Как доклад Хрущева о культе личности оказался на Западе

Хрущёв выступает на ХХ съезде КПСС

Всего три года спустя после смерти Сталина его представили в СССР бесчеловечным убийцей, который сформировал культ собственной личности и нес ответственность за гибель миллионов людей в стране и за ее пределами, был виновен в «преступлениях против человечности».   

Этот откровение озвучил его преемник у руля СССР Никита Хрущев во время очередного съезда Компартии в феврале 1956 года. В тайном выступлении перед участниками съезда Хрущев поразил всех до глубины души, когда описал устроенные по распоряжению «отца народов» репрессии и бесчинства. Благодаря нескольким туманным утечкам на Западе были в курсе того, что новый советский лидер произнес некую речь, но ничего не знали о ее содержании.

Все западные службы развернули бешеную активность и использовали любые средства, чтобы заполучить эту речь. Но все было напрасно.

Только несколько месяцев спустя ЦРУ смогло заполучить этот сенсационный документ и представить его всему миру. Он произвел эффект разорвавшееся бомбы, за которым последовали мятеж в Венгрии в том же году, протесты и сомнения в коммунистических партиях на Западе и даже в лагере «неприсоединившихся» стран. Позднее Михаил Горбачев назвал эту речь первым камнем, который был вынут из берлинской стены. Все эти события уже давно занесены в анналы истории, но мне хотелось бы рассказать о нескольких малоизвестных или совсем неизвестных деталях того, как был получен документ, потрясший весь мир.  

Сделал это молодой польский еврей Виктор Граевский, в руках которого по случайности оказалась копия речи. Этот преданный коммунист и член польской компартии работал на местное информагентство. Я познакомился с ним год спустя после переезда в Израиль, и мы стали не просто согражданами, а настоящими друзьями. И только после нескольких лет молчания он поведал мне захватывающую историю, которая достойна не только приключенческих фильмов, но и лучших любовных романов, в которых всегда нужно искать женщину.

«В те времена у меня была любовная связь с секретаршей первого секретаря польской компартии Эдварда Охаба, - рассказал Граевкий в одной из наших бесед. - Ее звали Люся Барановская, она была супругой зампреда тогдашнего правительства. С тех пор она уже скончалась. Короче говоря, в один прекрасный день я, как обычно, зашел к ней на работу и стал ждать, пока она освободится. Тут мне бросилась в глаза красная папка с надписью «совершенно секретно». Я знал русский, потому что во время войны мы с семьей бежали в СССР. Эта папка просто лежала на столе вместе с другими бумагами. Ее только что принесли, и она еще не успела с ней ознакомиться. Последние дни ходили слухи по поводу интересной, но секретной речи, экземпляры которой в Кремле решили выслать коммунистическим лидерам стран-сателлитов после протестов с их стороны».   

Граевский (скончался около трех лет назад) рассказывал свою историю совершенно спокойно, нейтральным голосом, без малейших эмоций. «Когда я пришел в себя от удивления, то спросил у Люси, можно ли забрать и посмотреть дома эту папку, раз уж она все равно загружена работой, - продолжил он. - Она согласилась, но добавила: «Верни мне ее до 16 часов, чтобы я могла убрать ее в сейф». Я вернулся домой, и по мере чтения мое удивление только росло. Я сказал себе, что держу в руках атомную бомбу. Не помню, что именно мне пришло в голову, но я внезапно решил отнести этот документ в израильское посольство в Варшаве».

Небольшое уточнение: за год до этого Граевский уже побывал в Израиле, чтобы навестить больного отца, который иммигрировал туда незадолго до этого. «В посольстве все были точно так же поражены, как и я. Они сфотографировали страницы и вернули мне папку, так что я, как и обещал, смог вернуть ее подруге до 16 часов».

О том, что было дальше, Граевский узнал, когда стал гражданином Израиля. Ознакомившись с документом, премьер-министр страны Давид Бен-Гурион решил передать его американцам из опасения, что правда об израильском вмешательстве может поставить в опасное положение евреев в СССР. Именно поэтому причастность израильтян долгое время держали в тайне. Как бы то ни было, их вклад послужил основой для долгого и плодотворного сотрудничества разведслужб обоих государств.  

Тем не менее, на этом история Граевского не заканчивается. Продолжение тоже достойно шпионского фильма: «Оказавшись в Израиле, я стал учить иврит вместе с советскими дипломатами. Однажды, когда я еще работал с израильским министром иностранных дел и не начал карьеру в журналистике на посту директора службы внешнего радиовещания, мне встретился один из этих дипломатов-учеников. Увидев меня в министерстве, он начал разыгрывать из себя старого приятеля, но я быстро его раскусил. Как только он выложил все карты, то есть предложил работать на КГБ, я связался с Шин-бет, и те сказали мне подыграть».    

В результате Граевский 13 лет был двойным агентом, которого КБГ всерьез рассматривал как ценного шпиона. И это, кстати говоря, действительно казалось правдоподобным благодаря хитрым уловкам Шин-бет.

По иронии судьбы, Граевский при жизни был удостоен двух медалей: одну дали в Шин-бен, а другую - в КГБ за службу «родине-матери» (сейчас она, вероятно, пылится где-то в Кремле).

Жиль Кессари

<fieldset>
<legend>Цитата:</legend>

Из доклада Хрущева "О культе личности и его последствиях"

...В НКВД составлялись списки лиц, дела которых   подлежали  рассмотрению  на Военной  Коллегии,   и   им  заранее определялась мера наказания. Эти  списки направлялись  Ежовым  лично Сталину для  санкционирования предлагаемых мер наказания. В 1937-1938 годах  Сталину было направлено  383  таких списка на многие тысячи  партийных,  советских, комсомольских,  военных  и  хозяйственных работников  и  была  получена  его санкция.

...Сталин был человек очень мнительный, с болезненной  подозрительностью, в чем мы убедились, работая вместе с ним. Он мог посмотреть на человека и сказать:"что-то  у  вас  сегодня  глаза  бегают",  или:  "почему  вы  сегодня  часто отворачиваетесь, не  смотрите прямо в  глаза". Болезненная  подозрительность привела его  к огульному недоверию, в том числе и  по отношению к выдающимся деятелям партии, которых он знал много лет. Везде и всюду он видел "врагов", "двурушников", "шпионов".

Имея  неограниченную власть,  он допускал  жестокий  произвол, подавлял человека  морально  и  физически.  Создалась такая  обстановка, при  которой человек не мог проявить свою волю.

... Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны.

Из опубликованных теперь  документов  видно, что еще 3 апреля 1941 года Черчилль через английского посла в СССР Криппса сделал личное предупреждение Сталину  о  том,  что  германские войска  начали  совершать  передислокацию, подготавливая  нападение на  Советский  Союз. Черчилль указывал  в  своем  послании,  что  он  просит  "предостеречь Сталина с тем,  чтобы обратить его внимание  на  угрожающую ему  опасность".
Черчилль  настойчиво  подчеркивал  это и  в телеграммах  от  18  апреля  и в последующие дни.  Однако  эти  предостережения  Сталиным не  принимались  во внимание.  Больше  того,  от Сталина  шли  указания  не  доверять информации подобного рода с тем, чтобы-де не спровоцировать начало военных действий.

Следует  сказать,  что  такого  рода  информация  о  нависающей  угрозе вторжения  немецких войск на  территорию Советского  Союза  шла и  от  наших армейских и дипломатических источников, но в  силу сложившегося  предвзятого отношения к такого рода информации в руководстве она каждый раз направлялась с опаской и обставлялась оговорками.

Так, например, в донесении из Берлина от 6 мая 1941 года военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга  Воронцов доносил:  "Советский подданный Бозер...  сообщил  помощнику нашего  морского  атташе, что,  со слов  одного германского  офицера  из ставки Гитлера,  немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР  через  Финляндию,  Прибалтику и  Латвию.  Одновременно намечены мощные налеты  авиации  на  Москву  и  Ленинград  и  высадка парашютных десантов  в приграничных центрах..."

В  своем донесении  от  22 мая 1941  года  помощник  военного атташе  в Берлине  Хлопов  докладывал, что  "...наступление  немецких войск  назначено якобы на 15.VI, а возможно, начнется и в первых числах июня...".

В  телеграмме  нашего  посольства  из  Лондона от  18  июня  1941  года докладывалось:  "Что касается текущего момента, то Криппс  твердо убежден  в неизбежности  военного столкновения Германии  и СССР,  - и  притом не  позже середины  июня. По  словам Криппса,  на сегодня  немцы  сконцентрировали  на советских  границах (включая воздушные силы  и вспомогательные  силы частей) 147 дивизий...".

Несмотря  на  все  эти  чрезвычайно  важные  сигналы,  не были  приняты достаточные  меры,  чтобы  хорошо подготовить страну к  обороне и  исключить момент внезапности нападения.

 Если бы наша промышленность была  вовремя  и по-настоящему мобилизована для  обеспечения армии вооружением и необходимым снаряжением,  то мы понесли бы неизмеримо меньше жертв в  этой тяжелой войне.  Однако такой  мобилизации своевременно проведено не было. И  с первых же  дней войны обнаружилось, что наша  армия  вооружена  плохо,  что  мы  не  имели  достаточного  количества артиллерии, танков и самолетов для отпора врагу.

Мы начали  перевооружение армии по существу в самый канун  войны.  В результате этого  в момент  нападения врага на  советскую  землю у нас  не  оказалось в нужных  количествах ни  старой техники, которую мы снимали с вооружения, ни новой техники,  которую  собирались вводить.  Очень плохо  было  с  зенитной артиллерией, не налажено было производство бронебойных снарядов для борьбы станками.   Многие   укрепленные   районы   оказались  к   моменту  нападения беспомощными, так как старое вооружение с  них было  снято, а  новое  еще не введено.

...Весьма тяжкие последствия, особенно для начального периода войны, имело также  то  обстоятельство, что на протяжении  1937-1941 годов, в  результате подозрительности  Сталина,  по  клеветническим  обвинениям, истреблены  были многочисленные кадры армейских командиров  и политработников.  На протяжении этих  лет  репрессировано  было  несколько  слоев командных кадров,  начиная буквально  от роты и  батальона  и до высших  армейских центров, в том числе почти  полностью  были  уничтожены  те  командные  кадры,  которые  получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке.

</fieldset>