Афганский валун Василия Киселева

    Василий Киселев предложил журналу, где я веду отдел поэзии, цикл стихотворений, который похож на огромный природный не очень гладко отесанный валун, лежащий где-то в Пространстве и Времени – то ли в самом его центре, то ли на задворках. Ну, а поскольку у Пространства и Времени нет ни центра, ни задворок, то этот валун Киселева лежит везде, куда ни глянь – и рядом, и вдали, и в памяти. Потому что этот валун – об афганской войне, участником которой довелось быть автору, проходя службу в Армии в 1980-82 годах.
    Служил Василий Киселев в Баграме. Ушел рядовым. Вернулся сержантом. С тех пор Афганистан в нем – навсегда. Он ушел из Афганистана. А Афганистан из него не ушел.     
    Эхо той войны будет долго отзываться в сердцах не только ее участников, но и тех, кто живет рядом с ними. А у нас рядом с ними живет вся страна. Поэтому и неотесанный афганский валун – везде. В разговорах, в поговорках, в фольклоре, в авторских стихах и прозе, в нормативной и ненормативной лексике.
    Неотесанность фольклора, особенно устного народного творчества – дело естественное, понятное и даже иногда приятное уху и глазу. Потому что именно в этих колдобинах, выбоинах, буграх неотесанности таится поэзия. В колдобинах и буграх авторских текстов таится то же самое. И порой рука тянется – отесать авторский валун. Но, слава Богу, включается душа и говорит: начнешь отесывать, приглаживать, очищать – вычистишь поэзию. Пусть будет так как есть. Со всеми достоинствами и как бы недостатками, в которых видна и слышна яркая и тусклая, красивая и неказистая поэзия нашего трагического времени.
    Цикл стихотворений Василия Киселева, будет опубликован в «Огнях Кузбасса».

Кстати, называется цикл «Афганское солнце». А ассоциации вызвал с валуном. Вот стихотворение из этого валуна.

В Белом Лазарете

В Белом Лазарете, где лежат годами,
Юная сестричка верила в меня.
Мне жить не хотелось… Был на сердце камень…
Бредил я… Судьбину клял и обвинял…

В Белом Лазарете, где лежат годами,
Ольга Анатольевна, ставя промедол,
Пела Песнь о Доме, где наряден ставень,
Где в июле вечером воздух свеж, медов…

В Белом Лазарете, где лежат годами,
Мне заместо дома – жёсткая кровать.
Спал я очень плохо. Ездил на каталке.
И бывал рассвет мой – снежен и кровав…

В Белом Лазарете, где лежат годами,
Оля мне читала Байрона стихи.
И над нами в небе громы грохотали.
Я мечтал подняться. Метил в женихи.

Хорошо жилось мне в этом лазарете!
Я из одуванчиков Оле плёл венок.
Наплевав на гордость, сплетни и запреты,
Приносила Оля фрукты и вино.

Как в раю небесном! – было в Лазарете!
Но однажды утром, рано на заре,
Я бежал оттуда… Ша, Обитель Смерти!
Прощевай навеки Вечный Лазарет!..

Прощевайте, горе, беды и печали!..
Поезд мой вздымает снег российских вёрст.
Ольга Анатольевна плакала ночами…
Оля, разве стою я ваших светлых слез?

…С той поры промчалось лет, наверно, тридцать.
Я – душою молод, телом – постарел.
Отчего же, друг мой, стал мне часто сниться
В золоте рассвета – Белый Лазарет?

И сквозь вьюги холод кто-то мне долдонит:
«Поздно – извиняться… поздно – извинять…»
Оля Анатольевна, спой мне Песнь о Доме
С крашеными ставнями, где так ждут меня!