Жили у нас два кота...

Новостью для меня стало, что в первый день весны в России отмечают День кошек. В этот день принято баловать наших мурлыкающих питомцев, угощая их различными деликатесами, почесывая за ушком и всячески оказывая им внимание и почет. Да и что говорить - эти пушистые комочки приручают нас "на раз". И лечат. И несут добро и свет в наши дома... и в наши души.

В связи с этим, хочу вспомнить свой самый первый рассказ здесь - тогда ещё в Гайдпарке - про наших самых первых двух котов.

Жили  у нас два кота. Первого, чёрного, ещё котёнком мои ребята спасли от малолетних балбесов, сбрасывавших его, ради забавы, с третьего этажа. Притащили домой, спрятали от бабушки под диваном (жили мы тогда в коммунальной квартире, и котёнка мне, например, не разрешалось заводить - могли возникнуть конфликты с соседями). Он был так слаб, что лежал тихонечко в своей коробке, и бабушка долгое время ничего не замечала. Впрочем, строительство нового дома, куда мы должны были уехать, было на завершающей стадии.

Выходили зверушку. Назвали Улисом. Вырос красавец – изящный, как египетская статуэтка, ни одного белого пятнышка. Умница такой, что ни до, ни после я не встречала такого умного кота. А какой был чуткий – стоило только кому заболеть или просто прийти с работы расстроенным, - тут же приходил, прыгал на колени, успокаивал, лечил.

Вскоре после этого мы переехали в новую квартиру.

В первый же день Улис с прогулки  вернулся на старую квартиру. Пришлось объяснить, принесли домой, понял, что теперь живёт здесь, и больше уже не убегал.

Сам освоил унитаз. Легко открывал  комнатные двери, толкнув ручку вниз….

Вспоминается один забавный случай. Как-то вечером собрались попить чаю, сидим, разговариваем. А чай завариваем водой из самовара. Самовар стоит в сторонке, подставили чайник с заваркой, открыли кран. Вода течёт еле-еле, беседа увлекла. Мы и забыли про чай, заварка уже из носика вытекает на чайный столик, по столу - на пол, на полу образовалась уже лужица. Никто её не замечает, только Улиска что-то беспокоится, бегает. Вдруг видим, наш чёрный-чёрный тащит в зубах ослепительно белую тряпочку - никогда раньше мы не видели, чтобы он что-то таскал в зубах. Тут уж мы спохватились, и что лужа на полу, и что чай надо спасать...

С нашего десятого этажа на прогулки Улис уходил по лестнице. А вот обратно подниматься...

На первом этаже в нашем подъезде  лифтёрная.

И повадился наш кот приходить туда с прогулки и просительно мяукать. И так уморительно это делал, что сердце лифтёров не выдерживало, таяло, и они везли нашего графа на десятый этаж. Представляете: звонок в дверь, открываем – стоит кот.

А несколько раз уходил гулять прямо с балкона, правда, зимой, в мягкий снежок. Очень самостоятельный был кот.

Речь человеческую он точно понимал. И очень выразительно общался. Было - пропал кот, пошли мы его искать по подъездам. В соседнем подъезде на третьем этаже видим картину. Сидит наш  Улис на лестничной ступеньке, в самом низу, а парой-тройкой ступенек выше кошечка трёхцветная. Я обрадовалась, нашёлся: Улиска, пойдём домой! - Он ТАК на меня глянул… До сих пор этот взгляд помню - Ты что, мол, не понимаешь? – Понимаю, понимаю, – извиняюсь я, и мы тихонечко уходим…

Никогда не позволял себе залезть на стол, тем более что-то стащить. Было в нём какое-то врождённое благородство.

Яйца любил больше всего – любые, и варёные, и сырые. Стоило на кухне тихонько стукнуть яйцом, летел из любого, самого дальнего, конца квартиры.

Второго кота тоже притащили ребята. Филя. Такой был рабочее-крестьянский увалень, по окраске – ну, камышовый кот. Голову он лечил классно – запустит лапу с коготками в какое-то одному ему известное место на голове, и боль отступает…

Этот ни в чём себе не отказывал – на стол, так на стол. Холодильник взломать, миску с курицей вытащить, соответственно, курицу после этого обработать – это ему ничего не стоило. Холодильник вскрывал каждую ночь, пока тот не сломался – ничего не спасало.

Дружно они жили, может, потому что оба ходили гулять, делить было нечего. Спали на одном конвекторе, согревали друг друга.

К яйцам Филька был равнодушен. Но для друга…

Он сбрасывал со стола яйца, ну, а то, что лежит на полу, для Улиски уже не табу.

Вот такая вот жила у нас компания.

Давно их уже нет, а память живёт…