, из чего сделан этот коридор?

Баум пожал плечами:

- Я только что проверил исправность детекторов, они все оказались в рабочем состоянии.

- Тогда это невозможно! – возмущался Ли Вей Йен. – Любой материальный объект поддается анализу при помощи этих приборов, а этот что же? Выходит, что коридор нематериален? Это же чушь!

- Профессор Ли, не кипятитесь так, - пытался успокоить китайца Карамзин. Михаил Петрович также не мог понять, почему детекторы автоматического зонда не сработали, но был не склонен соглашаться с версиями и доводами Ли.

- Это же элементарно! – воскликнул вдруг Шарль.

Все тут же обратили на француза пристальное внимание, что доставило последнему ни с чем не сравнимое удовольствие. И, правда, где же еще он мог насладиться таким количеством вопросительных взглядов элиты человеческой науки, обращенных непосредственно к нему?

Шарль Пере выдержал эффектную паузу, наслаждаясь каждым мгновением своего положения. Наконец, он понял, что дальше держать в неведении собравшийся народ уже нельзя и начал объяснять:

- Это элементарно просто. Вы же помните, что объект весь пронизан особым полем, природу которого мы пока не установили. Почему бы не предположить, что точно такое же поле существует вообще по всему объему объекта, пронизывает каждое его помещение? Это объясняет слепоту наших приборов.

- А Вы, что же, уже знаете, наверное, зачем нужно это поле? – язвительно спросил Шарля Лодзинский, который был недоволен поведением своего коллеги.

- Догадываюсь, - улыбнулся Шарль.

- Поведайте нам, пожалуйста, - попросил Карамзин, - нам интересно.

- С радостью.

Господин Пере подошел к одному из визоров, вывел на него какую-то графически-цифровую информацию:

- Вот, полюбуйтесь.

Ученые тут же устремили свои взгляды на визор, но сразу обнаружить то, что хотел показать им Шарль, не смогли.

Тот довольно хмыкнуло, очевидно, заранее зная, какой будет эффект.

- Вот здесь, смотрите внимательней.

Первым, кто понял, к чему клонил Шарль Пере, оказался Джеймс Скотт:

- Невероятно. Как же мы раньше не смогли обратить на это внимания.

- Да, - мрачно протянул Спецци, до которого тоже дошло,- не заметили такого! Хотя, немудрено. Здесь не знаешь, на что в первую очередь следует обращать внимание.

- Зонд не смог определить длину коридора, - прокомментировал Шарль изображение на визоре. – Это могло произойти по многим причинам, самая очевидная из которых – это бесконечная длинна объекта. Однако я склонен полагать, что внутри существует размытая граница взаимодействия одной части конструкции с другой. Другими словами, в пределах определенной, не очень большой зоны, мы имеем макроквантовую стабильность и можем определять некоторые параметры, которые позволяют нам характеризовать пространство. Эти параметры всем хорошо известны: длина, ширина, высота, скорость некоторых объектов и так далее. За границей же этой зоны начинается макроквантовая нестабильность. Все объекты, даже на макроуровне, начинают вести себя как элементарные частицы, это и приводит к таким парадоксальным результатам исследований.

- А поле тут причем?- спросил Карамзин, которому идея Шарля показалась красивой.

- Именно поле может снижать квантовую активность макрообъектов в эффективной зоне наблюдения. Проще говоря, вокруг наблюдателя, скажем, в пяти метрах от него, все остается на своих местах, за пределами пятиметровой зоны – квантовый хаос.

По рядам собравшихся протек шумок недовольства и непонимания. В полемику с французским физиком вступил Спецци, который мгновенно обнаружил изъян в предложении Шарля Пере, и поспешил ткнуть в него носом своего коллегу:

- По-вашему выходит, что поле каким-то образом привязано к объекту-наблюдателю? Но что происходит с этим коридором, когда никого там нет? Вот, сажем, как он выглядит в данный момент? И по какой такой причине квантовый хаос стал упорядоченным для нашего зонда наблюдения?

Шарль явно занервничал, не ожидая от ученых такой прыти в обсуждении его гипотез. С него мгновенно слетела вся спесь, и теперь француз был похож, скорее, на загоняемого в угол хищника, чем на довольного собой «Короля научной вечеринки». Каролина, которая также присутствовала в лаборатории, улыбнулась одними уголками губ, глядя на него, чем окончательно вывела физика из себя.

- Возможно,- Шарль начал на ходу придумывать объяснения дырам в своей гипотезе, - любой предмет, который не попадает в их поле, является для всего объема объекта своего рода наблюдателем. Здесь можно привести аналогию с точечным электрическим зарядом. Есть заряд - образуется поле, извлекли заряд – поле пропало. То же самое и здесь. Есть нечто, не связанное с полем, квантовый хаос в локальной области становится более упорядоченным, как только это нечто исчезает – квантовый хаос вновь берет свое.

Надо отдать должное, француз умел выкарабкиваться из самых сложных ситуаций. Возможно, поэтому он и стал одним из ведущих специалистов в области ядерной физики. Увидев, что его объяснение, созданное на скорую руку, заставило активно мыслить собравшийся народ, он вновь воспрял духом, оглядел собравшихся, непременно подарил свой плотоядный взгляд Каролине, и вновь накинул на себя маску всезнающего, самодовольного человека.

- Интересно Вы мыслите, дорогой Шарль, - не то похвалил, не то поругал французского физика Петроградский. По его лицу невозможно было прочесть, в каком настроении сейчас находился Эдуард Сергеевич.

Каролина невольно сравнила полковника и Шарля в способности вольно или невольно обращать на себя внимание и управлять людьми. Да, французу до Петроградского было еще очень далеко. Все же полковник имел огромный вес в обществе, и каждое его слово, даже научным людом, ловилось с тройным усердием.

- Ваши гипотезы стоит проверить, впрочем, как и остальные, - сказал, как приказал, Эдуард Сергеевич.

Робкий шумок в заднем ряду собравшихся спустя пару секунд оформился во вполне предсказуемый вопрос, заданный Карамзиным:

- Скажите, пожалуйста, каким образом мы будем проверять эти самые гипотезы? Автоматический зонд не может работать внутри объекта в контакте с оператором по причине того, что мы сразу же теряем с разведчиком связь. Можно, конечно, создать программу, я думаю, что господин Ларсон с этим прекрасно справится, и пустить исследовательский зонд в свободное плавание, но никто не даст гарантию, что внутри объекта ни действуют еще какие-нибудь сюрпризы, нам неизвестные. В общем, это большой риск, и мы можем не дождаться зонда. Отправлять в объект новые партии автоматических исследователей…

- Человек, - перебил Карамзина полковник.

Вновь он волей-неволей приковал к себе все взгляды, и даже Шарль непонимающе уставился на Петроградского.

- Простите, что Вы сказали? – спросил его Михаил Петрович.

- Я сказал, что исследования будет проводить человек. Точнее, два человека.

Вот это была новость так новость. Ученые сначала испытали настоящий шок, потом враз разразились противоречивыми воплями, напомнив, тем самым, обыкновенную толпу зевак.

- Вы хотите послать туда людей? – переспросил полковника Карамзин.

- Именно. У нас есть для этого все средства и, главное, люди.

Слово «люди» полковником было произнесено с такой же интонацией, как и слово «средства», из чего Каролина невольно сделала вывод, что Петроградский не видит между этими понятиями никакой разницы. Для достижения цели есть только средства, а живые они или неживые - неважно.

- Позвольте, но…

- В чем, собственно, проблемы, уважаемые коллеги? – спросил Петроградский, обращаясь сразу ко всем членам научной группы. -Вас что-то смущает? Говорите сразу, ничего не тая. Правда, она, знаете ли, выгоднее лжи.

Прозвучало это довольно цинично и пренебрежительно, но что еще было взять с Эдуарда Сергеевича, который, похоже, просто анатомически ту самую правду не признавал.

- Пускать туда людей очень не рационально, - ответил полковнику Карамзин. – Среди нас нет людей, которые без оглядки пойдут в неизвестность, это, по крайней мере, опасно, и мы рискуем не только ничего не узнать об объекте, но и потерять ведущих персон мировой науки.

Петроградский усмехнулся:

- А кто Вам сказал, уважаемый академик, что пойдет кто-то из Ваших людей? Я сказал, что есть средства и есть люди, но я не имел ввиду кого-то из научного отдела экспедиции.

Академик растерянно переводил взгляд со своих коллег на полковника и обратно. Исследования были смыслом его жизни, а теперь ему в открытую заявили, что самые важные исследования в его жизни пройдут без него. Карамзин уже хотел было вернуть свои слова обратно касательно того, что объект может содержать внутри себя некие опасности, и попроситься добровольцем, но Петроградский опередил его.

- На всякий случай, - похвалился полковник, - еще на Земле, до старта «Содружества», по моему приказу были подготовлены двое членов экипажа, которые имеют все необходимые навыки, чтобы справиться со всеми опасностями и трудностями. Среди Ваших людей мне не удалось найти нужные кандидатуры, что было весьма печально, поскольку вы все – блестящие ученые. Но за неимением лучшего, придется идти тем, кто сумел пройти специальную подготовку, а, значит, приспособлен к этому опасному мероприятию чуточку лучше вас всех.

- Но, простите, господин полковник, Вы же только что сами выразились, что они не ученые. Мы же не собираемся вести с кем-то войну, мы собираемся изучать объект, а кто лучше нас сможет это сделать?

- Разумеется, никто. Но, опять же, Вы меня не правильно поняли. Я не говорил, что Ваш коллектив отстраняется от дальнейших исследований. Люди буду выполнять для вас роль автоматических исследовательских зондов, только с более продвинутой программой, повышенной защищенностью и прочими бонусами. Все научные изыскания будут проводиться вами, как и прежде.

Несколько ученых одновременно фыркнули, тем самым выразив свое крайнее негодование складывающейся ситуацией.

- Позвольте, Эдуард Сергеевич, - попытался озвучить общие претензии Карамзин, - сколько Ваши люди смогут таким образом работать? Нам просто необходимо проводить эксперименты внутри самого объекта, ведь, сидя здесь, мы очень сильно замедлим исследования сего замечательного места. Кроме того, я повторюсь, Ваши люди не ученые, они, будучи там, просто не смогут обратить внимание на что-то стоящее, на что, вполне возможно, сразу положат взгляд компетентные в вопросе науки люди.

Петроградский с каменным лицом выслушал требования исследовательской группы, после чего будничным тоном произнес:

- Я все предусмотрел, господа. Ваши претензии мной уже давным-давно проанализированы. Могу вас заверить, что исследования будут протекать при помощи посредников лишь до тех пор, пока я точно не буду уверен, что Ваш доблестный коллектив не станет подвергаться серьезной опасности внутри объекта. Мои люди – разведчики, но их миссия не бесконечна. Как только они выполнят свое задание, вы сможете вступить внутрь объекта и делать с ним все, что вам заблагорассудится. – Он сделал паузу, потом добавил:- если, повторюсь, не будет серьезной опасности для людей. В противном случае у меня вагон полномочий никуда не пускать Вас и Ваших людей и продолжать исследования любым безопасным способом. Вам все понятно?

Карамзин нехотя кивнул. Остальные члены научной группы недовольно переводили взгляд с Михаила Петровича на Петроградского и обратно, но пререкаться с суровым полковником никто не рискнул.

- Вот и славно, - довольно потер руки Эдуард Сергеевич. – Как я погляжу, консенсус достигнут! А, значит, разрешите откланяться, у меня полно работы. Скоро, у вас будет полно научных забот, надеюсь, что вы все с честью с ними справитесь.

Петроградский ловко встал, и энергичными шагами покинул помещение лаборатории, провожаемый недовольными взглядами.

Каролина некоторое время стояла без всякого движения, потом вдруг сорвалась с места, догоняя полковника. Догадаться, кого в качестве разведчиков выбрал Эдуард Сергеевич, явилось для нее не самой сложной задачей.

- Простите, господин полковник, - окликнула она Петроградского, который собирался уже сесть в лифт.

- У вас ко мне дела, мисс Фрейм? – очаровательно улыбнулся полковник, продолжая оставаться холодным внутри.

- У меня вопрос, - выпалила Каролина. – Вы уверены, что одной физической модернизации и ваших этих экзоскелетов хватит, чтобы защитить Федора и Соболева от внезапных угроз там, внутри?

Петроградский ничем не выдал свого удивления такой осведомленностью девушки.

- А у меня нет выбора, - как можно мягче ответил он, глядя на нее своим фирменным взглядом. – Посылать туда докторов наук я не имею права, они скорее окочурятся, чем сделают что-то полезное. В нашем экипаже нет более подготовленных ребят как с морально-психической стороны, так и с физической, кроме того, Максим Павлович в свое время бывал в стольких передрягах, что врагу не позавидуешь. У него звериное чутье на опасность, и под его руководством Федор глупостей не наделает, будь уверена. Я знаю, из-за чего ты беспокоишься.

- Как?- ахнула девушка.

Полковник улыбнулся причем на сей раз его улыбка была максимально приближена к настоящей, искренней. Петроградский словно на мгновение сбросил с себя маску крупного военного чиновника, искушенного интриганта и мастера закулисных игр и стал обычным человеком со всем набором положительных и отрицательных качеств.

- Мне никто ничего не говорил, если ты об этом. Просто… сколько не скрывай, все видно, причем не только мне, имей ввиду.

Каролина совершенно по-детски захлопала глазками:

- Как же так…

- Я могу идти, мисс Фрейм? – поинтересовался полковник, вновь становясь прежним.

Девушка помолчала, глядя куда-то в пол. Дверь лифтовой кабины закрылась за Петроградским, и Каролина устало вздохнула, не зная, что ей дальше делать.

Спустя два часа Эдуард Сергеевич уже во всю работал вместе с Федором и Соболевым, рассказывая им о прелестях предстоящей операции. Соболев реагировал на слова полковника с непробиваемым, ничего не выражающим лицом. Ему, казалось, было совершенно все равно, куда его посылают, и что ему там предстоит делать. Федор, напротив, сильно нервничал, только и делая, что переводя взгляд с полковника на Максима Павловича и на закупоренные в специальные ниши боевые костюмы высшей защиты. Всю экспедицию он подсознательно готовился к чему-то подобному, знал, что на него возложено нечто большее, чем просто качественная работа в должности астронавигатора, и вот теперь, когда Петроградский раскрыл все свои карты, Федор оказался совершенно не готов к походу, прежде всего, психологически.

- Ваша миссия, чрезвычайно важна, - давал напутствия полковник. – Сами понимаете, посылать в неизвестность ученых – неоправданный риск. Костюмами высшей защиты можете управлять только вы вдвоем, так что… вам и все карты в руки. – Эдуард Сергеевич расхаживал по помещению камеры хранения с важным видом, смакуя, казалось, каждую секунду своего импровизированного инструктажа. – Будете работать с Карамзиным в тесной связке. Схема вашей работы проста как апельсин: он дает вам задание, словно оператор автоматическому зонду-разведчику, а вы стараетесь выполнить все, о чем вас попросят. Придется таскать на себе кучу разномастной техники, но это мелочи. Самое главное, не рисковать. Неизвестно какие сюрпризы таит в себе этот объект. Возможно, что даже костюм высшей защиты в определенные моменты не сможет помочь…

- Это поэтому так называемый костюм высшей защиты ничем не отличается от стандартного боевого экзоскелета, используемого в спецназе? – хмыкнул Максим Павлович

Петроградский кашлянул в кулак, немного смутившись столь прямому заявлению Соболева.

- Я старался предусмотреть все, даже возможное сопротивление неких неизвестных сил. По защищенности этот костюм – лучшее, что есть в арсенале человечества. Или это не так?

- Так то оно так, - протянул Соболев, - но уж очень не хочется махать кулаками еще и в космосе.

- И никому не хочется, - поддержал его Эдуард Сергеевич. - Я надеюсь, что вам и не придется этого делать.

Петроградский рассказывал еще примерно пол часа, потом внезапно успокоился и предоставил Максиму Павловичу разбираться во всем самому.

- У вас восемь часов, - сказал на прощание Эдуард Сергеевич, прежде чем покинуть хранилище костюмов, - потом вами будет заниматься академик Карамзин и его люди.

- Восемь так восемь, - вздохнул Соболев и подошел к капсуле своего костюма.

Боевой экзоскелет преспокойно себе лежал за прозрачным стеклом камеры хранения, которое стеклом, по большому счету, и не являлось. По прозрачности этот искусственный материал лишь немногим уступал традиционному стеклу, однако по надежности, физической стойкости и прочности превосходил большинство из известных науке материалов. Разумеется, первыми на него обратили внимание военные, однако в гражданских отраслях псевдостекло применялось не меньше. Это, прежде всего, касалось глубоководных станций и морских колоний, которые с каждым годом разрастались, опускаясь все глубже и глубже в неизведанные пока что пучины океана.

Сбоку камера имела небольшой голографический интерфейс управления, которым Максим Павлович не задумываясь воспользовался. Автоматика издала традиционный пикающий звук, створка стравила в окружающее пространства ни то воздух, ни то газ, и крышка из псевдостекла отъехала в сторону.

- Что сидишь? – обратился к Федору Соболев, доставая костюм. – Давай, подключайся, тебе еще предстоит к нему привыкнуть, а на это нужно время.

Федор нехотя повторил те же действия, что и Максим Павлович минутой ранее. Костюм высшей защиты оказался довольно легким, хотя на вид он было весьма массивен. Одевался он довольно просто, хотя Соболев, естественно, с этой задачей справился гораздо быстрей. Его движения были настолько выверены и отточены, что даже такими простыми вещами, как переодевание, в исполнении полковника спецназа можно было любоваться, получая истинное эстетическое наслаждение.

- Как будто танец, - буркнул себе под нос Федор.

Однако его реплика не осталась не услышанной Соболевым.

- Что ты имел ввиду? – спросил тот, с любопытством рассматривая молодого парня.

Федор смутился, забыв, что слух у них обоих куда как острее, чем у любого человека, но было уже поздно:

- Я говорю, Ваши движения – это словно танец. Все настолько идеально выверено, что диву даешься.

Максим Павлович неожиданно захохотал во всю мощь своих необъятных легких.

- Ну, ты насмешил, - прохрипел он, сквозь слезы. – Чтоб меня сравнили с танцором…. Да, такого еще в моей практике не было.

Федор смутился. Все же ему совершенно не хотелось обижать этого человека. А здесь…. Откуда ж ему было знать, что невинные, в общем-то, слова способны вызвать у Соболева такую неоднозначную реакцию.

- Да все в порядке, - сказал полковник, словно прочтя мысли парня. – Я не в обиде, просто действительно смешно про себя такое слышать. А насчет движений… так это дело наживное. Твоя кольчуга скоро превратит тебя в такого же танцора как я.

При этих словах он снова загоготал, заставляя улыбнуться и Федора.

- Слышал выражение, что, заглядывая в бездну, не забывай, об ответном взгляде на тебя?

Федор утвердительно кивнул:

- Да. В некотором роде это философская интерпретация третьего закона Ньютона, который гласит, что каждой силе в мире найдется контрсила такой же величины, но противоположного направления. А к чему Вы это?

- А к тому, что, возясь с этим костюмом, пытаясь добиться от него и от себя максимально слаженной работы, нужно знать, что он, в свою очередь, способен оказывать воздействие на человека. И не малое. Удивительно, почему этого никто до сих пор не заметил.

Нестеров, недоумевая, осмотрел себя, потом перевел взгляд на закованного по самую голову в броню Соболева:

- Как это?

- Через нейронное поле, разумеется. Итак, что же умеет делать человек, прошедший соответствующие медицинские процедуры и напялив на себя это достижения человеческой науки? На самом деле достаточно много. Прежде всего, это сила физическая. Мы с тобой сами по себе физически превосходим по основным силовым показателям большинство людей, даже спортсменов, но вместе с костюмом наши возможности не идут ни в какое сравнение с обычными людьми. Нановолокно – самые совершенные на сегодняшний день искусственные мышцы, многократно усиливающие твои собственные, однако физическая сила – это далеко не единственный аспект, в котором костюм дает нам преимущество даже перед такими, как мы с тобой, физиологически измененными. Физическая выносливость всех групп мышц, а так же целых физиологических систем организма, таких как дыхательная, кровеносно-сосудистая или нервная, достигается одновременной работой нановолокон экзоскелета и нейронным полем. Благодаря ему наша нейрокинетика возведена и вовсе до недосягаемых высот. Как-то раз, после процедуры физиологической модернизации я попытался протестировать свое тело на сочетания силовых и координационных качеств. Самое простое упражнение для такого теста – это бросок гранаты на расстояние как можно большее и точное попадание ей в круг как можно меньшего диаметра. Сразу и не представишь, насколько это действительно трудно и…, я тогда даже не догадывался, что такое упражнение, которое существовало в армии долгие годы, на самом деле сочетает в себе не сочетаемые нейрофизиологические качества. Как мне потом объяснили врачи при броске на большие расстояния необходимо приложить как можно больше физических усилий, но при этом точность попадания гранаты в едва различимую издали цель обратно пропорциональна применимой к броску силе. Оказывается нейрокинетика, ловкость по научному, с силой у нас дружат плохо, и мне пришлось целый час тренироваться, чтобы запулить гранату на сто метров и попасть ей в круг радиусом пятнадцать сантиметров. Я не успокоился, пока не проделал этот трюк десять раз из десяти, однако когда я облачился в костюм и решил повторно провести сей эксперимент, я обалдел от собственных результатов. Только представь себе, спустя две попытки я попадал с трехсот метров в круг радиусом всего десять сантиметров.

Федор присвистнул от озвученных старшим товарищем результатов, которые его, надо признаться, впечатлили, но он все еще не до конца понимал, к чему клонил Соболев.

- Да, - протянул полковник, почесывая свой подбородок, - лет сто назад мы б с тобой на полях сражений показывали бы такие фантастические результаты, даже без экзоскелета, что наши противники разбегались бы в панике, едва завидев нас на горизонте. А уж в боевом костюме мы вдвоем могли бы блокировать работу всех оборонных систем таки держав как США или Китай. Термооптический камуфляж, позволяющий скрыть солдата от глаз противника в широком спектре оптического диапазона излучения, великолепная защита от любого кинетического, термического или энергетического оружия, значительное расширение диапазона слуха и зрения с возможностью телескопического, микроскопического взглядов, а также возможностью заглядывать в недостижимые для человека области электромагнитного спектра, сверхскорость, сверхреакция, сверхсила и поразительная выносливость – все это делает людей, облаченных в костюм высшей защиты, самыми совершенными хищниками в обозримом космосе.

Соболев рассказывал об этом с таким упоением, будто речь шла как минимум об его старой давней мечте.

- И лишь сняв это чудо инженерной мысли человека, которого, кстати, ты прекрасно знаешь, можно понять, что костюм на самом деле оказал на тебя несколько больше влияние, чем принято было считать вначале. Я стал замечать, как после нескольких десятков раз использования экзоскелета моя собственная реакция и, в особенности, нейрокинетка начали расти вверх. Разумеется, они скоро обрели предел, который мне не удалось перешагнуть до сих пор, но факт того, что костюм оказывал на меня влияние – неоспорим. Поэтому не удивляйся, когда почувствуешь в себе некие перемены. Это нормально, это скоро пройдет. Главное, чтобы подобный факт не стал для тебя сюрпризом.

Информация, любезно предоставленная Нестерову Соболевым, была отнюдь не бесполезной. Федор сразу решил принять ее к сведенью, даже если в последствие ничего не произойдет.

- А с чего Вы решили, что костюм так действует на всех? Может быть, это особенности лично Вашего организма или особенности какого-то определенного костюма позволили зафиксировать такие результаты?

Максим Павлович погрозил Федору пальцем:

- Стал бы я тебе тут распинаться по поводу непроверенной мной информации? Естественно, мне сначала пришлось опросить много народа, поговорить с ребятами, которых я тренировал…. Все совпало. У всех в последствие наблюдались подобные эффекты. Я назвал это обратной отдачей. Наши ученые создали нечто большее, чем просто боевой костюм.

Федор задумался. Он не спрашивал своего отца о его разработках, процентов девяносто которых имели наивысшую степень секретности, однако поверить в то, что ученые, конструкторы, инженеры чего-то там недоглядели, проморгали такой явный эффект, как обратная отдача, Нестеров не мог. Выходило, что костюм специально создали таким, и эффект намеренно не устранили. Зачем? С какой целью это было сделано? Или же его было невозможно устранить? Федор полистал в голове страницы своих воспоминаний. На первый взгляд казалось, что его память не сохранила ничего интересного по этой тематике, однако спустя несколько мгновений перед внутренним взором Нестерова всплыли воспоминания детских лет, которым в том возрасте было трудно придать значение. Его отец разговаривал с Петроградским на просторной террасе в доме Нестеровых. Речь зашла о работе, и Петр Ильич обмолвился, что не имеет к разработкам медицинского отдела никакого отношения. Далее он говорил, как сложно было ему создать материалы, позволявшие своему экзоскелету иметь такие фантастический тактико-технические возможности, как непросто было соединить один материал и другой, чтобы их удивительные свойства не мешали друг другу. Из этого разговора ничего не вытекало, кроме одной фразы – медицинский отдел. Возможно, медики стояли за разработкой и исследованием нейронного поля, и они наверняка были в курсе того, что костюм способен создавать обратную отдачу. Возможно, стоило найти кого-то из той группы исследователей и расспросить все как следует. А, может быть, его брату известно нечто большее? Или…

- Петроградский, - прошептал Федор.

- Что Петроградский? – не понял собеседника Соболев.

- Надо будет поговорить с ним. Он может знать о том, откуда появился этот странный эффект.

Максим Павлович пожал плечами:

- Может, он и знает, но, неуверен, что он скажет.

- Мне скажет, - уверено произнес Федор.

- Ну, раз так, то после первой нашей вылазки пойдешь и все у него разузнаешь.

Нестеров кивнул, соглашаясь со старшим товарищем.

Оставшееся время до инструктажа Соболев обучал Федора некоторым премудростям управления костюмом, и Нестеров-младший в полном объеме смог ощутить на себе весь профессионализм бывалого полковника. Максим Павлович не зря тренировал соединения спецназа. О бое он знал все, ну, или практически все, и Федору пришлось запомнить несколько гениальных, с его точки зрения, примочек, которые способствовали более эффективному действию человека в костюме высшей защиты.

Затем настал инструктаж, на котором Михаил Петрович Карамзин пытался буквально разжевать весь материал, который надлежало усвоить Соболеву и Федору. Он говорил медленно, изо всех сил стараясь подобрать самые простые слова и определения, чтобы люди, к науке не имеющие никакого отношения, поняли его и справились со своей задачей.

Ребятам предстояло пронести с собой внутрь объекта кучу разномастной аппаратуры от банальных датчиков, анализаторов и чего-то подобного, до сложнейших устройств, призванных проверить те или иные теории, догадки и гипотезы. Разумеется, ни Соболев, ни Нестеров в этом ничего не понимали, но никто из них не хотел, чтобы из-за их непрофессионализма экспедиция как-то страдала. В конце концов, им пришлось вызубрить все, что в них пытались вложить ученые, а научной группе пришлось согласиться с тем, что ребята нормально подкованы для будущей миссии в качестве младших научных сотрудников.

- Удачи вам, ребят, - произнес на прощание Карамзин с какими-то отеческими нотками в голосе. – Не рискуйте там понапрасну. Вы все запомнили из того, что необходимо сделать?

- Все, - синхронно кивнули разведчики.

- Тогда с Богом.

Спустя пять минут с борта «Содружества» стартовал единственный пока челнок многоразового использования, который в автоматическом режиме доставил разведчиков к замаскированному хитроумным образом входу в объект. Экзоскелет позволял человеку действовать даже в безвоздушном пространстве, а посему пару метров ребятам пришлось проплыть, взирая на антрацитово-черную гладь окружающего их открытого космоса.

Едва нога Максима Павлович коснулась неестественно гладко пола изведанного уже коридора, как он произнес:

- За дело.