БАНЯ

Шёл 1958 год. Мне было 8 лет. Люди уже начали забывать лихолетье войны, разруху, Сталина. Появились продукты и промтовары на полках магазинов. Мы жили тогда в городке на Волге, который расположился на живописном берегу, вернее на 4-ом посёлке городского типа. В народе это поселение звали «шалопаевкой» потому, что примыкало оно к городу и деревням одновременно. Отец работал на лесовозе. Иногда брал меня с собой… мне нравился запах ЗИЛа, который он водил.

 В баню ходили по субботам потому, что в воскресенье было много народа. Работала эта баня до 22. Хорошая баня, в три этажа. Первый этаж – касса, парикмахерские, буфет. Второй – женское отделение, третий – мужское. Вечером, часов в шесть пошли с отцом мыться. Мать собрала чистое бельё, полотенца, мыло, мочалки и… пару воблин. Пришли, отец зашёл в буфет, купил себе пару бутылок пива, мне лимонад. Купил билеты по 25 копеек и пошли вверх ступеньки считать. Зашли в предбанник, отдали билеты банщику, который предложил нам простыни и берёзовый веник на прокат. Кстати, у него можно было купить и пиво с воблой, водку для «своих», но чуть дороже. Была ещё уборщица средних лет, убирала за мужиками остатки закуски, бутылки, постоянно мыла полы в банном отделении в халатике на голое тело, не обращая внимания на голых мужиков. 

 Нашли свободный шкафчик для одежды, кои были с дверками, но не закрывались.

Поздоровались с мужиками, отдыхающими на сиденьях у шкафчиков. В посёлке все друг друга знали, если не по имени, то по лицам. Разделись, взяли оцинкованные тазики и пошли в банное отделение. Нашли свободную гранитную лавочку, набрали холодной воды из под крана, кои были у каждой лавочки,чтобы облиться сразу после парилки, застолбили место и в парную…

 В парной нечем было дышать. Горячий сырой пар подавался из котельной и мужики, открывая кран «поддавали пару». Отец затащил меня на самый верхний полок и пробасил:

- Петрович, а ну поддай ещё, а то у меня малец замёрз!

Петрович отвинтил кран и меня обожгло жаром от морды до пяток, но я терпел. Закрыл лицо руками, но защипало уши – я закрыл уши. Отец не унимался:

- Давай ещё! Жару маловато!

И тут я не выдержал, рванул вниз по ступенькам, поскользнулся и приземлился на задницу у двери парилки. Отец спустился за мной:

- Ты цел? Не ушибся?

- Не…,- промямлил я.

- Яйца не разбил? Главное, чтоб яйца были целы, остальное пройдёт,- сказал Петрович и засмеялся. Мужики его поддержали и тоже заржали.