Первый и единственный

Первый и единственный

Вас когда-нибудь бросала девчонка? Вам повезло, если нет. Вот меня – бросила. Конечно, нас, вояк-курсантов, любить трудно – жди, жди – а жизнь-то проходит. Приблизительно так она мне честно и написала. – Хочу веселиться, ходить в бары, на дискотеки, ждать – не для меня! Прости. Ты – замечательный и мне с тобой было очень хорошо…, и т.д., и т.п., в том же духе, единственное, что порадовало, это то, что ни на кого конкретного она меня не променяла – хоть не так обидно.

Я, конечно, загрустил. Близились зимние каникулы, и ехать домой расхотелось совсем. Мой лучший друг, Санек, предложил:

- Поедем ко мне? Гарантирую прекрасный отдых: сладкий сон до обеда, вкусная еда и много-много девчонок!!!

Я согласился, не раздумывая, и очень скоро на перроне нас встречали радостные родители друга. Мы проехали километров тридцать и оказались в военном городке – небольшом, заснеженном и уютном.

Мама Сашки фундаментально подготовилась к встрече сына – голубцы, пельмени, салаты, торты, пироги – все, что любит сыночек, было приготовлено в избытке. После казенной бурды, мы, не рассчитав сил, так объелись, что идти куда-то совсем расхотелось.

- И не ходите. Отдохните. Выспитесь, - уговаривала Сашкина мама, а отец, показывая на недопитую бутылку, делал таинственные знаки у нее за спиной.

- Да ты что, мам! Пап! У нас так мало времени – осталось уже одиннадцать дней – каждая секунда на учете!!! – Сашка чмокнул огорченную маму, и принялся наворачивать диск телефона, сообщив всем и вся, что прибыл, тут же договорился о встрече, и через час мы веселились в большой дружной компашке, переходя из одного бара в другой (по кругу, как у них это называлось), закончив вечер на шумной субботней дискотеке.

Сашка был нарасхват. Девчонки у него не было, поэтому надежда на завоевание сердца была у всех равна. Повышенное внимание девчонок другу явно льстило, глаза его блестели, он явно не знал, кого выбрать. Я к тому времени изрядно выпил, и тоже подумывал, с кем провести остаток вечера, вернее, ночи, тем более что в кармане у меня лежали ключи от квартиры каких-то знакомых родителей Сашки. Они были то ли в отпуске, то ли служили где-то в другом месте, Сашка эти ключи втихаря стащил, и благородно отдал другу.

Начался очередной быстрый танец, мы выплясывали в круге, и тут одна девчонка встала напротив меня, и принялась выделывать такие «па», что я покрылся испариной. – Ну, просто «девять с половиной недель», - мелькнуло в голове, хотя моя пассия слабо походила на Ким Бесенджер. «Прикид» у нее был экстремальный: кожаные шорты, сапоги-чулки до колен и короткая блестящая черная блузка на молнии, расстегнутая почти до конца. Довольно сексуально, скажете вы, но ее лицо было так дико размалевано, что напоминало нечто среднее между бабой-ягой и кощеем бессмертным. О бабе-яге напоминал «вертолет» на макушке из белых волос, обильно политых лаком и подпаленный ржаво коричневым цветом. Глаза были обведены черными жирными стрелками, а губы и ногти имели некрофильно черно-коричневый цвет. «Красотка» недвусмысленно вращала в моем направлении глазами, растягивая при этом во рту жвачку, и одновременно показывая, как хорошо работает ее язык.

- Полный атас, - подумал я, - эту метлу мне совсем не надо, но толпа начала нас подзуживать, и вскоре мы танцевали в середине круга – кто кого перетанцует. Мы танцевали до закрытия, и когда все стали собираться домой, выбора у меня уже не было – она вцепилась в меня клещами.

- Ромка, - отозвал меня в сторону Санька, - зря ты на нее клюнул, ну если только на раз… честная давалка…

- А на сколько же еще? – удивился я.

- Про «гидрокостюм» не забудь, а то мало ли что… - хмыкнул Санька и исчез в толпе.

Пока мы шли до дому, она городила всякую чушь – я совсем не слушал, а лишь думал с раздражением:

- Первым делом затащу ее в ванную и всю эту дрянь смою, вот только ногти…, - я брезгливо покосился на них – как у мертвеца.

…Утром, не разлепляя глаз, я вспомнил все перипетии вчерашнего дня, и осторожно скосил глаза в сторону спящей рядом партнерши. Рядом со мной лежала совсем не та вурдалачка, что вызывала у меня, даже пьяного, чувство сильнейшего раздражения, а …девушка моей мечты. Я все-таки заставил ее вчера смыть килограммы замазки с лица, и выключил свет, чтобы еще больше не разочароваться от лица умытого. Но умытой девушка была очаровательной – именно с такой девушкой я мечтал просыпаться по утрам. «Ржавые» волосы пропали, а свои – светло-русые, она когда-то (всю ночь мы «кувыркались») успела заплести в мягкую косу, которая лежала у нее на плече. Наверное, ей снился хороший сон, потому что, она улыбалась во сне, улыбалась открытой, почти детской улыбкой. Кожа нежная, с легким румянцем на скулах, губки слегка припухшие, словно покрытые розовым перламутром… Я заробел: может быть, сплю? Да, нет, эта та самая девчонка, только хорошо-хорошо отмытая. Черт тебе знает, что! Они мажутся для того, чтобы вызывать шок и пещерные чувства. Полный идиотизм!!!

С полчаса я разглядывал ее, боясь прикоснуться, боясь разбудить и спугнуть мечту – откроет рот, и исчезнет очарование…

Я встал и начал торопливо одеваться, чтобы потом разбудить ее и подождать в коридоре, пока оденется.

Когда мы дошли до ее подъезда, я все-таки не выдержал и сказал:

- Знаешь, если твоя цель в жизни бары-дискотеки, дешевое вино и неупорядоченные половые связи, то тогда продолжай в том же духе. Я же хочу сказать тебе, как мужик: никогда в жизни с такой, как ты, не пересплю больше одного раза. …Сегодня утром я видел тебя без всех твоих «прибамбасов», и скажу: настоящая ты в сто, тысячу раз лучше. Подумай над этим. Пока!

*******

…Пять лет спустя, в чине старшего лейтенанта, волею судеб я попал в этот городок служить. Сашка служил в Подмосковье, мы перезванивались, и, конечно, я регулярно заглядывал к его «предкам». Однажды Сашка позвонил мне на мобильник, и сказал, что едет в отпуск, хочет сделать сюрприз свои «старикам», и просит его встретить. У меня как раз был выходной после наряда, и я поехал встречать друга.

В автобусе, следующим до городка я увидел девушку – очень красивую, и смутно напоминающую мне кого-то.

- Сань, ты не знаешь, кто это?

Сашка фыркнул:

- Ну, ты даешь, друг! Да это Нелька, ты еще в отпуске с ней… того…

Я присмотрелся: точно, она. Только – совсем другая. Красивая, элегантная и знающая себе цену.

- Что это с ней случилось? – удивился я.

- Не знаю, - ответил Сашка, - она вдруг – ребята рассказывали, - перестала везде показываться, в институт поступила, домой приезжает только иногда – на выходные…

Вечером я, узнав адрес Нелли, отправился к ней домой. На мое счастье, она сама открыла дверь.

- Ты… не узнала меня?

- Почему же, узнала, - порозовела Нелли.

- Пойдем, погуляем? – робко предложил я, совсем не понимая, что со мной твориться.

Какое-то время она пристально смотрела на меня, потом кивнула в знак согласия, и предложила войти. Я мялся с ноги на ногу в коридоре, пока она собиралась, лихорадочно соображая, что делать дальше. Когда она вышла, я так ничего и не придумал.

Мы долго бродили по улицам, сначала молчали, потом, словно преодолев какой-то барьер, начали рассказывать друг другу о своей жизни, и за весь этот прекрасный вечер я даже не посмел взять ее под локоть. Единственным моим достижением было предложение обменятся телефонами.

…Мы встречались почти год. Я с нетерпением ждал ее приездов на выходные домой, иногда, не выдержав, ездил к ней сам, хотя все это было на грани фола – я ведь человек военный, и выкроить время без ущерба службе ратной было практически невозможно, но что не сделаешь ради любви! Однажды, когда я целовал ее в подъезде и говорил о любви, она, сделав меня самым счастливым из смертных, ответила: И я тебя тоже люблю… Я блаженно посмотрел на нее и сказал: - Ты у меня первая…, и она мне ответила: - И ты у меня… первый и единственный…

Первый и единственный

Вас когда-нибудь бросала девчонка? Вам повезло, если нет. Вот меня – бросила. Конечно, нас, вояк-курсантов, любить трудно – жди, жди – а жизнь-то проходит. Приблизительно так она мне честно и написала. – Хочу веселиться, ходить в бары, на дискотеки, ждать – не для меня! Прости. Ты – замечательный и мне с тобой было очень хорошо…, и т.д., и т.п., в том же духе, единственное, что порадовало, это то, что ни на кого конкретного она меня не променяла – хоть не так обидно.

Я, конечно, загрустил. Близились зимние каникулы, и ехать домой расхотелось совсем. Мой лучший друг, Санек, предложил:

- Поедем ко мне? Гарантирую прекрасный отдых: сладкий сон до обеда, вкусная еда и много-много девчонок!!!

Я согласился, не раздумывая, и очень скоро на перроне нас встречали радостные родители друга. Мы проехали километров тридцать и оказались в военном городке – небольшом, заснеженном и уютном.

Мама Сашки фундаментально подготовилась к встрече сына – голубцы, пельмени, салаты, торты, пироги – все, что любит сыночек, было приготовлено в избытке. После казенной бурды, мы, не рассчитав сил, так объелись, что идти куда-то совсем расхотелось.

- И не ходите. Отдохните. Выспитесь, - уговаривала Сашкина мама, а отец, показывая на недопитую бутылку, делал таинственные знаки у нее за спиной.

- Да ты что, мам! Пап! У нас так мало времени – осталось уже одиннадцать дней – каждая секунда на учете!!! – Сашка чмокнул огорченную маму, и принялся наворачивать диск телефона, сообщив всем и вся, что прибыл, тут же договорился о встрече, и через час мы веселились в большой дружной компашке, переходя из одного бара в другой (по кругу, как у них это называлось), закончив вечер на шумной субботней дискотеке.

Сашка был нарасхват. Девчонки у него не было, поэтому надежда на завоевание сердца была у всех равна. Повышенное внимание девчонок другу явно льстило, глаза его блестели, он явно не знал, кого выбрать. Я к тому времени изрядно выпил, и тоже подумывал, с кем провести остаток вечера, вернее, ночи, тем более что в кармане у меня лежали ключи от квартиры каких-то знакомых родителей Сашки. Они были то ли в отпуске, то ли служили где-то в другом месте, Сашка эти ключи втихаря стащил, и благородно отдал другу.

Начался очередной быстрый танец, мы выплясывали в круге, и тут одна девчонка встала напротив меня, и принялась выделывать такие «па», что я покрылся испариной. – Ну, просто «девять с половиной недель», - мелькнуло в голове, хотя моя пассия слабо походила на Ким Бесенджер. «Прикид» у нее был экстремальный: кожаные шорты, сапоги-чулки до колен и короткая блестящая черная блузка на молнии, расстегнутая почти до конца. Довольно сексуально, скажете вы, но ее лицо было так дико размалевано, что напоминало нечто среднее между бабой-ягой и кощеем бессмертным. О бабе-яге напоминал «вертолет» на макушке из белых волос, обильно политых лаком и подпаленный ржаво коричневым цветом. Глаза были обведены черными жирными стрелками, а губы и ногти имели некрофильно черно-коричневый цвет. «Красотка» недвусмысленно вращала в моем направлении глазами, растягивая при этом во рту жвачку, и одновременно показывая, как хорошо работает ее язык.

- Полный атас, - подумал я, - эту метлу мне совсем не надо, но толпа начала нас подзуживать, и вскоре мы танцевали в середине круга – кто кого перетанцует. Мы танцевали до закрытия, и когда все стали собираться домой, выбора у меня уже не было – она вцепилась в меня клещами.

- Ромка, - отозвал меня в сторону Санька, - зря ты на нее клюнул, ну если только на раз… честная давалка…

- А на сколько же еще? – удивился я.

- Про «гидрокостюм» не забудь, а то мало ли что… - хмыкнул Санька и исчез в толпе.

Пока мы шли до дому, она городила всякую чушь – я совсем не слушал, а лишь думал с раздражением:

- Первым делом затащу ее в ванную и всю эту дрянь смою, вот только ногти…, - я брезгливо покосился на них – как у мертвеца.

…Утром, не разлепляя глаз, я вспомнил все перипетии вчерашнего дня, и осторожно скосил глаза в сторону спящей рядом партнерши.

Рядом со мной лежала совсем не та вурдалачка, что вызывала у меня, даже пьяного, чувство сильнейшего раздражения, а …девушка моей мечты. Я все-таки заставил ее вчера смыть килограммы замазки с лица, и выключил свет, чтобы еще больше не разочароваться от лица умытого. Но умытой девушка была очаровательной – именно с такой девушкой я мечтал просыпаться по утрам. «Ржавые» волосы пропали, а свои – светло-русые, она когда-то (всю ночь мы «кувыркались») успела заплести в мягкую косу, которая лежала у нее на плече. Наверное, ей снился хороший сон, потому что, она улыбалась во сне, улыбалась открытой, почти детской улыбкой. Кожа нежная, с легким румянцем на скулах, губки слегка припухшие, словно покрытые розовым перламутром… Я заробел: может быть, сплю? Да, нет, эта та самая девчонка, только хорошо-хорошо отмытая. Черт тебе знает, что! Они мажутся для того, чтобы вызывать шок и пещерные чувства. Полный идиотизм!!!

С полчаса я разглядывал ее, боясь прикоснуться, боясь разбудить и спугнуть мечту – откроет рот, и исчезнет очарование…

Я встал и начал торопливо одеваться, чтобы потом разбудить ее и подождать в коридоре, пока оденется.

Когда мы дошли до ее подъезда, я все-таки не выдержал и сказал:

- Знаешь, если твоя цель в жизни бары-дискотеки, дешевое вино и неупорядоченные половые связи, то тогда продолжай в том же духе. Я же хочу сказать тебе, как мужик: никогда в жизни с такой, как ты, не пересплю больше одного раза. …Сегодня утром я видел тебя без всех твоих «прибамбасов», и скажу: настоящая ты в сто, тысячу раз лучше. Подумай над этим. Пока!

*******

…Пять лет спустя, в чине старшего лейтенанта, волею судеб я попал в этот городок служить. Сашка служил в Подмосковье, мы перезванивались, и, конечно, я регулярно заглядывал к его «предкам». Однажды Сашка позвонил мне на мобильник, и сказал, что едет в отпуск, хочет сделать сюрприз свои «старикам», и просит его встретить. У меня как раз был выходной после наряда, и я поехал встречать друга.

В автобусе, следующим до городка я увидел девушку – очень красивую, и смутно напоминающую мне кого-то.

- Сань, ты не знаешь, кто это?

Сашка фыркнул:

- Ну, ты даешь, друг! Да это Нелька, ты еще в отпуске с ней… того…

Я присмотрелся: точно, она. Только – совсем другая. Красивая, элегантная и знающая себе цену.

- Что это с ней случилось? – удивился я.

- Не знаю, - ответил Сашка, - она вдруг – ребята рассказывали, - перестала везде показываться, в институт поступила, домой приезжает только иногда – на выходные…

Вечером я, узнав адрес Нелли, отправился к ней домой. На мое счастье, она сама открыла дверь.

- Ты… не узнала меня?

- Почему же, узнала, - порозовела Нелли.

- Пойдем, погуляем? – робко предложил я, совсем не понимая, что со мной твориться.

Какое-то время она пристально смотрела на меня, потом кивнула в знак согласия, и предложила войти. Я мялся с ноги на ногу в коридоре, пока она собиралась, лихорадочно соображая, что делать дальше. Когда она вышла, я так ничего и не придумал.

Мы долго бродили по улицам, сначала молчали, потом, словно преодолев какой-то барьер, начали рассказывать друг другу о своей жизни, и за весь этот прекрасный вечер я даже не посмел взять ее под локоть. Единственным моим достижением было предложение обменятся телефонами.

…Мы встречались почти год. Я с нетерпением ждал ее приездов на выходные домой, иногда, не выдержав, ездил к ней сам, хотя все это было на грани фола – я ведь человек военный, и выкроить время без ущерба службе ратной было практически невозможно, но что не сделаешь ради любви! Однажды, когда я целовал ее в подъезде и говорил о любви, она, сделав меня самым счастливым из смертных, ответила: И я тебя тоже люблю… Я блаженно посмотрел на нее и сказал: - Ты у меня первая…, и она мне ответила: - И ты у меня… первый и единственный…

Первый и единственный

Вас когда-нибудь бросала девчонка? Вам повезло, если нет. Вот меня – бросила. Конечно, нас, вояк-курсантов, любить трудно – жди, жди – а жизнь-то проходит. Приблизительно так она мне честно и написала. – Хочу веселиться, ходить в бары, на дискотеки, ждать – не для меня! Прости. Ты – замечательный и мне с тобой было очень хорошо…, и т.д., и т.п., в том же духе, единственное, что порадовало, это то, что ни на кого конкретного она меня не променяла – хоть не так обидно.

Я, конечно, загрустил. Близились зимние каникулы, и ехать домой расхотелось совсем. Мой лучший друг, Санек, предложил:

- Поедем ко мне? Гарантирую прекрасный отдых: сладкий сон до обеда, вкусная еда и много-много девчонок!!!

Я согласился, не раздумывая, и очень скоро на перроне нас встречали радостные родители друга. Мы проехали километров тридцать и оказались в военном городке – небольшом, заснеженном и уютном.

Мама Сашки фундаментально подготовилась к встрече сына – голубцы, пельмени, салаты, торты, пироги – все, что любит сыночек, было приготовлено в избытке. После казенной бурды, мы, не рассчитав сил, так объелись, что идти куда-то совсем расхотелось.

- И не ходите. Отдохните. Выспитесь, - уговаривала Сашкина мама, а отец, показывая на недопитую бутылку, делал таинственные знаки у нее за спиной.

- Да ты что, мам! Пап! У нас так мало времени – осталось уже одиннадцать дней – каждая секунда на учете!!! – Сашка чмокнул огорченную маму, и принялся наворачивать диск телефона, сообщив всем и вся, что прибыл, тут же договорился о встрече, и через час мы веселились в большой дружной компашке, переходя из одного бара в другой (по кругу, как у них это называлось), закончив вечер на шумной субботней дискотеке.

Сашка был нарасхват. Девчонки у него не было, поэтому надежда на завоевание сердца была у всех равна. Повышенное внимание девчонок другу явно льстило, глаза его блестели, он явно не знал, кого выбрать. Я к тому времени изрядно выпил, и тоже подумывал, с кем провести остаток вечера, вернее, ночи, тем более что в кармане у меня лежали ключи от квартиры каких-то знакомых родителей Сашки. Они были то ли в отпуске, то ли служили где-то в другом месте, Сашка эти ключи втихаря стащил, и благородно отдал другу.

Начался очередной быстрый танец, мы выплясывали в круге, и тут одна девчонка встала напротив меня, и принялась выделывать такие «па», что я покрылся испариной. – Ну, просто «девять с половиной недель», - мелькнуло в голове, хотя моя пассия слабо походила на Ким Бесенджер. «Прикид» у нее был экстремальный: кожаные шорты, сапоги-чулки до колен и короткая блестящая черная блузка на молнии, расстегнутая почти до конца. Довольно сексуально, скажете вы, но ее лицо было так дико размалевано, что напоминало нечто среднее между бабой-ягой и кощеем бессмертным. О бабе-яге напоминал «вертолет» на макушке из белых волос, обильно политых лаком и подпаленный ржаво коричневым цветом. Глаза были обведены черными жирными стрелками, а губы и ногти имели некрофильно черно-коричневый цвет. «Красотка» недвусмысленно вращала в моем направлении глазами, растягивая при этом во рту жвачку, и одновременно показывая, как хорошо работает ее язык.

- Полный атас, - подумал я, - эту метлу мне совсем не надо, но толпа начала нас подзуживать, и вскоре мы танцевали в середине круга – кто кого перетанцует. Мы танцевали до закрытия, и когда все стали собираться домой, выбора у меня уже не было – она вцепилась в меня клещами.

- Ромка, - отозвал меня в сторону Санька, - зря ты на нее клюнул, ну если только на раз… честная давалка…

- А на сколько же еще? – удивился я.

- Про «гидрокостюм» не забудь, а то мало ли что… - хмыкнул Санька и исчез в толпе.

Пока мы шли до дому, она городила всякую чушь – я совсем не слушал, а лишь думал с раздражением:

- Первым делом затащу ее в ванную и всю эту дрянь смою, вот только ногти…, - я брезгливо покосился на них – как у мертвеца.

…Утром, не разлепляя глаз, я вспомнил все перипетии вчерашнего дня, и осторожно скосил глаза в сторону спящей рядом партнерши. Рядом со мной лежала совсем не та вурдалачка, что вызывала у меня, даже пьяного, чувство сильнейшего раздражения, а …девушка моей мечты. Я все-таки заставил ее вчера смыть килограммы замазки с лица, и выключил свет, чтобы еще больше не разочароваться от лица умытого. Но умытой девушка была очаровательной – именно с такой девушкой я мечтал просыпаться по утрам. «Ржавые» волосы пропали, а свои – светло-русые, она когда-то (всю ночь мы «кувыркались») успела заплести в мягкую косу, которая лежала у нее на плече. Наверное, ей снился хороший сон, потому что, она улыбалась во сне, улыбалась открытой, почти детской улыбкой. Кожа нежная, с легким румянцем на скулах, губки слегка припухшие, словно покрытые розовым перламутром… Я заробел: может быть, сплю? Да, нет, эта та самая девчонка, только хорошо-хорошо отмытая. Черт тебе знает, что! Они мажутся для того, чтобы вызывать шок и пещерные чувства. Полный идиотизм!!!

С полчаса я разглядывал ее, боясь прикоснуться, боясь разбудить и спугнуть мечту – откроет рот, и исчезнет очарование…

Я встал и начал торопливо одеваться, чтобы потом разбудить ее и подождать в коридоре, пока оденется.

Когда мы дошли до ее подъезда, я все-таки не выдержал и сказал:

- Знаешь, если твоя цель в жизни бары-дискотеки, дешевое вино и неупорядоченные половые связи, то тогда продолжай в том же духе. Я же хочу сказать тебе, как мужик: никогда в жизни с такой, как ты, не пересплю больше одного раза. …Сегодня утром я видел тебя без всех твоих «прибамбасов», и скажу: настоящая ты в сто, тысячу раз лучше. Подумай над этим. Пока!

*******

…Пять лет спустя, в чине старшего лейтенанта, волею судеб я попал в этот городок служить. Сашка служил в Подмосковье, мы перезванивались, и, конечно, я регулярно заглядывал к его «предкам». Однажды Сашка позвонил мне на мобильник, и сказал, что едет в отпуск, хочет сделать сюрприз свои «старикам», и просит его встретить. У меня как раз был выходной после наряда, и я поехал встречать друга.

В автобусе, следующим до городка я увидел девушку – очень красивую, и смутно напоминающую мне кого-то.

- Сань, ты не знаешь, кто это?

Сашка фыркнул:

- Ну, ты даешь, друг! Да это Нелька, ты еще в отпуске с ней… того…

Я присмотрелся: точно, она. Только – совсем другая. Красивая, элегантная и знающая себе цену.

- Что это с ней случилось? – удивился я.

- Не знаю, - ответил Сашка, - она вдруг – ребята рассказывали, - перестала везде показываться, в институт поступила, домой приезжает только иногда – на выходные…

Вечером я, узнав адрес Нелли, отправился к ней домой. На мое счастье, она сама открыла дверь.

- Ты… не узнала меня?

- Почему же, узнала, - порозовела Нелли.

- Пойдем, погуляем? – робко предложил я, совсем не понимая, что со мной твориться.

Какое-то время она пристально смотрела на меня, потом кивнула в знак согласия, и предложила войти. Я мялся с ноги на ногу в коридоре, пока она собиралась, лихорадочно соображая, что делать дальше. Когда она вышла, я так ничего и не придумал.

Мы долго бродили по улицам, сначала молчали, потом, словно преодолев какой-то барьер, начали рассказывать друг другу о своей жизни, и за весь этот прекрасный вечер я даже не посмел взять ее под локоть. Единственным моим достижением было предложение обменятся телефонами.

…Мы встречались почти год. Я с нетерпением ждал ее приездов на выходные домой, иногда, не выдержав, ездил к ней сам, хотя все это было на грани фола – я ведь человек военный, и выкроить время без ущерба службе ратной было практически невозможно, но что не сделаешь ради любви! Однажды, когда я целовал ее в подъезде и говорил о любви, она, сделав меня самым счастливым из смертных, ответила: И я тебя тоже люблю… Я блаженно посмотрел на нее и сказал: - Ты у меня первая…, и она мне ответила: - И ты у меня… первый и единственный…