ЛЕГКО БЫТЬ ЗВЕРЕМ И ЛЕГКО БЫТЬ БОГОМ, БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ – ЭТО ТЯЖЕЛО

 Кличко – это не только украинский бренд

 Клавдия КОЛЕСНИКОВА, редактор газеты “Надежда”, г. Корсунь-Шевченковский

Эта история – о любви и преданности, благородстве и милосердии, доброте и благодарности. В общем, о тех качествах, которые делают человека Человеком. Для меня она началась еще в 1995 году как история спасения простыми украинскими крестьянками еврейской женщины во время войны. Именно тогда мне в руки попала районная газета “Вiсник Городищини” за 5 апреля со статьей ее тогдашнего редактора Юрия Осипенко (он ее подписал псевдонимом В.Дворовой) “Твої Тамара i Р.П.” и семь писем героини статьи одной из своих спасительниц. Долгое время эти материалы хранились в моем редакционном архиве, и я, признаюсь, даже о них забыла.

И только в 2008 году у меня “навелся фокус” на эту историю, и я поняла, что речь в ней идет о спасении Тамары Ефимовны Кличко (Этинзон) – еврейской бабушки по отцу знаменитых боксеров братьев Кличко, которой их недоброжелатели и завистники машут перед ними в интернете, как жупелом, как червоточинкой. А махать не надо – а нужно только внимательно вчитаться в рассказ о трагической, полной горя, обид и несправедливости жизни этой женщины и ее мужа. Она прошла через многое, но не сломилась, не ожесточилась, а осталась доброй, заботливой и великодушной. И в результате понять, что вот, отсюда, истоки стойкости и бойцовские качества ее знаменитых внуков – и поэтому сломить и сломать их нельзя, а можно только лаять из-за угла, “как Моська на слона”.

Историю жизни Тамары Кличко я собирала по крупицам, конечно, она далеко не полная, но и в таком виде поражает.

Родилась Тамара приблизительно в 1912-1913 годах в городе Смеле Черкасской области в еврейской семье Этинзон. Кроме нее, в дружной семье было еще трое сыновей. В начале 1930-х годов эта рыжеволосая голубоглазая девушка закончила Корсунское педучилище и по направлению поехала работать учительницей начальных классов в село Вильшану Городищенского района. Молодая учительница выделялась не только красотой, но и завораживающим и нежным голосом. Она играла на разных музыкальных инструментах и замечательно пела. Там она встретила свою судьбу – Родиона Петровича Кличко. Он был родом из Вильшаны, работал в это время милиционером в Смеле и приезжал в село к своей родне.

Вскоре влюбленные поженились и поселились в Смеле вместе с Тамариными родителями и братьями. Жили они в центре города в доме по Пролетарскому переулку, во второй его половине жила семья Полянских. Тамара начала работать в одной из смелянских школ. Это была чрезвычайно красивая пара: он – высокий, черноволосый, крепкий; и она – стройная, высокая, с пышными волосами, всегда приветливая и с улыбкой на устах. Тамара говорила на чистом украинском языке, знала много украинских народных песен. Что бы она ни делала, всегда пела. Бывало, соберет всех детей с переулка и организует какой-нибудь спектакль: простынями завешает “сцену”, пригласит родителей детей, чтобы посмотрели, как их дети умеют декламировать, петь, выполнять физические упражнения. Все было интересно и весело.

Все любовались ими, радовались их счастью, когда у супругов в 1934 году родился сын, которого назвали Володей.

Кто же мог предвидеть, что судьба приготовила для них не только пылкую любовь, но и путь нестерпимой боли и страданий…

Летом 1938 года сержанта милиции Кличко направляют сначала в Переяслав, потом на Волынь. Вместе с мужем едет с маленьким сыночком и Тамара. В мае 1941 года Родиона Кличко командируют в Днепропетровск на курсы для руководящего состава. А жена с сыном едут на каникулы к родителям в Смелу. Там их и застала война. Когда фашисты заняли город, то прежде всего согнали всех евреев в гетто, туда попала и Тамара с семилетним сыном, родителями и братом. Когда раненый Родион смог добраться в Смелу, то нашел жену в одном из бараков. Ребенка с ней уже не было: их развели в разные помещения. Каким-то образом ему удалось уговорить полицаев, чтобы жену отпустили хоть на одну ночь. Когда же на следующий день он пошел на поиски сына и Тамариных родителей, то вернулся почерневший: всех смелянских евреев и заключенных других национальностей вместе с военнопленными вывезли ночью под село Билозирье и расстреляли.

Дальнейшие события в различных источниках описываются по-разному. В подавляющем большинстве из них говорится, что Родион вместе с Тамарой бежал из Смелы в Вильшану и здесь два года прятал жену в доме отца – в сундуке на печи, он вырезал в нем дыру для дыхания. Сам он шил сапоги, валенки. После оккупации они вернулись в Смелу. И только в упомянутой выше статье Юрия Осипенко приводится несколько другая версия событий, которой я более склонна верить, потому что она основана на воспоминаниях их очевидцев и участников: Екатерины Михайловны Дворовой, ее сына Михаила, а также Веры Тимофеевны Русин из села Вязивок Городищенского района.

Итак, дальше происходило следующее.

Убитую горем, привез Родион Тамару в Вильшану, в родительском доме выходил горячо любимую жену. Однако в этом селе дальше оставаться было нельзя, там часто рыскали фашисты и полицаи. Решили идти в село Воронивку Городищенского района, где проживала далекая Родионова родня. Так в один поздний осенний вечер 1941 года и постучали они вдвоем к Дворовым – двум родным сестрам Екатерине и Агафии, которые жили со старой матерью Парасковией Куприяновной и двухлетним сыночком Екатерины Мишей. Младшая, Агафия, страдала от болезни глаз и плохо видела. Родион попросил их не отказать, спрятать Тамару от злого глаза чужеземцев. Сам же он спешил на фронт.

- Когда вернусь с победой, то никогда не забуду вашей доброты. Не дайте пропасть моей жене, – сказал на прощание.

- Что ты нас уговариваешь, – отозвалась Агафия. – Разве же мы не люди или не понимаем чужого горя? Будь спокойным за Тамару, воюй, а мы о ней позаботимся – никто ее у нас не увидит.

Так и осталась молодая женщина у этих добрых людей. В селе фашисты почти не появлялись. Зато объявились полицаи, которых нужно было остерегаться не меньше немцев. Поэтому дни и ночи проводила Тамара на чердаке, там ела, там и спала. На прогулку выходила только по ночам. Так прошли дни, недели, месяцы, год.

Однажды, когда Агафия гнала утром корову на пастбище, то увидела, что на их старой груше сидит какая-то совсем юная девушка. Ею оказалась 17-летняя Вера Русин из соседнего села Вязивок, которая пряталась от вербовки в Германию. Она попросила у них убежища. Агафия ей тогда сказала: “У нас уже прячется еврейка. Если не боишься, то иди…” На что Вера ей ответила: “Она тоже человек…”

Когда случались облавы, то Вера пряталась на груше, а Тамару Агафия прятала в сундуке.

Сама сядет на него и говорит полицаям: “Никого у нас нет – если не верите, то ищите”. Была она решительным, смелым и хорошим человеком, вот только тяжело болела глазами.

А затем соседи стали замечать, что в доме прячется кто-то чужой. И хоть люди молчали, но длиться так дальше не могло. Пошла Агафия в Вильшану, там где-то как-то раздобыла документ. С ним и жила Тамара где-то в Житомире до самого освобождения.

Таким образом, украинские крестьянки Дворовые спасали Тамару у себя примерно год: с осени 1941 года по осень 1942-го. Хотя хорошо знали, что если ее обнаружат, то их ждет расстрел. Но они не побоялись это сделать, потому что имели добрые человеческие души, не делили людей по национальному признаку, а только по тому, какой это человек – добрый или злой. Они и потом не порывали связей друг с другом, сначала приезжали в гости, а потом писали письма.

Но обо всем по порядку.

После Победы вернулся с фронта Родион. Его назначили оперуполномоченным криминального розыска Смелянского райотдела милиции. Вместе с женой вернулись они в опустевший дом. Больше не слышно было здесь звонкого мальчишечьего голоса, звуков мандолины, на которой играл младший Тамарин брат. Сама Тамара очень осунулась, уже не пела, а больше молчала. Ожила она только после рождения в 1947 году второго сына, которого тоже назвали Володей (он впоследствии и стал отцом знаменитых боксеров). Мальчик рос здоровым, крепким, веселым. Вместе с ним дом наполнился колыбельными песнями, светом, щемящей радостью. Вместе с сыном набиралась сил и энергии и Тамара. Она снова улыбалась шуткам Родиона, любезно принимала гостей.

И опять их счастье длилось недолго. Во время денежной реформы 1947 года Родион охранял банк и, наводя порядок в очереди, отправил в “нокаут” какого-то обнаглевшего типа, который оказался большой “шишкой”. Пришлось ему распрощаться с милицией. Оставаться в Смеле больше не хотелось. Очень тяжелые воспоминания связывали семью с этим городом. Между тем из далекой Киргизии звал к себе родной брат Родиона Федор. После фронтового ранения и лечения он так и остался в тех краях. Кличко решились на переезд.

Там они поселились в селе Беловодском Московского района. В семье родились дочки Рая и Анна. Сын Владимир стал военным летчиком. По долгу службы он вместе с семьей немало колесил по свету. Но, судя из биографии, его старший сын Виталий родился в селе Беловодском, где жили дедушка с бабушкой. В Киев семья Владимира переехала из Чехословакии. Здесь его сыновья закончили школу. Свою карьеру он завершил военным атташе Украины в Германии в звании генерал-майора. К сожалению, он скончался от рака, прожив всего 64 года.

Дочки вышли замуж и жили в Казахстане. А Родион с Тамарой в Украину так и не вернулись, сюда лишь приезжали их дети.

Там, в далеком крае, случилось еще одно несчастье: Родион пошел работать на стройку, в 1967 году упал с четырехметровой высоты с незакрепленной доски и его на следующий день парализовало. Поскольку это была производственная травма, то Тамара Ефимовна пошла к нему на работу, чтобы добиться компенсации. Но никто и не собирался этого делать. А она была настолько убита горем, что даже не подала в суд на начальство мужа. Поэтому он получал обыкновенную пенсию. Тамара самоотверженно присматривала за мужем и не могла его покинуть даже на короткое время, но постоянно мечтами летела в Украину.

Она помнила щедрую человеческую доброту, о чем говорят ее письма к своей спасительнице Агафии Михайловне Дворовой, которые она часто посылала в с. Воронивку из Киргизии. В них столько благодарного тепла, искренней приязни к своей спасительнице, неподдельного беспокойства о ее здоровье, желании хоть как-то помочь! Она писала о болезни глаз Агафии и в журнал “Здоровье”, и в Министерство здравоохранения, в институты, больницы, в государственные органы. Хотя ей самой жилось очень трудно, но она, добрая душа переживала за человека, перед которым всегда считала себя в долгу. И то, что Тамара Ефимовна писала эти письма в Воронивку, говорит о том, что ее во время войны спасали не только в Вильшане, но и в этом селе, хотя об этом нигде не упоминается.

Вот отрывки из ее писем, написанных с 1986 по 1988 год (кстати, все они написаны на украинском языке, а ведь она уже сорок лет жила в Киргизии), которые нельзя читать без волнения:

“Я решила переехать в Воронивку, поближе к тебе. Чтобы тебе дров нарубить, чтобы стать тебе помощью. Только бы нам с мужем не умереть. Мы бы очень тебе пригодились. У нас пенсии хватает для нас, нам от тебя ничего не нужно. Нам нужно тебе помочь во всех отношениях… Я обязана тебе помочь, это мой долг перед тобой, я должник перед тобой” (8 января 1988 года).

“Моя мечта приехать в Воронивку, чтобы быть полезной Гаше. Гаша – моя мечта. Очень мне больно за Гашу. Природа тоже недобрая. Природа должна наказывать тех, кто делает людям зло, а природа наказывает добрых, чутких, как Гаша! О, как я хочу быстрее приехать к Гаше в село, чтобы немного облегчить ей жизнь. Обратиться к врачам, чтобы дали Гашуне увидеть небо, зеленую травку” (из письма к знакомой в с. Воронивку).

“Только к тебе, моя Гашуня, сердце рвется. Моя мечта – увидеться с тобой, с тобой наговориться, с тобой поделиться моей жизнью. Ты меня поймешь. Некому рассказать, чтобы так знал мои тяжкие муки, как ты, моя Звездочка, знаешь мои муки. Я не перестаю плакать” (23 апреля 1988 года).

“Ты моя сестренка, моя заря, мой цветочек, очень мне дорога, края нет, как ты мне дорога. Твоя Тамара” (2 сентября 1987 года).

Читаешь эти трогательные письма и понимаешь, что главное в жизни – это добро, умение полюбить ближнего как самого себя, умение быть благодарным за помощь, а не то наносное, что придумали негодные люди: деление людей по цвету кожи, форме черепа, разрезу глаз и длине носа – и в зависимости от этого считать кого-то “высшей расой”, а кого-то – “тварью дрожащей”. И простые люди это понимают лучше, чем те, кто находятся в верхах.

Как ни хотела Тамара Ефимовна приехать в Украину, но мечта ее так и не осуществилась: они с Родионом Петровичем нашли свой вечный покой в Киргизии.

Но это еще не конец истории. Рассказом о спасении Тамары Кличко заинтересовался отдел “Праведники народов мира” Яд ва-Шем. С 2009 года я переписываюсь по этому поводу с руководителем сектора СНГ этого отдела Катей Гусаровой. Конечно, хотелось бы, чтобы хотя бы посмертно семье Дворовых было присвоено звание Праведников. Но поскольку уже нет в живых ни спасенной, ни никого из спасителей, то рассказать об этой истории уже некому, и единственным доказательством того, что это было на самом деле, служит статья Юрия Осипенко и, косвенно, письма Тамары Кличко в Воронивку. Но надежда умирает последней, и я смею надеяться, что и эта история закончится благополучно.

“Еврейский обозреватель”