ЧЕЛОБИТНАЯ ЖЕРАРДУ ДЕПАРДЬЕ

В Подмосковье (и впрямь, под самой Москвой, сразу за МКАДом) есть район Одинцово. И в этом районе есть микрорайон Новая Трехгорка. И по этой самой Трехгорке, хоть она и новая, уже давно гуляет старый российский беспредел: проблемы с отоплением, прорывы канализации, нехватка детских садов и поликлиник, отсутствие подъездных дорог и общественного транспорта, опасная криминогенная ситуация, коррумпированность милиции и чиновников. В общем, обычные наши реалии: где-то их больше, где-то меньше, но, по сути, они повсеместны.

Однако жители Новых Трехгорок настолько измучились от этих реалий и настолько отчаялись от безуспешных попыток обратить на себя внимание властей, что решили воззвать о помощи к самому … Жерарду Депардье.  С их открытым письмом к новоиспеченному соотечественнику  можно ознакомитьсяздесь.  Перечислив все свои беды и даже указав на одного из главных виновников бед, застройщика СУ-155, новотрехгорковцы заканчивают челобитную просьбой донести их беды до Главного Защитника Униженных и Оскорбленных, т.е., Путина, а заодно и до губернатора Московской области Воробьева.

«Причем тут Депардье?» - улыбнутся многие и будут правы.  Депардье тут действительно не при чем. Можно было написать и камерунскому футболисту Самюэлю Это'О, с успехом выступающему за московско-дагестанский клуб «Анжи», или российской фигуристке Юко Кавагути, или даже Алену Делону (в конце концов, он в отличие от Депардье – герой не только экрана, но и великого хита «Наутилуса»). Но я улыбаться не буду. В отчаянном поступке жителей проблемного микрорайона я вижу не только наивность, но и блаженную убежденность в том, что иностранец (особенно – западный) – честнее и благороднее, чем свой, российский.  Такой заступится.  Такого даже сам царь-президент-министр послушает.

В этом подходе проявляется великая двойственность отношения россиян к Западу. Суть этого отношения – винегрет из мании величия с комплексом неполноценности, о котором я писал раньше. С одной стороны, Запад – это плохо; там лютой ненавистью ненавидят русского человека, грабят его, навязывают ему свои гадкие либеральные ценности, а заодно хотят лишить свободы, которой у него никогда не было; там – шпионы, враги и обманщики; мы их шапками закидаем и порвем, козлов. 

Но с другой, Запад – это хорошо; туда-то и стремятся российские политики, олигархи и просто разумные люди; оттуда к нам пришел государственный строй, система образования, кораблестроение, балет, автомобили, джаз, голливуд, джинсы, гуманитарная помощь, интернет, айподы, айпады, айфоны итд; и пусть они там и шпионы, но все равно – помочь, если что, могут.

Поэтому сотни и сотни россиян, измученных бесполезностью российских судов, направляют свои петиции в Страсбург, в Европейский Суд по Правам Человека. Поэтому последние порядочные депутаты Госдумы едут на форумы Freedom House в США. Поэтому жители Новой Трехгорки пишут Депардье.

Любопытно, что точно такой же ситуация была и 170 лет назад, при Николае I, с жандармским режимом которого путинская Россия все стремительнее обнаруживает разительное сходство. Описывая свою знаменитую поездку в Россию в 1839 г., Маркиз Астольф де Кюстин, столь нелюбимый «российскими патриотами», говорил об атмосфере подозрительности и недоверия, мгновенно созданной вокруг него чиновниками. Вместе с тем, прямо накануне его отъезда из Питера в Москву к нему обратился один дворянин с просьбой передать письмо княгини Екатерины Трубецкой к императору. В письме несчастная княгиня, вот уже лет 15 находившаяся с пятью детьми в Сибири, где отбывал срок каторги ее муж, декабрист Сергей Трубецкой, умоляла разрешить им переехать из полузаброшенной деревни в какой-нибудь населенный пункт, где хотя бы был врач: жизни детей находились в опасности.

Как и Депардье, де Кюстин был француз.  Как и Депардье, его просили о заступничестве перед Правителем. Де Кюстин отложил отъезд из столицы и вручил послание президенту … извините,  царю.  Видимо, тот даже ознакомился с его содержанием: не прошло и пяти лет, как супругам Трубецким было великодушно разрешено переехать в Иркутск. К тому моменту двое из их малолетних детей умерли от болезней.