ХОМЕЙНИ УЖЕ У ВОРОТ МОСКВЫ

Перспектива "захвата" Европы исламистами-радикалами представляет для США не меньшую опасность, чем угроза захвата континента нацистами в 1940-х гг. Мы не можем "потерять" Европу. Мы не можем позволить, чтобы Европа превратилась в "плацдарм" исламистского джихада.

Проблема не в том, что у США и Европы не хватает ресурсов для самозащиты - их более чем достаточно. Бессильными перед лицом опасности нас делает наш собственный образ мысли.

Помимо угрозы, связанной с ростом числа мусульман, выбирающих террористические методы, существует и другая опасность - все большего культурного и религиозного самоутверждения исламской диаспоры, особенно в Европе, где господствует атеизм, а культурной ассимиляции мусульман так и не произошло. Европейцы начинают осознавать, что из-за сокращения "коренного" населения в сочетании с ростом численности и культурным самоутверждением мусульманской общины западная цивилизация на континенте через каких-нибудь сто лет может просто рухнуть - он превратится в так называемую "Евравию".

И в самой Европе, и в Америке в восприятии этого явления все больше преобладает фатализм. Однако "опускать руки" еще рано. Убийство в ноябре прошлого года террористом-исламистом голландского режиссера Тео ван Гога, снявшего фильм об унижениях, которым подвергаются женщины в мусульманском мире, вызвало глубокие опасения не только в Нидерландах, но и по всему континенту. Поднявшаяся волна возмущения, сопровождавшаяся в традиционно толерантной Голландии поджогами мечетей, наглядно свидетельствует о том, что инстинкт самосохранения в европейцах еще не угас.

Однако против этого инстинкта работают идеи "культурного многообразия" и политкорректности, уже полвека проповедуемые прессой и учеными и получившие юридическое закрепление в законодательстве отдельных стран и Евросоюза. Проявившееся после второй мировой войны стремление Европы к толерантности постепенно выродилось в удивительно глубокое самобичевание по отношению к западной культуре, подавляющее инстинкт национального и культурного самосохранения. Если Европа не сможет должным образом среагировать на этот вызов, она действительно станет "Евравией", и из союзника США превратится в базу для деятельности, направленной против нас (сегодня это уже происходит, но в незначительной степени).

ГОТОВНОСТЬ УБИВАТЬ

Мерилом политической, культурной и военной опасности, грозящей Западу, можно считать нынешние высказывания и действия мусульман. Большинство других событий мировой истории в религиозной сфере, например, распространение христианства в регионах южного полушария, приводило к последствиям позитивного, или, по крайней мере, ненасильственного характера. Однако главный политический итог нынешнего брожения внутри ислама заключается в том, что определенный процент мусульман в какой-то степени приобрел "готовность убивать" - и убивает - людей в массовом порядке, считая это своим религиозным долгом. Кроме того, куда большее количество мусульман в определенной степени поддерживает или оправдывает этих убийц. А еще больше мусульман, хотя и не одобряют подобные методы, разделяют многие религиозные представления террористов.

Радикальные течения в исламе толкают некоторых мусульман к терроризму, а других - к враждебному восприятию культуры немусульман, среди которых они живут - будь то в Париже, Лондоне, Гамбурге, Роттердаме или любом американском городе. Возрождение радикального ислама уже заставило США вести войну в двух мусульманских странах, подорвало союз Америки с Европой, привело к крупнейшей за последние полвека реорганизации системы управления в самих США (я имею в виду создание министерства национальной безопасности), повлияло на результаты выборов в некоторых европейских странах и поставило под угрозу стабильность власти в большинстве государств Ближнего Востока. Кроме того, это возрождение вынуждает Америку оказывать давление на Саудовскую Аравию, требуя изменить систему религиозного образования (медресе), через которую проходят граждане этой страны и других государств. Оно заставило Америку оказывать давление на Индонезию, Филиппины, Пакистан, Сомали и другие страны, чтобы те изменили внутриполитический курс в сфере безопасности. Оно побудило Америку создать сеть военных баз в Средней Азии - регионе бывшего СССР, населенном мусульманами.

ПАРАЛЛЕЛИ С НАЦИЗМОМ

Адептов радикального ислама вроде Усамы бен Ладена ни в коем случае нельзя считать традиционалистами. Идея "индивидуального джихада" - т.е. принятие решения о начале "священной войны" независимо от мусульманского сообщества в целом - представляет собой радикальный отход от исламской традиции. Однако она имеет важное значение для вербовки потенциальных террористов.

За последние 30 лет мусульманское население Европы резко увеличилось - с нескольких сот тысяч до 20 с лишним миллионов. Среди европейских и американских мусульман идут дискуссии о том, какова должна быть их роль в западном обществе: следует ли им интегрироваться в него, отгородиться, или даже попытаться обратить Запад в ислам? Многие мусульмане в Европе ведут себя как законопослушные граждане и стремятся к культурной интеграции в западное общество. Но все больше представителей мусульманского населения в той или иной степени испытывают к этому обществу враждебность. Многие из них приходят к убеждению, что отказ от интеграции - их религиозный долг.

Радикальный ислам, который порой с полным основанием называют "исламофашизмом", пользуется теми же преимуществами, что позволили нацистам в 1930-х гг. прийти к власти в Германии. Исламофашисты действуют среди "неустойчивого" мусульманского населения, ошеломленного и униженного гегемонией чужих народов и культур. Они имеют дело с многочисленной исламской молодежью, которая все больше начинает относиться с презрением к "пассивности" старшего поколения.

Подобно тому, как нацисты использовали в своих целях германскую мифологию и идею о якобы арийском происхождении немецкого народа, исламисты-радикалы обращаются к основополагающим идеям и мифам собственной религиозной культуры. И, опять же подобно нацистам, они претендуют на роль выразителей подлинных традиций, тогда как на самом деле вносят в них радикальные изменения, продиктованные целесообразностью.

Исламофашистские муллы учат молодежь не обращаться к родителям за указаниями в таком вопросе, как выбор жены (жен). Не следует им обращать внимание и на неодобрение со стороны родителей или общины при принятии решения об "индивидуальном джихаде". Им разрешено употреблять алкоголь, брить бороды и совершать иные поступки, аморальные с точки зрения традиционного ислама - если это необходимо для ведения джихада.

УЛЬТРАСОВРЕМЕННЫЙ РАДИКАЛИЗМ

Радикальный мусульманский фундаментализм во многом является "ультрасовременным", а не консервативным течением.

Его приверженцы создают западный, фашистский вариант ислама, имеющий все меньше общего с традиционной религией, которую исповедуют на Ближнем Востоке. Радикальный западный ислам заимствует у подлинной традиции воинственность и глубокую веру, но при этом он постоянно меняется, чтобы наиболее успешно противостоять либеральным, светским институтам европейского и американского общества. Исламистам-радикалам удается оправдывать уступки современности демагогией в "традиционном духе" и одновременно выдавать себя за подлинных фундаменталистов, единственный "настоящий" рупор ислама.

Именно такие методы 70 лет назад позволили нацистам захватить контроль над германским обществом. Появляется все больше доказательств, что исламистам-радикалам удается еще успешнее воплощать их на практике - особенно в работе с мусульманской молодежью Европы и, в меньшей степени, Соединенных Штатов. Многих молодых мусульман в Европе и некоторых - в США, в особенности эмигрантов во втором-третьем поколении, уже нельзя считать представителями диаспоры. Они утратили связь с исторической родиной и не намерены туда возвращаться. Их "мусульманское самосознание" формируется интернетом, книгами, видео- и аудиоматериалами.

В интеренете свои услуги предлагает множество радикально-исламских "экспертов" и представителей духовенства, играющих роль "учителей жизни". Европейские мусульмане задают им самые разные вопросы - от "следует ли вести себя вежливо с неверными?" до "как подготовиться к джихаду?". И они немедленно получают ответ - зачастую представляющий собой причудливую смесь цитат из Корана, ссылок на древних ученых и советов личного характера.

В этой постоянно меняющейся "цифровой" атмосфере в Европе формируется все более радикальный вариант ислама. Молодым европейским мусульманам, оторванным от исторической родины, изолированным от соседей и коллег-немусульман, отчужденным от старшего поколения, загадочный, бесплотный, глобальный радикальный ислам кажется привлекательным.

БОРЬБА НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ

Мусульманские районы Парижа, Роттердама и других европейских городов уже превратились в "запретные зоны" для коренного населения, включая вооруженных полицейских. По мере роста мусульманского населения Европы - а также его религиозного и культурного самоутверждения - на географической карте Европы начнут появляться настоящие "исламские анклавы", этакие "Эль-Фалуджи в миниатюре", куда проникнуть сможет разве что дивизия морской пехоты. Усиление исламской "культурной агрессии" против пассивного и "стеснительного" коренного населения будет сопровождаться и расширением "зоны безопасности и поддержки" для террористов.

Если нынешние лидеры Европы не отреагируют на исламистскую угрозу смело и решительно, простые европейцы возьмут дело защиты своей культуры на себя, создавая своеобразные "комитеты бдительности". В этом случае европейские города вновь станут ареной кровавых столкновений.

В краткосрочном плане такое развитие событий чревато трагическими последствиями для либеральных принципов управления, но оно по крайней мере позволит на ближайшие полвека исключить гегемонию ислама в Европе. Негативные последствия "самодеятельной" борьбы против радикалов-исламистов можно смягчить, а то и предотвратить, если эту борьбу за "культурное выживание" Европы возглавят государственные власти. Поэтому первостепенную задачу внешней политики США следует сформулировать так: убедить правительства европейских стран и руководство ЕС возглавить борьбу своих народов, а не плестись у них в хвосте.