Невероятное прошлое, или настоящая жизнь у теплого моря

Я помню чудесное теплое море, огромный город, зелеными верандами спускающийся к бесподобной набережной, ручейки после дождя, струящиеся вниз по мощеным улочкам, пропахшим жареными каштанами и вареными креветками. И запомнившийся на всю жизнь пьянящий, волнующий запах моря.

Я родился и вырос наверно в самом многонациональном городе СССР – Баку. Как писал когда-то автор Дронго Чингиз Абдуллаев, города всего мира делятся на 2 типа – Нью-Йорк и Париж.

Нью-Йорк – это город с обособленными национальными диаспорами, где жители скажем Гарлема, Бронкса, или Чайна-тауна иногда за всю жизнь не выходят за пределы своего национального района.

Париж – город, где перемешаны все национальности, и в результате этого появляется новая культура.

Так вот, Баку – это Париж Востока.

Среди моих многочисленных друзей были и два еврея – ныне покойный Димка Финкельштейн и Яник Коршунов, сейчас успешный врач-кардиолог в Израиле. Мы абсолютно не отличались друг от друга. Все были одинаковыми балбесами, любителями повеселиться, поиграть на гитарах, попеть, попировать за столом в тени тутовника, потанцевать, покрутить романы с девчонками. Только одно было непривычно – у обоих моих друзей отцы были очень религиозными, ортодоксальными людьми. Они даже ходили в синагогу, что во времена СССР было редкостью. Но мы, их друзья, не придавали этому никакого значения, пока почти одновременно не узнали совершенно поразительные вещи.

Мы гуляли на свадьбе Димы в ресторане. Друзья натащили аппаратуры, специально записали музыку к свадебной дискотеке, а Димины родители пригласили старого еврея с гармонью, который пел хохмовые еврейские куплеты и невероятно мелодичные песни на идиш. Веселье шло по нарастающей. И вдруг мы заметили за дальним столиком скромно сидящую пожилую пару – азербайджанца и азербайджанку. Причем они выглядели и были одеты явно не по-городски. Типичные сельские жители из многочисленных поселков, окружающих Баку. Только вот Димины отец с матерью периодически подбегали к этому столу, о чем-то беседовали, целовали их, и при этом их глаза светились потрясающей любовью. После очередного танца мы с Димой вышли покурить и я спросил его:

 

- Димка, кто эти люди за дальним столиком?

- Ты что, старик? Это же мои бабушка с дедушкой.

 

Я вошел в ступор. Как, типичный еврей, Димин отец, полный, рыжий, веселый имеет таких отца и мать – типичных мусульман? И тут я узнал историю, при каждом упоминании которой у меня всегда наворачиваются слезы.

 

Шла война. Баку, в отличии от других городов СССР не пострадал и почти не ощущал ни особого голода, ни разрушений.

И вдруг по городу молнией распространяется весть – в Баку идет целый эшелон детей-сирот, значительная часть из которых были еврейские сироты.

Не знаю уж как, но в момент прибытия поезда на Сабунчинский вокзал, весь перрон был забит людьми, и детей тут же разбирали в семьи. Так два маленьких еврейских мальчика-сироты попали в азербайджанские семьи. Причем в сельские семьи, где жили в частных домах, держали птицу и скотину. Семьи были большие, и помимо усыновленных, были и родные дети. Их любили и растили, как родных, не делая никаких различий.

Но когда пришло время, отцы сказали своим сыновьям одно и то же:

 

- Сынок, ты мне родной и мы тебя очень любим. Но ты иной национальности и иной веры. Поэтому ты должен знать историю и религию своего народа.

 

Отцы взяли своих сыновей за руки и отвели в городскую синагогу. Они отнеслись к ним строже, чем к собственным детям, и заставляли ходить в синагогу и соблюдать шабат. Этими мальчиками были отцы Димки и Яника.

Я был просто поражен величиной любви и ответственности этих людей за своих сыновей. Эти простые крестьяне-мусульмане для меня стали примером на всю жизнь.

Прошли времена, многие уже умерли, другие покинули свою Родину. Но та атмосфера настоящей любви, преданности, дружбы и счастья, наверно навсегда осталась в душе каждого.

А я задаю себе вопрос: «Осталось ли сейчас хоть что-нибудь от тех великих скромных людей? Куда делись эти Любовь, Сострадание, Милосердие, которые были присущи нашим дедам, вне зависимости от их национальности?»

К сожалению, такие люди, настоящие люди, сейчас встречаются все реже и реже.