Был порядок, говорят..

Общим местом в общественном сознании стала мысль, что «при Сталине не воровали», что тогда был порядок и не было коррупции. О том, каков был порядок, основанный на терроре и беззаконии, мы сейчас знаем уже довольно много — благодаря многочисленным публикациям документов и воспоминаний, работам историков, которые сосредоточивались преимущественно на исследовании репрессивного аппарата и механизмов тоталитарной власти. Про коррупцию в сталинские времена написано и опубликовано пока еще слишком мало. Архивы советских контрольных органов обследованы лишь фрагментарно. Потому-то и сохраняется иллюзия, что коррупции при Сталине не было.

В условиях общенародной собственности на средства производства, которая вела к обесценению денег и росту дефицита товаров и услуг, взятки часто приобретали натуральную форму. Собственно, для Российской империи здесь не было ничего нового. Еще ревизоры Петра Великого брали взятки икрой и рыбой. А в советское время можно было, например, отремонтировать начальнику автомобиль за казенный счет, устроить ему банкет, достать дефицитные билеты в театр и т. п. Если речь шла о более высоком уровне, то дорогими подарками могли быть картины, антиквариат, роскошные халаты, породистые скакуны и т. п. Единственный период, когда коррупция приобрела преимущественно денежный характер, — эпоха нэпа. Тогда многие коммунисты-начальники совместно с нэпманами проворачивали миллионные аферы. После того как нэп прикончили, коррупция опять стала преимущественно натуральной. В таком виде она, кстати, была значительно менее уязвимой для судебного преследования. Тут надо заметить, что призванная контролировать власть Рабоче-крестьянская инспекция своей функции не выполняла, потому что на практике она не могла привлекать к ответственности коммунистов без решения соответствующих партийных органов. А большинство начальников были членами партии. Поэтому гораздо большую роль играла Центральная Контрольная Комиссия ВКП(б), но дела о коррупции туда попадали редко. В 1934 году РККИ и ЦКК слили в Комитет партийного контроля, но в 1940 году опять выделили Наркомат Государственного Контроля. Его главой был назначен Лев Захарович Мех-лис, один из ближайших к Сталину людей. Но активно действовать в этой должности он начал только после Второй мировой войны. 19 марта 1946 года Наркомат госконтроля переименовали а Министерство госконтроля.

Характерный эпизод, отчетливо показывающий как размах коррупции в сталинскую эпоху, так и нежелание верховного владыки действительно с ней бороться, относится к послевоенной эпохе[1]. Очевидно, Мехлис получил указание вождя немного припугнуть номенклатуру, которая хотела расслабиться после тягот военного времени и пожить в свое удовольствие. Так, в сентябре 1946 года он доложил заместителю председателя Совета Министров и члену Политбюро Лаврентию Берии о злоупотреблении служебным положением заместителями министра трудовых ресурсов СССР П. Г. Москатовым и Г. И. Зеленко, которые потратили на строительство собственных дач более 80 тыс.

рублей государственных средств и использовали бесплатный труд учащихся ремесленных училищ. Замечу, кстати, что 80 тыс. рублей по тем временам — не такие уж большие деньги. Примерно столько же стоил тогда хороший автомобиль.

Вот военные, как выяснил тот же Мехлис, с дачами размахнулись гораздо масштабнее. Легендарный полярник, контр-адмирал И. Д. Папанин, возглавлявший Главсевморпуть, потратил на дачу 250 тыс. рублей казенных денег, не считая стоимости перевозки стройматериалов и рабочей силы, которые тоже были оплачены за казенный счет. По результатам проверки МГК дважды Героя Советского Союза отправили на пенсию, где он, однако, долго не засиделся и уже в 1949 году стал заместителем директора Института океанологии АН СССР по экспедициям. Но, конечно, с прежним размахом в Институте океанологии присваивать государственные средства у Папанина уже не было никакой возможности.

Настоящим чемпионом по части дачного строительства оказался начальник войск связи Сухопутных войск И. Т. Пересыпкин, отгрохавший дачу на 330 тыс. рублей (опять-таки, без стоимости транспортировки стройматериалов и рабочей силы). И ему любовь к роскоши сошла с рук. В своей должности Иван Терентьевич благополучно пережил Сталина.

А министр строительства топливных предприятий СССР А. Н. Задемирко и его заместитель Т. Т. Литвинов разрешили израсходовать на оборудование кабинетов для руководящих работников министерства более 1 млн рублей. По всей видимости, эти кабинеты были настоящими произведениями прикладного искусства.

Казенные средства шли не только на дачи и кабинеты, но и на устройство банкетов. Министр угольной промышленности западных районов СССР Д. Г. Оника, несмотря на существовавший запрет, в мае 1946 года устроил банкетов на 350 тыс. рублей за счет угольных предприятий. Не отставали и другие министерства. Глава министерства пищевой промышленности В. П. Зотов содержал конюшню для личных нужд, причем в год она обходилась в 752 тыс. рублей. Числились лошади по ведомству Главсахара, но, разумеется, для перевозки рафинада их не использовали. Министр транспортного машиностроения СССР В. А. Малышев, в годы войны возглавлявший танковую промышленность, на новой должности за полгода успел потратить только на банкеты 1,8 млн рублей. Банкеты часто являлись скрытой формой взятки. Их устраивали подчиненные для начальства в надежде решить свои проблемы (выбить фонды, повышение зарплат, продвижение по службе и т. п.). Все это, напомним, происходило в стране, треть которой лежала в руинах и на которую уже надвигался страшный послевоенный голод.

Сталин за коррупцию никого не посадил. Своих должностей лишились Г. И. Зеленко и Т. Т. Литвинов, выговоры получили А. Н. Задемидко, П. Г. Мо-скатов и Д. Г. Оника, остальные отделались легким испугом. Кроме того, часть нецелевым образом израсходованных средств, но, разумеется, далеко не все, вычли из зарплаты провинившихся.