7. 5. ПОРОДНИСЬ С ЧУЖИМ. ПАРНАЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ и ФОРМЫ БРАКА.МОНОГАМИЯ

Моногамия —парный брак одного самца и одной самки, чьи размеры мало отличаются друг от друга. Например: тела самца и самки моногамных гиббонов одинаковы и они на-равных защищает свою территорию, друг друга и детенышей от посторонней агрессии.

Моногамия присуща животным популяциям и первобытным культурам охотников и собирателей, балансирующим на грани выживания, где самец, расходующий ресурсы на две - три - четыре... «семьи», рискует потерять всех своих детей из-за ограниченности собственного инвестиционного потенциала и скудости витальных (жизненно необходимых) ресурсов экологической ниши. Естественное желание и готовность самцов обзаводиться гаремами в такой обстановке не может встретить поддержки у самок, не согласных на «часть» мужских инвестиций, недостаточных для их выживания вместе с потомством. В многочисленной популяции с предельно ограниченными ресурсами все самцы обладают примерно одинаковыми инвестиционными возможностями и по необходимости ограничиваются моногамией. Ресурсная недостаточность экологической ниши, занимаемой популяцией и ограниченность инвестиционного потенциала самцов препятствует полигамии несравненно лучше любых уговоров и проповедей.

В моногамных популяциях с дефицитом самцов щедрые «инвесторы» — дорогой «товар»,приобретаемый родственниками половозрелой самки в обмен на «приданое», уплачиваемое за освобождение семьи от лишнего рта.

В моногамных популяциях с дефицитом самок вожделенным «товаром» является невеста, за которую самец платит "калым" (выкуп,перевод активов из семьи жениха в семью невесты) — компенсацию за потерянного работника.

В цивилизованном (обеспеченном витальными ресурсами) обществе формальная моногамия официально сохраняется, потому что, невзирая на растущее ресурсное изобилие, женщины и дети не перестают нуждаться в обеспеченности своих растущих потребностей и запросов. В неоднородном и имущественно разобщенном социуме формальная моногамия, украшенная религиозной и прочей пропагандой — одна из главных принципиальных основ социальной стабильности и равновесия. Вместе с тем, немногие обладающие избыточными материальными и административными ресурсами доминантные самцы де-факто нередко нарушают заповеди моногамного союза, вступая в более или менее продолжительные половые связи с наиболее привлекательными (фертильными) самками «в стороне» от официальной семьи.

В эпоху «военной демократии», когда из субстрата племенных союзов стала зарождаться ранняя государственность, число доминантных самцов многажды выросло по сравнению с временами стадно-родовой организации. Металлическое оружие, оказавшись в руках самца, чудесным образом превращало его в доминанта, способного по-своему распорядиться и своей, и чужими жизнями и ресурсами. Вооруженный, амбициозный, коммуникабельный и сообразительный обладатель низкого рангового потенциала в новые времена мог совершить невозможный прежде взлет и очутиться на вершине социальной иерархии. С тех пор, по мере умножения численности гоминоидных популяций (на смену стаду в несколько десятков особей пришел род, насчитывавший до полуторы сотни голов, сменившийся, в свою очередь, сначала многосотенными племенами и, вскоре, многотысячными союзами племен) стало умножаться и число высокоранговых самцов. Политическая власть перестала быть монополией узкой группы доминантов и стала (в той или иной мере) атрибутом всякого вооруженного самца. В таких условиях сохранение прежней узкой монополии на самок немногих носителей высокого ранга превратилась в серьезную угрозу социальной стабильности и порядку. Ради сохранения военно-политического единства социума перед лицом внешней угрозы, при наличии компенсации в лице пленниц — наложниц и рабынь, правящая элита христианских стран жертвует полигинией в пользу моногамного демоса, поддерживая у простолюдинов (с помощью лицемерной христианской церкви) иллюзию собственной моногамии. В воинственно бесхитростном мусульманском мире доминантные самцы компенсировали лживую моногамность откровенным правом сильного: можешь добыть в бою ресурсы для нескольких женщин и их детей — заводи себе столько жен, сколько сможешь прокормить.

Умиротворяющий и стабилизирующий эффект моногамии.

Поражение в конкуренции за доступ к сексуальному ресурсу делает невозможной репродукцию своих генов, поэтому Половой Отбор научил самцов конкурировать за самок с особой свирепостью. Криминальная статистика свидетельствует, что «холостые» мужчины от 24 до 35 лет убивают других мужчин примерно втрое чаще, чем женатые мужчины того же возраста. У всех животных самцы, как правило, агрессивнее самок, но у вооруженных металлом гоминидов, в отличие от естественных хищников, снабженных инстинктивными тормозами для агрессии, конкуренция за самок стала приобретать масштабы вселенских кровавых катастроф. Гомер в «Иллиаде» подробно рассказывает, как спор за одну самку стал причиной затяжной и масштабной войны. Вооруженный мужчина без семьи, без своего дома с собственным хозяйством и постоянных источников прокормления в виде мирной профессии — поневоле бандит и авантюрист. Сперва он грабит и убивает для завоевания ресурсов, способных привлекать женщин и стать основой нормального мирного быта. Но, привыкая к войне, он насилует без каких-либо брачных перспектив и грабит и убивает мирных тружеников просто потому, что за несколько дней или недель авантюрного риска профессиональный военный способен обеспечить себя таким количеством материальных благ на приобретение и накопление которых мирному земледельцу, ремесленнику или скотоводу потребовалась бы праведная жизнь не одного поколения его предков и потомков.

Вырастающие из конкуренции за самок и ресурсы, необходимые для генетического воспроизводства, паразитические «военные» субкультуры враждебны и губительны для культур позитивного производительного труда, основанных на производстве материальных благ и услуг и обслуживающих ПОРОЖДЕНИЕ ЖИЗНИ, А НЕ СМЕРТИ.

Неравенство самцов социально разрушительнее, чем неравенство самок.Моногамия, обеспечивая супругом каждого — мужчину и женщину, умиротворяет и стабилизирует общество, а всеобщая доступность материальных ресурсов укрепляет моногамный брак.

У молодых одиноких самок меньше резонов охотиться на чужих самцов, если холостяки и женатики одинаково богаты или одинаково бедны или имеют одинаковые шансы разбогатеть собственным честным трудом. Женатым мужчинам легче противостоять сексуальным соблазнам в отсутствие посторонних источников женского кокетства.

Моногамии угрожает недоступность материальных ресурсов и глубокие полигамные инстинкты. Таковы конечные — фундаментальные причины того, что 1\2 современных моногамных семей распадаются, уродуя судьбы самцов, самок и их детенышей или доводя их до гибели.

В экономически неоднородном обществе трудно примирить пожизненную моногамию с человеческой природой.

Необходимы специальные стимулы и тормоза (юридические, административные, моральные, волевые), которыми обеспечивают гоминидов ими же (гоминидами) выдуманные религии (идеологии), государственность и регулярное научное воспитание.

6. ЭВОЛЮЦИЯ СИСТЕМ РЕПРОДУКТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Гоминиды эволюционировали в группах, изобилующих альтернативами в выборе генов (свобода!) и в ограниченности персональной преданности. Естественный Отбор приучил человеческих самцов любить своих детей и наградил мужчин и женщин глубокой и сложной (противоречивой и эмоционально симфонической) любовью друг к другу. Признак человека — высокие мужские родительские инвестиции и брачная верность супругов. Причем, не существует универсальных стандартов и шкал для измерения ни «высоты» родительских инвестиций, ни «достаточных» степеней верности между самцами и самками человека. У каждого из них - собственные - автономные масштабы и критерии поведения в микрокосме брака, а также персонально жесткие или пластичные единицы измерений репродуктивного поведения, определяемые личной Волей и производной от её союза с Разумом — Совестью.

В зависимости от степени насыщенности экологической среды обитания необходимыми жизненными ресурсами системы брачных отношений человека модулируются, приобретая те или иные «чистые» или смешанные формы:

• групповой брак,

• полигиния (один мужчина и несколько женщин),

• полиандрия (одна женщина и несколько мужчин);

• моногамия (парная семья: один мужчина и одна женщина);

• неполная парная («одиночная») семья (мать с детьми без отца или отец с детьми без матери).

Отделив себя от экологической среды обитания искусственной оболочкой цивилизации и смягчив, таким образом, самые агрессивные формы ее капризов, гоминиды создали для биологического выживания достаточный по объему и относительно устойчивый и постоянный во времени минимум необходимых ресурсов. С тех пор формы репродуктивных союзов и иной социальности, сохраняя косвенную зависимость от экологической атмосферы, постепенно ослабляли свою непосредственную — ситуативную обусловленность ею. В конце концов, к теперешнему дню:

• полиандрия вовсе исчезла,

• групповой брак сохранился у дикарей, застрявших на стадии примитивного потребляющего хозяйства,

• масштабы полигинии сократились: она сохранилась на задворках цивилизации у скандально воинственных, несуетливых, хотя пока что многочисленных мусульман,

• а стихийная неустойчивая моногамия (с разводом) расширяется, порождая неполные (одиночные) семьи, калечащие психику её членов гендерно однобокими моделями поведения и необходимостью расширения поло-ролевого репертуара опекуна за счет усвоения неспецифических поведенческих стереотипов, компенсирующих отсутствие второй естественной стороны брачного союза.

Смысл животной половой жизни — репродукция, размножение. Его «знают» и ему свято повинуются все твари, исполняя, «не мудрствуя лукаво», с начала и до конца свое естественное предназначение. В ходе Полового Отбора, из монолитного комплекса репродуктивного поведения особо избранных тварей (гоминидов) выделился и психически обособился СЕКС — один из технологических фрагментов акта КОПУЛЯЦИИ. Подкрепляемый ритуалами и традициями, он постепенно упрочивал свою автономию и значимость на фоне прочих комплексов очеловеченного поведения. Секс преследует узко утилитарную цель получения эмоционального наслаждения от рефлекторного акта копуляции. В животном мире копуляция или случка совершается буднично — неразнообразно бесстрастно, серьезно и деловито, без эмоциональных потрясений и психических травм: «не дала — ну и пусть, пойду травку пожую».

Секс это первый известный природе акт женского гендерного коварства с помощью которого самка в конце концов приучила хамовитого, тупого и безответственного самца делить с ней все хлопотные тяготы и риски, связанные с вынашиванием, рождением и выращиванием потомства. Самки первыми стали на путь очеловечивания, пробудив в себе т.н. гиперсексуальность. Эта их способность непрерывно вести половую жизнь привязала «брачными узами» к ним и к их детенышам вечно ветреного и изменчивого самца, которому еще предстояло стать мужчиной.

Секс — уникальная особенность человека, как особого биологического вида, воспитанная Половым Отбором. Это то «райское яблоко», библейский «запретный плод», дающий знание добра и зла, открытием которого люди обязаны Половому Отбору, воплощенному в поэтическом образе коварного и мудрого Змея - Искусителя. Это первое специфическое качество, знаменующее судьбоносный шаг первобытного примата к очеловечиванию, после которого он стал, шаг за шагом, расставаться со своей первобытной «животностью».

Ж Ж Ж

В Природе нет идей, нет принципов, которым можно или нельзя (стыдно, грешно, незаконно...) было бы изменять. Там есть репродуктивная стратегия, обеспечивающая продолжение животного вида во времени, и репертуар программ для ее осуществления в той или иной переменчивой обстановке. Формы брачных отношений между полами — не более, чем разновидности стандартных репродуктивных программ, приспособленных к тем или иным известным типовым условиям существования вида. Это не универсальная и безошибочная незыблемая данность на все времена и для всех обстоятельств. Это набор конструктивных инструментов и деталей, полуфабрикатов и заготовок, из которых взрослеющая Разумная Воля учится ваять новые невиданные конструкты оригинального репродуктивного поведения Сознательного Животного по имени Человек, стремящегося уцелеть в непредсказуемых обстоятельствах вечно переменчивого бытия.