Испытание свободой. Или наказание?

Если вы в детстве и хоть раз убегали из пионерского лагеря, то можете наглядно представить себе, о чём я говорю. Первое чувство после бегства – эйфория свободы. Я свободен! Вот она, воля! Нет этих говнистых вожатых, которые уже достали придирками и подзатыльниками. Можно идти куда хочешь, купаться сколько хочешь и даже курить!

Но через полдня это воодушевление почему-то проходит. И тебя начинает что-то мучить. Какое-то смутное беспокойство появляется. А когда вечер близится, вот уже смеркается - становится как-то зябко, тревожно, неуютно. А там, в лагере, в тёплой и пахучей столовой все уминают на ужин кашу. Каша-то хоть и отвратная, но зато можно повыделываться перед девчонками, изображая отсутствие аппетита. Получить дежурный втык за смешочки, а перед сном покидаться подушками с ребятами. Ночью намазать кого-нибудь зубной пастой. Всё ясно и понятно, всё привычно и известно. А здесь, в лесу, что? Воля и свобода? Не, уже не надо!

И ты топаешь обратно в лагерь и разыгрываешь сцену под названием «Я не хотел, я заблудился».

Примерно то же самое происходит и с человеком, уволившимся с опостылевшей работы. Сначала охватывает восторг, какое-то время пребываешь в возбуждённо-радостном состоянии: не надо вставать в шесть утра, дёргаться в пробках. Не надо тоскливо отбывать восемь часов в присутственном месте, выслушивать и выполнять идиотские указивки. Вместо всего этого можно заняться множеством любимых дел: книжки почитать, кино посмотреть, пойти на рыбалку или в гараже просто сообразить на троих. Но через месяц из эйфории начинаешь катиться в депрессию. Любимые занятия перестают радовать, жизнь теряет былую заполненн­ость. Заполненность кошелька – это одно. Ещё заполненность вставанием ни свет ни заря, ездой на работу, сидением там до шести часов и возвращением до­мой. Ну не было во всех этих движениях никакого смысла, кроме жалкой зарплаты. Смысла не было, но была заполненность. Жизнь была заполнена, а когда из нее убрали эту внешнюю схему, оказалось, что заполнить свою жизнь изнутри собствен­ным содержанием, собственными целями, зада­чами и поступками – очень трудно.

А когда по-настоящему глубокого и серьезного внут­реннего содержания там и не ночевало - невозможно! И мы снова спешим устроиться на ненавистную работу, снова вписать­ся в какую-то схему, только чтобы не оставаться наедине со своей внутренней пустотой.

Можно  самому заполнить себя из­нутри? Избе­жать возвращения в навязанные социумом стереотипы жиз­ни? Как и чем заполняться?

Путь первый. Предположим, что человек стал ну совершенно свободен. Он ни от кого не зависит. Социум больше не затягивает его в свои сети. Но и ничем не вознаграждает! Он выбыл из списков на распределение. А человеку уже и не надо ничего. Он уезжает жить в деревню. Или расслабляется на теплом морском берегу, предаётся своим радостным размышлениям и больше ничего от жизни не хочет (понятно, что так расслабиться можно только на Бали). Путь этот заманчив, но для некоторых и на время. Пока не надоест.

Путь второй. Человек, получив свободу, теряется до такой степени, что едва удерживает себя от желания рвануть обратно в тюрьму, где макароны дают. Но если находит силы взять себя в руки, если повезло ему на мозги, начинает соображать, чего же он хочет от своей свободы. Ну не хочет он становиться ни неухоженным хиппи, ни голодным философом-самоучкой. Но чего-то же хочет! Все удовольствия – только на миг, для этого тоже надо обратно в тюрьму. А если заполнить себя и свою жизнь изнутри своими истинными устремлениями, желаниями, целями и задачами, которые приведут к своим собственным, а не навязанным извне, истинным действиям? Сохранить внутреннюю свободу без ухода в неприкаянность или в монастырь одиночества – такое возможно?!

И все же в первую очередь придётся разобраться вот в чём: что же мне на самом деле нужно? Это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Все знают, чего они хотят, но мало кто понимает, так ли уж необходимо то, к чему они стремятся. Стремятся, достигают, а это опять – пустышка. Нет наполнения.