Старые фотографии -2.

Начало - maxpark.com/community/1851/content/1846429  и

       maxpark.com/community/1851/content/1847678

     Наконец, после долгого знакомства и многих событий, мама приехала в Севастополь, родители поженились и , как водится, скоро появилась я. Но ещё до моего рождения отца перевели на Дальний Восток,где создавался Тихоокеанский флот и их вместе с бригадой торпедных катеров перевели туда. Потом отец приехал за мамой, и меня в возрасте 3 месяцев повезли в поезде, в обыкновенном плацкартном вагоне. Конечно, в те времена, когда не было всего того, что есть сейчас по уходу за ребенком,это была целая эпопея, растянувшаяся на полмесяца.Но все закончилось более-менее благополучно.

 Я росла, жизнь на новом месте налаживалась. Жили мы в бухте  Улисс, на окраине Владивостока.

Не знаю, когда это место стало застраиваться, но помню, что там был парк, засаженный петуниями, где я первый раз увидела прекрасного черно-изумрудного махаона, посреди парка стоял памятник Сталину и Кирову, большой клуб, служивший центром всех культурных событий, и все остальное для жизни и работы:дома, казармы, мастерские.

Все женщины, живущие в части, не оставались без внимания, как было принято в те годы, существовал женсовет. Была самодеятельность, где выискивались таланты, различные спортивные мероприятия.Была фотография, но куда-то исчезла, где наши мамы , все молодые и стройные, стоят в строю в белой матросской форме и белых беретиках перед шлюпочными гонками. Были и занятия    по оказанию медицинской помощи.

 Все это очень пригодилось во время событий на озере Хасан, когда было много раненых и всем  пришлось работать в госпиталях.

 Дети ходили в детский садик, где воспитателями работали наши же мамы, в общем, всё было организовано,без застоя и рутины, так , как было в те годы расцвета и подъема страны.

 Главным местом для женщин и детей был клуб, Заведовал клубом главстаршина Мартынов, как его звали не помню, но прозвище у него было "Мартын в балалайкой". Он был добрым человеком, любил детей и мы при любой возможности бежали в клуб.     

Но этой фотографии мы и моей подружкой Лидочкой прибежали туда и попросили :" Мартын с балалайкой, сними нас!", он посадил нас в кресло и сфотографировал, не обижаясь на нас за прозвище!Глупенькие мы были девочки!

 А потом у меня родился брат, как раз после событий на Хасане, маме тяжело было ходить, отекали ноги, но пришлось работать в госпитале почти до последних дней.

 Когда он родился, ему выбрали имя Анатолий , и папа пошел его регистрировать, а вернулся с именем- Аскольд!

 Дело в том, что недалеко от города есть небольшой, почти необитаемый остров Аскольд, и папа перерешил по дороге и у нас появился Аскольд, Асик....

 Вскоре началась война. Мы на лето часто ездили в Ленинград, так было и в 41 году.

Весной мы приехали туда на всё лето, сняли дачу под Вырицей.

 Но началась война, и мы долго решали, что делать: оставаться всем вместе в Ленинграде, или уезжать... Т.к. прописки у нас не было, то решили уезжать, а иначе нас бы точно не стало....

Уезжали в августе, почти последним поездом. Набит был поезд страшно, очень много женщин уже тогда потеряли своих детей, которых увезли с детскими садиками и лагерями, и они искали их, выскакивая на каждой станции и спрашивая, не здесь ли такой-то садик?

Так было до Урала, постепенно рассосалось....Мы добрались до дома с большим трудом, потому что с Японией тоже ждали войну и пассажирские поезда отменили, и мы где-то возле Байкала сидели и не могли уехать - шли только литерные эшелоны, но когда мы , уже совершенно отчаявшись, заревели в три глотки горьким плачем, один начальник сжалился и взял нас нелегально.

 Приехали, а там тоже эвакуация всех семей в Сибирь, две недели пожили, помылись-постирались и опять поехали......

 Жили мы в деревне в 3 км от железнодорожной станции Ижморка. Хозяева -тетя Паша и её муж дед Константин отдали нам горницу в избе, сами остались жить в передней комнате с русской печкой.

Вот фотография , сделанная заезжим фотографом в 1942 году на фоне нашей избы.

Потом мама тяжело заболела и её отправили в г. Анжеро-Судженск, где она пробыла почти полгода, а все заботы о нас, чужих маленьких детях, легли на тетю Пашу и её дочку 16-летнюю Юлю. И несли тогда все тяготы и заботы без всякого ропота и недовольства, одна беда - война объединила всех и далеко в тылу тоже было - всё для фронта, всё для победы!

Я теперь очень благодарна тете Паше и Юле, которые сделали так, что мы не оказались брошенными и никому не нужными детьми.

 Дед Константин был очень неразговорчивым человеком, в день он произносил несколько слов, а иногда и того меньше. Поэтому Асик(дед называл его Васька) был однажды в полном восторге, прибежав к маме:

-Мама! Дедушка со мной разговаривал!!!

-А что он говорил?

- Васька, иди сюда! - и прокатил меня в санях до ворот.

Тетя Паша сама пекла хлеб, по праздникам -кругленькие, более белые булочки "каралики", которые Асик предпочитал ванильным сухарикам, которые однажды прислал в посылке нам отец., отвыкли от сладкого.

Было вдоволь картошки, соленые огурцы и капуста, молоко- без излишеств, но голодными не ходили.

Потом разрешили вернуться на Дальний Восток, уже на новое место службы - Русский остров. Там дождались и победы!

Это Аскольд в день Победы с (конечно же!) чужими медалями, но гордый своей приобщенностью к этому СОБЫТИЮ!