Неизвестный Ленин-рыночник.

 К 143-летию со дня рождения В.И.Ленина.

Судьба позднего Ленина, Ленина НЭПа, трагична как политика и как человека. И этот последний период его жизни покрыт непроницаемой пеленой лжи и инсинуаций.

 Уже первое после революции применение им марксизма в России со всей пугающей ясностью показало, что ’’классический марксизм, как движение и как доктрина, испытывал разрыв между марксистским представлением о революционном развитии и действительным ходом классовой борьбы’’ (И.Дойчер. «Троцкий в изгнании», М., изд. Полит. Лит., 1991г., стр. 536), из-за чего вся система начавшегося на практике коммунизма - отнять и разделить - пришла в столкновение с интересами не только крестьянства, но и классовыми интересами самих рабочих - их основная масса, так и не ставши господствующим классом как обещали большевики, в целях просто выживания пустилась в мешочничество, в том числе и интеллигенция, то есть в стихийные рыночные опять-таки капиталистические отношения с крестьянством. (см. регистрацию этого факта в ’’Кратком курсе истории ВКП (б)’’, Госполитиздат , 1952 , стр. 238).
 Уныние слышится в ленинском признании, что когда с буржуазией покончено и что когда земля уже крестьянам, а заводы уже рабочим, «мелкобуржуазная стихия ежедневно и ежечасно рождает капитализм».
 Сидя в холодном Кремле, окруженном полыхающими кровавыми восстаниями (в Сибири, на Украине, в Тамбовской губернии, где против восставших крестьян был применен Красной армией отравляющий газ), и восстаниями в городах (Кронштадт, «Советы без коммунистов»), Ленин начинает развенчивать построенный на теории Маркса военный коммунизм, заявив (это камень в огород Маркса), что теперь «мы вынуждены признать коренную перемену всей нашей точки зрения на социализм» (В.И.Ленин, ПСС, 5-ое изд., М, 1969, том 45, стр. 376), и вводит вместо первобытно-грубого военного коммунизма Новую экономическую политику (НЭП): «Новая экономическая политика означает замену продразверстки налогом, означает переход к восстановлению капитализма в значительной мере» (ПСС, там же, том 44, стр. 159-160).
 Отход от марксистской тоталитарной политэкономии и своего раннего чисто марксистского мировоззрения Ленин, чтобы не растерять партию, делает осторожно и поэтапно: «Новым в настоящий момент является для нашей революции необходимость прибегнуть к «реформистскому», постепенновскому, осторожно-обходному методу действий в коренных вопросах экономического строительства… С весны 1921 г. мы на место этого подхода, плана, системы действий ставим… совершенно иной тип реформаторского: НЕ ЛОМАТЬ (выделено у Ленина) старого экономического уклада… предпринимательства, капитализма, а ОЖИВЛЯТЬ… капитализм, осторожно и постепенно получая возможность подвергнуть их государственному регулированию ЛИШЬ по мере их оживления» (ПСС, там же , том 44, стр. 221-222).
 Это неожиданное высказывание Ленина повергло в шок его соратников и партию в целом, поставив его фактически по ту сторону марксистской идеологии, под критику марксистских ортодоксов (об этом речь будет ниже), поскольку этим заявлением “Ленин совершил полный переворот в своих собственных взглядах и в толковании марксистского учения”. (С.Коэн, там же, стр. 171).
 Его подчеркнуто твердое решение о необходимости вставления капитализма в значительной степени в социализм (или что все равно – социализма в значительной степени в капитализм) стало парадоксальным правилом не только в Зап. Европе и Сев. Америке (о чем сказано будет ниже), но и в нынешней России: Путин национализировал (взял под контроль государства) в частично-необходимой части нефтяной комплекс России и ввел в экономику систему госкорпораций для расширения управляемого государством непрямого влияния госсобственности в базовых отраслях, так как слишком оживший и набравший силу капитализм в России начал разрушать основы функционирования самого государства.
 С подытоживающим акцентом, уже на краю своей жизни, Ленин раскрыл главную суть НЭПа в полной мере как социализм в его новом понимании, коренным образом отличном от марксистского: «…при господстве НЭПа есть все, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса… степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов» (ПСС, там же, том 45, стр. 137). 
При этом Ленин, как видим, из этого ряда донэповских ’’многих и многих социалистов’’ не исключил и самого Маркса (иначе этот тезис теряет смысл). И в дальнейших его работах имя Маркса уже не упоминается.
 Таким коренным образом поздний Ленин пересмотрел всю (ВСЮ!) точку зрения на социализм и разошелся коренным образом в главном вопросе с Марксом в отношении к капитализму: у Ленина в его вызревшей в 1921-1924 г.г. собственной концепции чисто русского социализма – НЕ ЛОМАТЬ, А ОЖИВЛЯТЬ КАПИТАЛИЗМ в социализме (что равнозначно – не ломать, а оживлять социализм в капитализме), а у Маркса в его марксистской (западно-европейской) концепции социализма главное требование – ПОЛНОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ КАПИТАЛИЗМА, из-за чего, по мнению Ленина, теория Маркса также уткнулась в камень преткновения, как уткнулись в камень преткновения все остальные теории социализма социалистов до Ленина НЭПа, вместе взятые. Ленин же в НЭП сумел обойти этот камень, вследствие чего НЭП в виде злонамеренно непризнанного Западом по названию, но признанного по сути русского социализма, легко распространился по планете в шведском нынешнем социализме, как утвердился он подобным образом и во Франции, Германии, Австрии, Италии и т.д. 
 По сути дела поздний Ленин в Новой экономической политике нашел третий более цивилизованный путь развития человеческого сообщества на основе равновесия капитализма и социализма в отдельно взятой стране со сложением их преимуществ и низведением их недостатков до социально-безопасного уровня с помощью найденного им системного механизма национализации-денационализации, действующего как перепускной клапан классового давления между трудом и капиталом и сбрасывающего безреволюционно излишки давления как слева, так и справа путем частичной национализации (уменьшения частного сектора с увеличением госсектора) или частичной денационализации (увеличение частного сектора с уменьшением госсектора), но без вмешательства административно в частный сектор - там полный либерализм и совершенно свободные цены.
 Ленинская нэповская модель как сбалансированная система экономических и политических отношений труд-капитал с обратной связью между ними через указанный безреволюционный механизм стала несовместимой с марксизмом: у Маркса – полная и бесповоротная национализация с уничтожением навсегда частной собственности и частного производства, «одинаковая трудовая повинность для всех. Создание трудармий, особенно в земледелии». (К.Маркс, Ф.Энгельс, изд. М-Л, 1929-1931, том. 5, стр. 502), а у Ленина – «…мы видим, что известное равновесие создалось. Мы видим перед собой в высшей степени неустойчивое, но все же несомненное, неоспоримое, известное равновесие». «(ПСС, там же, том 44, стр. 296). Здесь Ленин имеет ввиду равновесие капитализма и социализма в рамках НЭП как главный элемент Новой экономической политики, в которой самую ключевую роль играет понятие «смычки» между классами и классов с государством (или по-современному такое состояние называется «социальным партнерством»).
 Почему-то слова Ленина из выступления на Пленуме Моссовета в ноябре 1922г., что ’’из России нэповской будет Россия социалистическая’’, коммунистами волюнтаристски трактуется как указание на сворачивание НЭПа, когда уже в следующем 1923 г. Лениным были написаны основные статьи под знаком: НЭП – ЭТО И ЕСТЬ СОЦИАЛИЗМ, вошедшие в его посмертное политическое Завещание.
 В этом выступлении как непревзойденный мастер политических компромиссов на пути к своему пониманию социализма, он просто успокаивал партийцев и рабочих, не успевавших за его реформированием марксизма: «Сначала НЭП трактуется им как отступление, затем как необходимая ступень к нему и наконец как собственно социализм, хотя и в необработанном виде». (Ю.Буртин, «Октябрь», № 12, 1998, статья «Три Ленина», стр. 140).
 На XI съезде Шляпников развернул критику НЭПа, что НЭП идет за счет рабочих, на что Ленин повторил аргумент о необходимости «смычки» с крестьянством и что «этому соображению надо подчинить всё». (Э.Карр, «История большевистской России», 2-х томник, 1-я кн., М., изд. «Прогресс», 1990, стр. 630). Здесь Ленин с полной остротой поставил вопрос «смычки» выше диктатуры пролетариата и мировой социалистической революции.
 Вторым этапом НЭПа была «смычка» с промышленным и торговым капиталом с возвратом под частное управление до 70% предприятий, которые были уже национализированы. При этом в госсекторе были оставлены «командные высоты» за государством над наиболее крупными стратегическими предприятиями.
 «Вопреки утверждениям Ленина, что обнародование новой политики не сопровождалось особыми разногласиями, она вызвала широко распространенные «отчаяние», «деморализацию» и оппозицию в партийных и комсомольских рядах». (С.Коэн, там же, стр. 166).
 «Как можно говорить о близком и даже существующем уже социализме («мы социализм протащили в повседневную жизнь»), если вся деревня как была, так и осталась сплошь частнособственнической, а в городе растет нэпман?»
 Коллеги Ленина по партийному руководству, люди по большей части достаточно образованные, не могли не поставить перед собой подобных вопросов. А поставив, не могли не увидеть, что перед ними с точки зрения марксизма вообще и большевизма в особенности, страшная, чудовищная, антимарксистская ересь. Вождь революции предстает в своем «Завещании» (в статье «О кооперации» особенно) прямо-таки ревизионистом №1, далеко обогнавшим по части реформизма и оппортунизма казнимого им К.Каутского и кого еще угодно». (Ю.Буртин, там же, стр. 147).
 В разговоре со Свидерским, в 1921 г. занимавшим пост заместителя наркома земледелия, Н.Валентинов отмечает: «Когда я ему сказал, что у меня такое впечатление, что в партии не все охотно идут за Лениным, Свидерский стал объяснять, что, в сущности, дело обстоит много хуже, ибо мало кто с Лениным вполне согласен. Полностью согласны с ним, может быть, только Красин и Цюрупа, остальные молчат и упираются» (Валентинов (Вольский) Н., «Доктрина правого коммунизма», Мюнхен, 1960, стр. 67, там же стр. 14-15 о реформаторском наследии Ленина).
 «По Пятакову, уступки НЭПа были почти предательством Октября». (С.Коэн, там же, стр. 164).
 Видный большевик Ломинадзе в 1921г. горько сетовал, что в экономике не осталось «элементов социализма». («Новая оппозиция. Сборник материалов о дискуссии 1925 г.», Л., 1926 , а также см. Валентинов Н. «Суть большевизма в изображении Ю.Пятакова», стр. 140-141).
 Постепенно до Ленина дошло осознание того, что рядовые партийцы и среднее звено не понимают и не разделяют его НЭПа и что его болезнь уже не даст ему развернуто объяснить партии как далеко он ушел вперед от партии и марксизма в понимании истинного социализма.
 «Ту же горечь и тревогу вызывали у Ленина и отношения со своим непосредственным окружением. Он умирал, сознавая, что его рекомендации и предостережения отвергаются или игнорируются, что изолированный своими, казалось, ближайшими соратниками, которые почти в открытую сговариваются за его спиной, что превращают его в «безвредную икону», а стоит ему умереть, как они передерутся между собой в борьбе за первенство и власть, чем подорвут, если не погубят дело его жизни». (Ю.Буртин, «Октябрь» №1, 1999, ,, Три Ленина ’’, стр.137).
 «Ленин еще жив, тот же Х11 съезд желает ему скорейшего выздоровления. Однако в партийных кругах его уже списали. Передавалась глумливая фраза «Ленину капут», якобы сказанная Сталиным в связи с мартовским параличом, и также ленинская: «Я еще не умер, а они, со Сталиным во главе, меня уже похоронили». Теперь ученики и соратники озабочены главным образом, как наиболее благовидным образом «предложения Ленина обезвредить, сделать так, чтобы под покровом нескольких внешних изменений (увеличение числа членов ЦК и ЦКК)… всем по-прежнему продолжала командовать маленькая группка во главе с генеральным секретарем.» (Н.Валентинов, «Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина. Годы работы в ВСНХ во время НЭПа. Воспоминания». М., 1991, стр. 299-301).
 «О значении пяти статей спорили в течение всего десятилетия. Некоторые соглашались с Бухариным (выдвинувшимся с мая 1923г. как ярый последователь ленинского НЭПа и ленинской теории и практики равновесия социализма и капитализма как новой формы мировой истории – прим. Ю. Щеголькова), другие отрицали, что Ленин изменил свое мнение по существенным вопросам и цитировали раннего Ленина. Были и такие, которые настаивали на том, что реформизм Ленина проистекает из того, что он был болен и находился в состоянии депрессии и, следовательно, не мог быть принят всерьез». (С.Коэн, там же, стр. 168).
 Позднего Ленина, особенно его Завещание, потребовалось благовидно дезавуировать и замазать несоответствие его взглядов 1921-1924г.г. официальной идеологии. Сделано это было путем примитивного передергивания, следующим образом:
 - Ленин говорит о коренной перемене всей точки зрения на социализм как встраивании капитализма в социализм или наоборот социализма в капитализм, то это втискивается в термин переходной ступени на пути к марксистскому пониманию социализма в виде трудармий, особенно в земледелии;
 - Ленин говорит, что НЭП уже, собственно, есть социализм и для полного превращения первого во второе нужно лишь достичь более высокого уровня цивилизованности населения, то это трактуется, что светлая цель близка.
 Словом, потребовалось не малое шулерское искусство и изворотливость, чтобы, не входя в противоречие с Лениным НЭПа и новым созданным Сталиным культом Ленина, насильно напяленным на умершего Ленина в виде главной марксисткой иконы, скрыть от партии и народа, что в своих прозрениях и догадках поздний Ленин ушел от своей партии и большинства других его современников вперед на целую эпоху, предложив миру ТРЕТИИ более цивилизованный и продуктивный путь социально-ориентированного рынка и классового партнерства («смычки»), нежели Маркс с его трудармиями, особенно в земледелии. 
 Сталин во времена НЭПа не высказывался ни за, ни против. В это время Ленин и Сталин все более становились в глухое противостояние и в теоретическом и политическом плане. Ленин указывал на «грубости» и озлобленность в характере Сталина и недостатки его работы над порученным ему нацвопросом: «Я думаю, что тут сыграла роковую роль торопливость и административное увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого «социал-национализма». Озлобление вообще играет в политике обычно самую худшую роль». (ПСС, там же, том 45, стр.358).
 После предсмертной записки о том, что Сталина надо заменить на посту генсека партии, Сталин и Ленин окончательно стали в теоретическом плане антиподами (Сталин – план как догма, трудармии, мировая победа коммунизма в полном соответствии с теорией Маркса, а Ленин – социально-ориентированный рынок и классовое партнерство, социальный мир для народов в полном соответствии с его новым пониманием социализма, названного впоследствии почему-то шведским), а в политическом плане в последний период Ленин и Сталин стали окончательно врагами.
Не обладая интеллектуальным ресурсом, сравнимым с ресурсом Ленина или Троцкого, Сталин ни физически, ни теоретически, ни политически не мог быть преемником и продолжателем идей позднего Ленина (и в этом был трагизм не только позднего Ленина, но и трагизм всей большевистской России, свернувшей опять после смерти Ленина на путь призрака коммунизма), потому что по ресурсу Сталина более доступен был лишь прямолинейный Маркс и ранний Ленин, а не ленинский НЭП: «Когда Сталин на одном из съездов пустился в теоретические рассуждения, известный исследователь марксизма Д.Б.Рязанов крикнул ему: «Коба, не смешите людей, теория – не ваша специальность» (Л.Белади, Т.Краус. ’’Сталин’’, М., изд. полит. лит., 1989г, стр. 126).

 Завершающий и самый сильный удар по НЭПу и всему наследию позднего Ленина нанес именно Сталин в 1929 году: «Существует путь КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ…, Существует другой путь, путь СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ… Стало быть, вопрос стоит так: либо один путь, либо другой, либо НАЗАД – к капитализму, либо ВПЕРЕД – к социализму. Никакого третьего пути нет и не может быть.
 Теория «равновесия» есть попытка наметить третий путь. И именно потому, что она рассчитана на третий (несуществующий) путь, она является утопичной, антимарксистской.
 Так вот, стоило только противопоставить теорию воспроизводства Маркса теории «равновесия» секторов, чтобы не осталось и следа от этой последней теории» (Сталин, «Вопросы ленинизма», госполитиздат, изд.11-ое, 1952, стр. 309).
 Таким образом, не обозначая имени, Сталин официально от имени Маркса объявил позднего Ленина, Ленина НЭПа, анти-марксистом, объявил официальное табу на цитирование позднего Ленина.
 После такой генеральной дискредитации НЭПа и его автора под руководством Сталина началась кровавая «охота на ведьм» - все ранее переданные Лениным через НЭП в частную собственность предприятия (до 70% от общей национализированной большевиками экономики) Сталиным вновь были полностью национализированы, а вместо судов им единолично были введены непубличные судебные тройки («Особые совещания»), которые составляли списки на расстрелы.
У крестьянских семей росчерком пера Сталина были отняты все средства их существования, а сами крестьяне были согнаны силой в огромную марксистскую принудтрудармию с отнятием у них паспортов и превращением их в «неграждан» в собственной стране, а где сопротивлялись, там «целесообразно» был организован искусственный массовый голод (Украина) с опухшими трупами крестьян на дорогах и в домах для устрашения. (По закону о геноциде, принятом в 2006г. Верховной радой, фигурирует цифра 10 млн. умерших от голода на Украине в 1932 – 1933г.г. по вине Генерального секретаря ВКП (б) тов. Сталина).

 Бухарин и его ’’школа красных профессоров’’ и множество других оппозиционеров, стоящих на платформе НЭПа, были расстреляны.
 У марксистских сторонников, яростно выступавших против НЭПа, началось «головокружение от успехов».
 Маркс в письме к Энгельсу: «После прихода к власти – террор…нас будут называть чудовищами, на что нам, конечно, наплевать». (К.Маркс, собр. соч., том 42, стр. 114). Сталин, придя к власти, полностью воспользовался этим марксистским постулатом. 
 Эта черта нигилизма марксова «учения» подмечена более определенно у С. Коэна (там же, стр. 163): «В известном смысле раздвоение большевизма отразило двойственность в самом марксизме, в котором неуловимо переплелись волюнтаризм и детерминизм. В 20-е годы эти две традиции повлияют на позиции левого и правого крыла партии».
 Надо признать, что до смерти Ленина не было принято, как правило, доводить политическое поражение того или иного течения или уклона до полной дискредитации их сторонников. «Контрреволюционеры» Каменев и Зиновьев, выдавшие в 1917 году день восстания большевиков Временному правительству, занимали позже очень высокие посты в ленинском партийном и государственном аппарате. Сталин же, как антипод Ленина и в кадровом вопросе, на заседании Политбюро 18.02.1926 г. заявил, что «самый закон борьбы внутри партии таков, что тот, который потерпел поражение, тот компрометируется». И с этого момента Сталин в борьбе с оппозиционерами «другого» крыла стал применять воздействие силовых органов против оппозиции. С исключенными из партии Сталин поступал как с государственными преступниками, бессудно отправлял их на немедленный расстрел или в концлагеря, а членов их семей с пометкой ЧСИР (член семьи изменника Родины) также в концлагеря, а их детей в разные детские дома.
 Сталин возвел в партии и государстве волюнтаризм, как неотьемную составную часть марксистского учения, в неограниченный культ своей личности.
 И все же, оставаясь на позициях исторической справедливости, будет неправильно давать Сталину огульно-отрицательную оценку исходя из того, что всегда есть позитив в любом негативе. Придерживаясь логике строгих исторических фактов, придем к следующему неоднозначному выводу. В 1929 г. после закрытия Сталиным ленинского НЭП через 5 лет после смерти Ленина и вопреки Ленину с его высказыванием, что в НЭП мы нашли все, что нам нужно для социализма, вернее, неосоциализма Ленина в отличие от пагубно-примитивного марксистского в виде поголовных трудармий во всех сферах экономической и духовной жизни, Сталин все же решился во чтобы-то ни стало до конца проверить на практике и построить утопический марксистсий коммунизм. И в этом коммунистическом опыте, отвергнутым сейчас бесповоротно всем цивилизованным миром, Сталин так напугал масштабно-планетарным насилием мировой капитализм, что он, чтобы только СССР исчез и больше не появлялся, стал впервые в истории капитализма платить своим трудящимся во всем капиталистическом мире пенсии по старости, пособия по безработице и другие социальные льготы и в 10 раз больше, чем в СССР и нынешней России.
 В этом мировом итоге величайший социальный и человечный позитив величайшего бесчеловечного негатива Сталина (только позитив достался западным трудящимся, а негатив собственному народу), ибо этот утопически-парадоксальный Сталинский Эксперимент объективно и наглядно показал всей цивилизации, что капитализм ничего не боится (ни налоговой – переложит налоги и штрафы на население, ни юридического преследования – откупится, ни административных Постановлений правительства или разработок какого-то “плана мероприятий” против него, ни даже войн локальных или мировых), но ПАНИЧЕСКИ БОИТСЯ НАЦИОНАЛИЗАЦИИ КАК ЕДИНСТВЕННОГО ВОЗМОЖНОГО РЫЧАГА ВОЗДЕЙСТВИЯ НА НЕГО. Это и есть в основных чертах искомый метод неадминистративного регулирования государством капитализма в социальных целях. Только в Сталинском Эксперименте сначала надо было запугать собственный народ массовыми бесчеловечными репрессиями, чтобы сделать его послушным орудием такого планетарного регулирования капитализма по-сталински (Молотов под конец своей жизни оправдывал массовые репрессии тем, что тогда при господстве марксизма в СССР “по-другому было нельзя”).
Однако, несмотря на исторически кратковременные и грандиозные успехи и столь же грандиозные жертвы, практика марксизма показала, что «…вся история перспективы, нарисованная марксистами, окажется под вопросом. Мы вынуждены будем признать неспособность пролетариата по своей природе стать правящим классом. Однако НЭП как социальная программа, основывающаяся на внутренних противоречиях капиталистического общества, не превратилась в утопию». (И.Дойчер, там же, стр. 196).

Сам НЭП после разгрома в России неуловимо передислоцировался в Зап. Европу.

 Для понимания этого исторического феномена живучести НЭПа следует обратиться к речи Ленина на 4-ом конгрессе Коминтерна, где он по сути успел организовать политический задел (плацдарм) для такой передислокации.
 На конгрессе, собравшемся в Зап. Европе, Ленин, защищая НЭП, во-первых, указал на проявившийся в НЭПе важный факт: с началом НЭП в России сразу прекратились крестьянские восстания в деревнях и городах против власти (что говорит о НЭП как о безреволюционной модели развития страны). Во-вторых, что еще важнее, Ленин призвал западно-европейских левых в случае прихода их к власти не доводить дело до окончательной победы над капитализмом, а действовать с «отступления» перед ним до нужного баланса, используя опыт НЭП в России, как бы высказывая свою прозорливую догадку – не является ли НЭП как равновесие капитализма и социализма в одной стране общей закономерностью всей мировой истории.
 Тот пророческий совет Ленина левым Европы блестяще подтвердился.
 Действительно, когда в СССР в 1929 году наступил «переломный год» как точка возврата от НЭПа вновь к марксизму, в этот же год мировой капитализм подошел к точке своего системного краха (Великой депрессии 1929-1933 годов).
 Начался великий застой и гниение капитализма, реально грозящий переходом в мировую социалистическую революцию: заводы простаивали, безработные толпами стояли в очередях за бесплатной тарелкой супа (тарелка супа – это вся «социальная» защита тогдашнего капитализма выброшенным на улицу рабочим). 
 В поисках выхода из системного развала классического капитализма (пик развала 1929-1933г.г.) и реально опасаясь мировой социалистической (коммунистической) экспансии, часть капстран (Германия, Италия, Испания с их отцами - основателями фашизма в центре Европы Гитлером, Муссолини, Франко) попыталась с 1933г. решить вопросы собственного выживания через установление «Нового порядка» в Европе за счет ресурсов и жизненного пространства «неполноценных» народов Восточной Европы вплоть до Урала, за что поплатились в мае 1945г. полным разгромом «Нового порядка» от этих самых «неполноценных» народов.
Остальные кап. страны Зап.Европы, уходя от катастрофы монокапитализма, с 1933г. благоразумно последовали путём «Новой экономической политики» позднего Ленина-нэпмана, решительно отказавшегося от марксизма (кстати, марксизм и фашизм - это духовный рассадник политического наследия Зап.Европы) и указавшего ТРЕТИЙ мировой путь развития – ни капитализм, ни социализм, а два в одном – как реальный выход из глубочайшего и драматического по своим невиданным масштабам кризиса человеческой цивилизации в 20-ом веке.

 Так, во Франции, уходя в НЭП от мировой социалистической революции, первые крупные общества с участием государства, появились во время Великой депрессии 30-х годов. Под контроль государства были переданы железные дороги, авиационная промышленность и некоторые другие предприятия, а основные же меры по национализации были приняты в 1945-1948г.г. Были национализированы три крупных банка и наиболее капиталоемкие отрасли: угольная, энергетическая, учреждения связи, химия, производство вооружений, машиностроение. Широкое распространение во Франции получила практика обеспечения крупных частных предприятий электроэнергией и газом за счет государства по сниженным ценам. На конец 1980-х годов годовой оборот национализированного сектора составлял пятую часть всей французской промышленности, а в его секторе была занята четвертая часть трудящихся Франции. (Э.А.Арсеньев, «Франция под знаком перемен», М., изд. полит. лит.,1991).
 Вышеприведенной фактурой социально-экономических перемен во Франции исторически подтвердилось, что спасительное вставление социализма в значительной мере в монокапитализм в виде 2-х секторной экономики есть прямое влияние и прямое копирование Западом антимарксистской, по выражению Сталина, модели НЭП, есть несомненный и бесспорный цивилизационный приоритет России периода НЭПа в более справедливом и социально-стабильном обустройстве человеческой цивилизации, не вполне осознанный пока еще всем человечеством да и Россией тоже.
Социалисты Франции не пошли на окончательную победу социализма над капитализмом, поскольку в цивилизованное левое духовное наследие уже прочно вошел принцип Ленина, что «всякая монополия неизбежно стремится к застою и загниванию» (ПСС, том 27, стр. 396), что в равной степени относится к застою и загниванию госстроя при полной монополии (победе) социализма над капитализмом, как застой и загнивание неизбежны при полной монополии (победе) капитализма над социализмом в отдельно взятой стране. В этом суть НЭПа как третьего более цивилизованного пути мирового развития, застолбленного в России 1921-1924г.г., и потерянного ею в переломном 1929г. с приходом Сталина к окончательной монопольно-единоличной власти.

 Точно так же в Англии 1940-х годов, уходя в НЭП (в безреволюционную двухсекторную экономику) от надвигающейся мировой социалистической революции, началась национализация тех гражданских отраслей, которые после Великой депрессии пришли в упадок («застой и гниение»). Это каменноугольная, газовая, электроэнергетическая отрасли, черная металлургия, ж.д. и водный транспорт. Перестройка началась под руководством лейбористов с начала 1945 года. Одновременно был национализирован Английский банк. Лишь черная металлургия через несколько лет была денационализирована, но в 1967 году снова национализирована. (Н.М.Польская, «Великобритания», М., изд. «Мысль», 1986).
 С приходом правых (Тэтчер) началась крупная частичная денационализация, но после нее вновь к власти пришел лейборист Тони Блэр.
 В Швеции для управления госсектором был создан специальный концерн и инвестиционный банк (Е.А.Ворожейкин, «Швеция после 1945 г.») Так как в Швеции сравнительно много госсобственности, то она очень спокойная страна в социальном плане и по уровню жизни стоит на 1-м месте в Европе и на 3-ем в мире (после США и Канады).
 Может создаться ложное представление о разовом использовании мировым капитализмом механизма НЭПа для выхода из Великой его депрессии и будто дальше капитализм покатил в прежнем обличии. 
 Это не так. На обсуждениях в Госдуме федерального бюджета РФ на 2008-2010г.г. приведена аналитическая информация о том, что в настоящее время государственный сектор Великобритании составляет – 36%, в Германии – 39, Австрии – 40, Италии – 41, Швеции – 43%, а в России всего 10,3% . 
 Эта показательная информация об установившемся примерном равновесии государственного и частного секторов в странах Зап. Европы лишний раз показывает, что НЭП не превратился в утопию, перестроив в 1930-1940-х годах старый капитализм в новый неокапитализм, или – что все равно – в новый неосоциализм, коренным образом отличный от марксистко – советского социализма, построенного Сталиным после смерти Ленина и вопреки Ленину.
И это великий вклад в цивилизацию от небольшевистской России периода 1921-1924г.г. (В этот период большевизм и марксизм, как государственная идеология, были подавлены лично Лениным вопреки партии в пользу НЭПа и в своём политическом посмертном Завещании он завещал не ломать, а оживлять капитализм при одновременном сохранении государственного сектора экономики).



 Сталин был неправ, когда в 1929 году пришел к единоличной пожизненной власти и закрыл НЭП в СССР, объявив его утопией – просчёт стратегический. На самом деле НЭП – это третий путь развития человеческого сообщества, впервые в мире осуществленном на безантагонистическом равновесии капитализма и социализма в отдельно взятой стране.
Задушенный в СССР, НЭП переместился в Зап. Европу, став неотъёмной частью их образа жизни, их высочайшего жизненного и технологического уровня. 
 Мы же отстали от собственного мирового изобретения, открывшего столбовую дорогу для дальнейшего качественно нового социального, политического и технологического прогресса остальному миру. 
 Таким образом, подхватив НЭП, мировой капитализм ушел от катастрофы, став двухсекторным, нэповским по сути, а Россия под названием СССР, отказавшись от НЭПа как нечто незначительного и преходящего на взгляд тогдашней «элиты от Серпа и Молота», пришла к своей катастрофе 1985-1991 годов.
 Запад до сих пор не хочет признать равновеликого с ним российского вклада в виде НЭП как прагматичной модели классового сотрудничества и партнерства на том несостоятельном основании, что задолго до Ленина-нэпмана идею классового сотрудничества разрабатывал их Каутский в виде «модели, где сочетаются государственные и частно-собственнические интересы граждан».
Однако в поисках движущей силы этой модели, не найдя исторического ее адреса, Каутский не нашел ничего лучшего, чем обратиться к самим капиталистам «поделиться» с рабочими, что смешно и примитивно, т.к. несмотря на многолетние уговоры «поделиться», мировой капитализм все же потерпел крах как система в 1929-1933г.г., когда Ленин уже умер. Это был и крах европейской модели классового сотрудничества по Каутскому-Берштейну, произошедшему на глазах их авторов: Берштейн умер в 1932г. в разгар «застоя и гниения» мирового монополистического капитализма, а Каутский в 1938г., когда западные страны в свое спасение вовсю копировали двухсекторную безреволюционную немарксистскую модель НЭПа путем крупно-частичной, но достаточно оздоровительной и непривычной для них национализации (слово «национализация» было для них всегда ругательством, в том числе и для наших западников, т.к. этот марксистский термин, надо согласиться, несёт смысл полной и окончательной национализации всей экономики страны со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями. Поэтому согласимся и заменим «национализацию» на более точно отражающий НЭП термин ’’деприватизация’’, а ’’денационализацию’’ заменим термином ’’приватизация’’, ибо приватизировать часть госсектора можно только при наличии уже имеющегося госсектора, а деприватизировать (взять под контроль государства в его собственность) часть частного сектора можно только уже имея частный сектор. При этом нельзя полностью приватизировать или огосударствить полностью всю экономику, потому что при полном исчезновении госсектора наступает дикий капитализм с его кровавыми социалистическими революциями и социальными бунтами, а при полном исчезновении частного сектора наступает дикий социализм с его равной для всех нищетой масс и колючей проволокой Гулага. Это и есть принцип НЭПа – не впадать в крайности, к чему нас упорно призывают Гайдар с одной стороны и Зюганов и Анпилов с другой противоположной крайности ). 
 НЭП цивилизационно - новейшее слово в мировой политэкономии гениально прост: разделение в одной стране всей кап- или соц-экономики на два сектора автоматически изменяет всю политическую надстройку всей страны, т.к. при двухсекторности нужны не один, а два политических и нерадикальных центра управления страной и ее экономикой. 
 Впервые в мире это осуществила Россия, это ее колоссальный прорыв в мировые лидеры цивилизации, это ее мировой национальный приоритет.
 Однако, Ленин не успел доработать НЭП, и практика показала, что одновременное управление 2-х секторной экономикой из двух центров невозможно (Бухарин и Сталин, Сталин затретировал и в конце концов расстрелял Бухарина), как невозможно управлять двумя секторами из одного центра (Гайдар и его команда). Это все равно для первого случая ехать в автобусе с двумя водителями, которые одновременно пытаются перетянуть руль влево или вправо (катастрофа неизбежна), как неизбежна катастрофа при одном водителе, который правит только вправо или только влево, а «нормальных» единоличных водителей при однопартийной системе не бывает.
В Зап. Европе же, скопировавшей НЭП в свое спасение, наложили имеющуюся двухпартийную центристскую систему на нэповскую двухсекторность экономики (что не умаляет миссионерского приоритета России в этом цивилизационном прорыве). В итоге такого наложения управление обоими секторами ПОПЕРЕМЕННО демократически переходит из рук правых центристов (Тэтчер, Берлускони) к левым центристам (Блэр, Проди). При этом в случаях чрезмерных получающихся в развитии экономики левых или правых «уклонов» происходит безреволюционная и без «перестроек» и без расстрелов коррекция уклонов и баланс принципа центризма с отсечкой радикалов приходит в норму, обеспечив неуклонное поднятие экономики и жизненного уровня для начала «золотого миллиарда», первым принявшего с 1930-х-1940-х годов идеи и механизм НЭПа, куда уже сейчас выстроилась огромная очередь желающих попасть в этот нэповский «золотой миллиард» хоть ползком через границу, хоть лодкой морем, хоть в душном опечатанном контейнере, хоть целой страной с обескураживающим отказом от собственных «традиционных» укладов.

 И в этот нэповский «золотой миллиард» в этой очереди скромно стоит и сама Россия, как всегда состоящая из мировых парадоксов: стоит в очереди за собственным отечественным изобретением. 
 В этой системе в электорат левоцентристской партии (ЛЦП) входят малоимущие и малый и средний бизнес, а в электорат право-центристской партии (ПЦП) входит крупный капитал и малый и средний бизнес, который, являясь сектором «плюс» для обоих электоратов, удерживает обе центристские партии в центре общего интереса: как только крупный капитал начинает слишком лоббировать в парламенте свои интересы, разоряя малый и средний бизнес и остальное население изменением правил игры в свою пользу, то сектор «плюс» переходит в электорат ЛЦП, предопределяя ее победу на предстоящих выборах – происходит частично-необходимое огосударствление или, по крайней мере демонополизация разжиревшего крупного капитала, ослабляя его в пользу мелкого и среднего бизнеса. В такой рыночной «игре» сектор «плюс» руководствуется только своей выгодой и собственным выживанием. Но как только при его переходе в ЛЦП-электорат левые центристы начинают слишком увлекаться деприватизацией, угрожая огосударствить и малый и средний бизнес, то сектор «плюс» мгновенно переходит в электорат ПЦП, приводя ее к власти – начинается приватизация тех госпредприятий и целых национализированных отраслей, где пошел застой и социально-обеспеченная ленивость труда. Таким образом, сам сектор «плюс» создает себе в первую очередь и попутно обществу в целом благоприятные производительные и социальные условия и сам становится самым многочисленным и решающим классом, защищая свою и чужую свободу на самостоятельность и гражданскую активность всех слоев. То есть в итоге благодаря принципу НЭПа (разделение на два сектора как главный признак НЭПа) происходит ПОПЕРЕМЕННОЕ то слева, то справа неадминистративное управление экономикой путем регулирования только размеров секторов (как фактор давления на тот или иной сектор при его неправильном поведении в социальном плане), но без изменения общественного строя, что невозможно при противоборствующих право- и леворадикальных партиях. Там при победе одних радикалов над другими радикалами госстрой и конституция меняется на противоположные с неизбежным хаосом в экономике и социальным шоком широких масс (пример 1917 года или пример 1991 года). 
 Другой ценной особенностью двухпартийной центристской системы является специфический очень эффективный механизм борьбы с коррупцией чиновников, называемый мной «политическими качелями», который «вытряхивает» своевременно коррупционеров (в том числе и самых главных на самом верху власти) из систем управления государством при каждом изменении маятника власти при очередных перевыборах. Работает он следующим образом и только в двухпартийной центристской системе. 
 При перевыборах команда властвующих чиновников-однопартийцев, если она чрезмерно погрязла в коррупции и казнокрадстве, почти полностью переходит на скамью оппозиции и зорко смотрит за коррупцией как компроматом за чиновниками новой команды власти другой центристcкой партии и мгновенно возбуждает уголовное преследование, не взирая на их положение вплоть до президента. Таким образом, она набирает политические очки, выигрывает выборы и уже сама оказывается под огнем критики команды, ушедшей в оппозицию.
 При этом главные коррупционеры, до которых МВД и Генпрокуратуре добраться невозможно по своему подчиненному статусу, выкидываются чохом из власти маятником выборов, освобождая место для другой центристской ( нерадикальной ) партии, пообещавшей разобраться с коррупцией предыдущей власти и строго следить за своими чиновниками - однопартийцами на всех этажах власти, будь то мэр, будь то губернатор или министр. 
 В России нынешний однопартийный центризм (партия «Единая Россия») закономерно пришел на смену левым и правым радикальным партиям-разрушителям (Мы наш, мы новый мир построим, но сначала разроем все до основания – любимая песня левых и правых радикалов).
 Поскольку в 2-х парт. центр. системе в отличие от радикалов (или любой монопольно однопартийной центристской системы) обе партии периодически часто сменяют друг друга во власти без революций и контрреволюций ( без взятия Зимнего дворца или расстрела Белого дома ) и без смены Конституции и Госстроя, и в этой системе к одной партии никак не привязать (не успевают) жёстко СМИ (через цензуру), Генпрокурора ( через его ’’карманность’’), судей (через Телефонное Право), не уничтожаются памятники и названия городов в угоду какой-либо партии, и сами партии не успевают власть в ’’застой и гниение’’ во власти, не разгоняются демонстрации и митинги как язык масс на те или иные действия власти, то все эти процессы в этой системе управляются Законом, а не человеком во власти. Это и есть презумпция верховности Закона над простым гражданином вплоть до президента включительно.
 Не сразу, но возникает общенациональный вопрос: как избавиться или значительно (в разы) ослабить веками терпимую эту политически мотивированную ’’традицию’’ российской власти, как запустить в России, наконец-то в 21 веке, маятник политических качелей, который неизбежно разгонит неподвижный монолитно-спаянный класс чиновников-чревоугодников на две враждующие, но центристские партии, ибо только чиновники в центристcкой оппозиции способны почистить и выгнать с насиженных мест закорумпировавшихся чиновников во власти и без революции и социального хаоса. И больше - никто. Все остальное – чистой воды популизм для управляемого отвода массового недовольства в ложное русло – ловушку. 
Когда в России на уровне опроса «общественного мнения» начинают с вопроса: какое политическое устройство подходит для России, то всегда впадают в чисто популистскую утопию типа: чтобы было верховенство Закона и Конституции, чтобы все были равны перед Законом от простого гражданина до президента, но никогда не задаются вопросом, а кто будет следить за выполнением Закона? Президент гарант Конституции? То есть все будет зависеть от его нравственности? Но клятвам типа «я лягу на рельсы» веры нет: Ельцин публично давал клятву, а свое клятвоотступничество даже никак не объяснил, что уже безнравственно. Или клятва Сталина на гробе Ленина, что продолжит по его Завещанию (тома 43,44,45), а сам свернул ленинское цивилизационно-гениальное детище (НЭП) и стал массово расстреливать в мирное время и приверженцев позднего Ленина-рыночника, и крестьян, и рабочих, и интеллигенцию. (Ленин же принципиально не допускал расстрелов ни своих политических противников, ни соратников по партии, ни интеллигенции, ни рабочих и крестьян).

 Нельзя считать гарантом Закона и правоохранительные органы, которые подчиняются не Конституции и Праву, но только Приказу. 
 Тогда такой конкурирующей на равных с властью силой за соблюдением точности Закона для всех от президента до простого гражданина может быть только центристская оппозиция: левоцентристская или правоцентристская в зависимости от того, кто в данный момент из них у власти, а кто в оппозиции, в ожидании власти, ибо центристская оппозиция (исторически проверено) мгновенно и публично выступает на основе Закона к уголовному преследованию властьимущей партии за уклонение и нарушение Закона, так как единственно она кровно заинтересована в выполнении Закона до последней буквы, поскольку не признает силового захвата власти и приходит к власти только на точном соблюдении Закона.
 Еще отметим, что такая 2-х партийная центристская система, наложенная на 2-х секторность экономики, может эффективно (в разы) решить главный вопрос населения и правительства России: как обуздать высокую многолетнюю инфляцию, но без игры в поддавки с коммерсантами (Схема игры: правительство заявляет – добавляем пенсионерам и бюджетникам, теперь ваш ход, господа коммерсанты. Коммерсанты: перепишем ценники на сумму добавок и никуда ваши пенсионеры и бюджетники не денутся от нас: у них нет права выбора). 
 Решить этот вопрос кардинально правоцентристская “Единая Россия” не сможет, так как правые центристы делают приоритетный упор на защиту и сохранение крупного капитала как главного и ничем не заменимого основания существования либерализма и демократии, в том числе и либерализма цен, в мире, в том числе и в России (то есть защита крупного капитала есть защита демократии, и отдавать демократию на растерзание левым радикалам никак нельзя – это поглавнее, чем инфляция, и последняя идет у них не первым, а вторым или даже третьим пунктом сути правого центра в решении социально-ЭКОНОМИЧЕСКИХ задач). Но в 2-х партийной центристской системе есть нерадикальная сила в лице, возможно, левоцентристской “Справедливой России” с ее приоритетным упором на русский социализм (а не советско-марксистский), с ее приоритетным упором в русском социализме (то есть в той же 2-х секторной экономике) на госсектор как инструмент решения СОЦИАЛЬНО-экономических проблем с упором больше на социальную сторону. А именно: такой эффективный способ сдерживания спекулятивно-рыночных цен был уже в СССР путем госторговли непосредственно у базара и на базаре – таким образом у покупателя всегда было право выбора: получше и подороже на рынке или подешевле и приемлемо по качеству в госторговле – это и есть очень эффективное неадминистративное регулирование рыночных цен, не допуская их силового произвола без права выбора. При этом торгующим на рынке приходится самосдерживаться в своих ценах, иначе они рискуют потерять покупателей вовсе. 
 Способ – цены против цен, дающий право выбора потребителю (и заставляющий частный сектор законно увеличивать цены только за счет качества), уже и есть готовый антиинфляционный механизм. А как и за счет чего он будет работать – за счет освобождения от ренты или за счет госдотаций - это решать правительству, возможно – левоцентристскому. 
 Но сказав А, надо сказать и Б. То есть внедряемые сейчас госкорпорации со 100%-ым госактивом должны быть не только в промышленности в России, но должна быть госсельхозкорпорация с таким же 100%-ым госактивом и в сельском хозяйстве с низовой сетью госсельхозов по выращиванию и переработке продукции сельского хозяйства и госторговлей ею с административно несколько заниженными ценами для сдерживания инфляции на общем рынке и без перекупщиков путем госторговли через подчиненные госсельхозкорпорации, возможно, госмагазины или муниципальные магазины в селе и в городе (госпредприятие торговли частникам вытолкнуть с рынка не удастся, как это они делают успешно против фермеров-одиночек).
 Это относится и к строительству жилья госспособом не менее объема частно капиталистического строительства с конкурирующими госценами против спекулятивно-рыночных цен, дающим право выбора покупателям с разной толщиной кошелька покупать по меньшей цене более стандартное жилье или подороже архитектурно-индивидуально проработанное коммерческое жилье.
 Это же относится и к строительству госспособом крупных промобъектов в слабых и плохозаселенных регионах, куда частника с его короткими деньгами не заманишь, да ему и не под силу крупное строительство с нуля да еще с градообразующей инфраструктурой. То есть госсектор в этом случае выступает как крупномасштабный работодатель и катализатор быстрого экономического подъема слабого региона и решения его социальных проблем.
На такое возможное поведение “Справедливой России” могут быть нападки как якобы попытки возродить советский режим. Однако во всей Зап. Европе при власти правых никогда не приватизируется полностью госсектор, как не национализируется полностью частный сектор при переходе власти к левым центристам, а только колеблется примерное равновесие частного и госсектора с некоторыми выправляемыми демократически через политические качели левых или правых “уклонов” этих колебаний, направленных только поднимать общую экономику и социальную сферу эффективно.

 Очень странно (Россию наверно умом не понять), что Ленин, примиривший в НЭП красных и белых, «эксплуататоров» и «эксплуатируемых» на достаточно безреволюционном социально-безопасном уровне, в сегодняшних средствах массовой информации и российском ТВ фигурирует как негодяй и мерзопакостная личность. Искаженного Сталиным идеологически и оболганного и слева и справа автора этой эволюционной модели мирового развития в сегодняшней России пытаются закопать (не без мощного давления Запада, вечного соперника России) оболганным и не реабилитированным, лицемерно прикрываясь христианским состраданием и христианской слезой. Но оболгать и побыстрее закопать – это по большевистски, а не по христиански.
 Такое российское безразличие в отношении к своей национальной истории и национальным приоритетам в мировой цивилизации выгодно только Западу в его амбициозном навете, будто Россия не способна на великий цивилизационно-прогрессивный и основополагающий вклад в мировую цивилизацию. Запад пытается доказать, что западное наследие единственно цельное и непререкаемо универсальное для всех народов и во имя этой «чистоты» лучше закопать Ленина и весь период НЭПа оболганным и искаженным (будто его и не было и Европа его не копировала в свое спасение), чем признать, что во времена позднего Ленина она ходила в школярах у него, у России, и благодаря спасительному заимствованию из российского наследия 1921-1929 годов на пороге своего системного краха 1929-1933 годов благополучно поменяла социально-неустойчивый западноевропейский классический монокапитализм Адама Смита на российский безреволюционный неокапитализм (или что все равно – неосоциализм) Владимира Ленина как основу дальнейшего более продуктивного эволюционного развития для Европы и остального мира.
 Христа предали Голгофе и надруганию сами христиане. Позднего Ленина – Ленина НЭПа – предали сами коммунисты. Вопрос лишь в том, кто в этом акте надругания над Лениным выпятится в роли Иуды Искариота и Понтия Пилата. Главные ролевые маски расхватали коммунисты и их антиподы правые, как и возможно вхождение в роль Иуды и средне-либеральных актеров – все претендуют на попадание в анналы истории Второй мировой Голгофы, в акт Второго мирового Скандала, пусть и в роли предателей.
 Если Христос – это гимн Духа, духовных радостей и презрение к плоти, то Ленин – гимн материальности, плоти, плотской радости Желудка для всех (и те, кто говорят, что главное не жить хлебом единым, отказывая или вырывая хлеб из рук умирающих от голода, так эти говоруны всегда сыты).
 Собственно говоря, Духа без Плоти не бывает, как не бывает и Плоти без Духа – это две стороны одной медали. Ленин шёл от Желудка, поэтому сытые его презирают и обливают грязью, а голодные его боготворят. И так будет вечно на все времена, пока есть сытые и голодные, довольные своим социальным статусом и недовольные.
 И Ленин и Христос оба равны по значению в человеческой цивилизации, хоть и противоположны по путям познания, и выше их гигантности и популярности в мировой цивилизации нет никого. Остальные копошатся у их ног, мечтая хоть помостом предательства приблизиться к этим величайшим исследователям Добра и Зла и их мировым рецептам, прописанных их собственной кровью. 
 Ленин, единственный из репрессированных Сталиным, до сих пор не реабилитирован, и потому не может быть захоронен оболганным.
Восстановление исторической правды, против которой не смогут протестовать даже ни нынешние коммунисты-«государственники», ни наши правые-«рыночники» и даже пресловутый Запад, можно осуществить при наличии национальной политической воли путем просто для начала установки у входа в Мавзолей (на самом Мавзолее нельзя, т.к. такое не предусмотрено архитектором Щусевым, а сам Мавзолей находится под защитой международной организации ЮНЕСКО) две гранитные панели на проходе к Мавзолею (одна на русском, другая на английском языке) как публичную смену лживого идентификатора Ленина и России в целом на исторически бесценный и истинный идентификатор Ленина с его подлинными ключевыми словами (не цитата, а его кредо как итог всего Ленина) из его посмертного политического Завещания:

НЕ ЛОМАТЬ, А ОЖИВЛЯТЬ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО,

КАПИТАЛИЗМ, ОСТОРОЖНО И ПОСТЕПЕННО ПОЛУЧАЯ

ВОЗМОЖНОСТЬ ПОДВЕРГНУТЬ ИХ ГОСУДАРСТВЕННОМУ

РЕГУЛИРОВАНИЮ ЛИШЬ ПО МЕРЕ ИХ ОЖИВЛЕНИЯ.

(ЛЕНИН)

 Замазав позднего Ленина – социально-ориентированного рыночника под марксиста, коммунисты в течение 67 лет (1924-1991) стоя на трибунах мавзолея попирали ногами оболганного ими Ленина, лицемерно возлагали цветы к Мавзолею в день его рождения и цитировали только раннего Ленина, отвергая Ленина Рынка и его НЭП. Пусть в этом случае с цветами на день рождения ездят в Симбирск – в Мавзолее не их Ленин. Реабилитировать такого Ленина коммунисты не хотят и не могут: в их голове такой Ленин не вмещается – как это признать в социализме право на существование капитализма? И как тогда ходить на демонстрации и носить транспарант со словами Завещания Ленина – «Не ломать, а оживлять капитализм» и одновременно клясть антинародный капитализм? И это сказал Ленин? Нет, нам такого Ленина не надо. Им опять подай «национализацию всех фабрик, всех заводов» (из интервью Зюганова перед выборами 2004 года в Госдуму газете «Сов. Россия» от 26 авг. 2003 г.), «курс на восстановление советской власти» (из решения 32-ой партконференции, см. комгазету «Псковский рубеж» №22 от 29 мая 2006 г.).
 «Сталин железной рукой расправлялся с врагами советской власти. Конечно, невинно пострадавшие – свыше миллиона человек – это величайшая историческая трагедия нашей страны… После осуждения культа личности в СССР практически перестали выявлять врагов народа и это было ошибкой». (там же, №23 от 5 июня 2006г.).
 Таким образом, судя по этим публикациям, коммунисты готовят, придя опять к власти, второй раунд выявления и ’’нейтрализации’’ внутренних врагов, по-другому они управлять не могут и на роль левых центристов претендовать не смогут органически: для них что лево – центристская партия, что право – центристская – все равно «буржуазные» партии. Они продолжают публиковать свой курс на радикальный слом нынешнего “антинародного” курса и опять с экономическим хаосом по переделке экономики и социальным шоком широких народных масс, они призывают великий русский народ вернуться в свое советское прошлое, идти НАЗАД всем народом, а не ВПЕРЕД.
 России требуется нормальная цивилизованная центристская 2-х партийная политическая система и двухсекторность экономики. Правый центр уже оформился как часть этой системы - это’’Единая Россия’’. Левого центра для окончательного создания полноценной равновесной системы нет – т.к. слева в России только одни радикалы с их публично заявляемыми марксистскими ’’правами’’ на восстание, на революцию, бунт, на полное огосударствление всей экономики, что в случае, если ’’Единая Россия’’ не удержится у власти, возникнет опять социальный хаос, разруха и кровавый передел собственности. А попытки создать левоцентристскую партию носят непроработанный характер с точки зрения именно левоцентристской идеологии: в ней нет Декларации о незыблемой приверженности к комплексной экономике – частной + государственной – с отрицанием гибельной возможности полного исчезновения госсектора или полного исчезновения частного сектора. В России пока в левоцентристской рыхлой идеологии нет четкого отношения к госсектору и частному сектору, как единому в своей двойственности универсальному социальному демпферу против непрерывных толчков со стороны левых и правых радикалов и их партий.
 Из-за похожести на остальные идеологии политическая платформа вновь создаваемой левоцентристской партии «Справедливая Россия» пока не имеет стержневого (знакового) отличия от КПРФ и «Единой России», что мешает ее становлению как истинно левоцентристской.
 Моментом появления в России истинной ЛПЦ должно стать знаковое публичное её отношение к Ленину НЭПа, очищению позднего Ленина как национальной и мировой цивилизационной общечеловеческой ценности от напяленной насильно на него марксистской идеологии путём той же для начала вывески мемориальной доски возле Мавзолея с ключевыми словами Ленина – антимарксиста (так позднего Ленина НЭПа обозвал Сталин) с его словами о подлинно бережном отношении к капитализму в рамках принятой теперь всем цивилизованным миром безреволюционной 2-х секторности экономики и 2-х центровости управления ею как найденным поздним Лениным впервые в мире способом соединения частного интереса, частного торгового и промышленного интереса с государственным общенациональным интересом, при котором любителям-революционерам уже не надо устраивать социалистических революций и восстаний, поскольку у них уже есть столь любимый ими госсектор, а у любителей-контрреволюционеров тоже уже есть совершенно либеральный частный сектор с совершенно свободными ценами.
 И этот национальный приоритет России как первопрорыв в новую сегодняшнюю цивилизацию надо защищать всеми силами, а не топить угодливо в пользу Запада, даже если для этого придется идти на открытую публичную конфронтацию с Западом в споре: чья мировая ’’модель, где сочетаются государственные и частнособственнические интересы граждан’’, оказалась исторически более устойчивой и потому победила: российская (НЭП) или западная (Каутского). 
 Сделать это трудно, но надо, чтобы освободиться от двойных стандартов и в отношении своего прошлого (где оба ’’стандарта’’ прошлого весьма далеки от исторической правды), и настоящего (где два образа жизни весьма далеки от национального единства) и особенно в отношении своего будущего (где европофобия и русофобия противоречат национальным интересам России).
 Поэтому страна не может быть великой (а мы за великую Россию) и быть страной 1-го мирового стандарта, если она отказывается от своих великих национальных приоритетов в мировой истории и вновь начинает исповедовать старозаветный особый традиционный путь, отличный от мирового. По существу это путь самоизоляции от стандартов мировой цивилизации.
 Если освободиться от назойливого многословия в особости пути России, то увидим, что «особый» и «традиционный» путь развития России, начиная от Петра Великого до наших дней, заключается в том, что верхи (10%) жили и продолжают жить и тогда и сейчас по-европейски, а низы (90%) – продолжают всё жить по-азиатски, в равной бедности и бесправии. Вот и вся ’’традиционность’’.
 Вопрос о Мавзолее на Красной площади, как пробный камень, означает: будут ли русские и народы России и дальше ходить с понурой головой как несвободные и жаждующие диктатуры, как люди второго мира, или – как свободные, равные с Западом и потому без двойных стандартов, в том числе и без двойных стандартов в отношении Ленина, ибо марксизм плюс ранний ленинизм – это одно целое в прошлом, закрытое и положенное в архив истории самим Лениным как неверное, а поздний ленинизм (без Маркса) – это совершенно другое, подхваченное всем человеческим сообществом, но без упоминания имени Ленина по вине коммунистов, волюнтаристски в их духе затоптавших стадом позднего Ленина и его мировую модель (НЭП).
 На трудности восприятия получившегося двойного стандарта в отношении всего Ленина и сыграли и коммунисты, и их антиподы правые и пресловутый Запад, доведя совместными усилиями этот факт до нужного каждому из них абсурда вопреки национальным интересам России и положению её в пирамиде мировой истории. Это самопохороны нашего мирового национального приоритета в пользу Запада. 
 Левый центризм в России невозможен без привлечения имени позднего Ленина, без очищения позднего Ленина от коммунистических наслоений слева и огульного вранья справа, без публичной реабилитации позднего Ленина как символа новой цивилизации, утвердившейся в мире. Поздний немарксистский Ленин, о котором гробово молчат коммунисты, это огромный электорально – политический ресурс новой левоцентристской российской партии, которая (хотелось бы) демократически конкурируя с правоцентристской ’’Единой Россией’’ и сменяя во власти друг друга и чистя публично друг друга от коррупции, казнокрадства и пренебрежения к Правам и Свободам низов, выведут нас по закону политических качелей усилиями обеих партий из под гнёта двойных стандартов внутри и за пределами России, выведут нас из ’’традиционных ’’ самоизоляции и самоособости и столь же традиционной фобии со стороны западных стран. 
Уступая захоронению Ленина оболганным и не реабилитированным, мы рискуем еще глубже запутаться в тенетах липких двойных стандартов, ибо никто не будет уважать страну, которая не может удержать собственную историю от переписывания её внешними духовно управляющими странами в их собственных интересах.