Конкурс «Краткость - сестра таланта». Номинация "Каштанка"

    Когда мне было восемь лет, я впервые поехала в настоящую деревню. В те годы мы редко выезжали из Москвы, и в моем представлении деревни начинались там, где кончалось метро.

   Я знала, что в деревнях нет высотных домов, а только одноэтажные, частные, и каждая семья имеет сарай, где держат домашнюю скотину и птицу.

     И вот меня привезли в поселок Рабочий, который находился между Козельском и знаменитым монастырем Оптиной Пустыни, где когда-то жил и проповедовал старец Зосима, описанный Достоевским в «Братьях Карамазовых».

     В первый же день местные ребята повели меня показывать главную достопримечательность поселка - речку Джиздру.

    Она оказалась неглубокой, ее можно было перейти вброд в любом месте, но течение было стремительное. Ребята ложились на спину, Джиздра подхватывала их и уносила далеко-далеко по извилистому руслу.

     После загазованной Москвы, воздух поселка казался таким родниково-чистым и сладким, что от него кружилась голова.    

    Вокруг стояла дремотная тишина, и только над нашими головами с беспокойными криками  носились ласточки.

-         А в Москве ласточки есть? – спросил Родин.

Я замотала головой.

-         А у нас их вон скоко! – Родин с гордостью показал на

обрывистый берег, истыканный птичьими норами.

-         Чего они так всполошились? - спросила я.

-         Бояться, что мы гнезда будем разорять,- пояснил Родин.

-         А зачем их разорять?

-         А чего? – пожал плечами Родин, - Их тут немеряно. Не

обеднеют. Хошь попробовать?

Я никогда не держала в руках живой птицы, поэтому сразу

согласилась.

-         Сувай руку в любую дырку, - наставлял Родин. - Бери

какую хош, мне не жалко.

-         А они не кусаются?- я осторожно сунула руку в нору.

-         Тю-ю,- сказал Родин, - откель у их зубы-то? Не волки.

Не боись.

Достать ласточку мне не удалось. Норки были глубокие, 

сворачивали направо или налево, уходили вниз или вверх, и дотянуться до гнезда я не смогла. Родин принес палки, и мы целый час ковыряли узкие птичьи пещеры, устали, но усилия наши оказались напрасными. А к вечеру мы нашли вывалившегося из норы маленького птенчика, но он, к удивлению, совсем не был похож на стремительную ласточку.   

   Некрасивый, без перьев, беспомощный и беззащитный, жалобно попискивал, широко открывая клюв. Мы сунули его в первую попавшуюся норку, но ласточки вытолкнули его.

Он упал, забил уродливыми крылышками, попытался встать на лапки, они подогнулись, птенец зарылся клювом в песок. Я наклонилась, чтобы поднять его, он испуганно задергал головой, забарахтался, пытаясь отползти в сторону. Я засунула его во вторую норку, но и оттуда его выкинули.

    Его гнали отовсюду. Птенец уже не пищал, а только вертел головой, и беззвучно раскрывал клюв. И только сердце его колотилось так, что его стук отдавался в ладонях. Тело содрогалось.

-         Все, - сказал Родин. - Теперь он помрет.

-         Почему помрет? – слова Родина поразили меня. - Почему?

-         Теперь он  человеком пахнет, - пояснил Родин. - А

ласточки человеков не любят.

-         Почему не любят?- не поняла я.

-         А чего нас любить?- хмуро ответил Родин. - Мы же их

гнезда разоряем.

-         А зачем?

-         Так ты ж просила. Разве ж я стал просто так?

-         … я же не знала…- растерялась я.

-         Знала- не знала… Все вы такие.

-         Кто- все?

-         Московские. Вон вишь - и птенца задушила.

     Пока Родин говорил, я от обиды сжала кулаки, и в горячке забыла про птенца. Птенец был мертв, голова его свесилась и безвольно болталась.

    Я села на горячий песок и заплакала, держа на раскрытой ладони птенчика. Впервые в жизни я встретилась со смертью, и она потрясла меня.

    Родин стоял в стороне, исподлобья наблюдая за мной. Потом нерешительно сделал шаг, потом еще.

     - Ты же знал, что он умрет. Знал! Знал!- закричала я.

-         Все вы такие, - снова повторил Родин. Он еще сильнее

 насупился, хотел что-то добавить, но не смог, голос его дрожал. Родин сглотнул пустой воздух, отвернулся, и на его щеках сверкнул отблеск солнца. Я не сразу поняла, что это слезы. Он стоял, запрокинув голову, глядя в небо, и нервно втягивая в себя воздух. Потом ноги его подкосились, он сел рядом со мной и тоже заревел во весь голос.

     Мы похоронили птенца ласточки, а потом сидели и молчали, глядя на солнечные блики в стремительной воде Джиздры. Над нами носились ласточки и что-то кричали, но мы не понимали что…     

Условия конкурса здесь: http://maxpark.com/community/1851/content/1810521