Кто под кого косит

Ясно, что Горбачев под Ленина – это как день божий! Только ему и под Хрущева состояться не удалось, а сделалось из него еще одно издание господина Керенского. Так получилось.

Ельцин – этот под Петра, конечно. А что? И ростом вышел, и голосом, и волосом. Только «царь Борис» – это случай, когда не просто слово, но судьба. Судьба прошлого Бориски сказалась в нем, Бориски Годунова. Тот хотел пугающее величие царства Грозного оживить, этот – вообще царскую Россию. У того и другого пшик родился, и обоих судьба милостью обошла: в самый наикритический момент одного Бориску сгубила природа неурожаем и голодом, другого – рынок ценою на нефть. Таких в народе не любят, потому про них либо худо, либо никак.

Медведенок под царя-реформатора щеки надувал. Но вышел из него еще один Павел: тот в солдатики играл, этот – в айфончики. И реформы у них обоих эдакие… в общем, «подпоручика Киже» реформы. Нашему «Павлу», правда, табакеркой не потребовалось: ему только цыкнули «брысь!» – он с трона моментом шмыганул. Зато живой, а говорят еще, будто люди на прошлых ошибках не учатся: некоторые очень даже ученики прилежные.

Нынешний начальник собою ряд «великих и ужасных» властителей продолжает: Грозный, Петр, Сталин и он сам как последнее их воплощение. Это когда он в зеркале себя выглядывает и в речах тоже, его облизывающих. Гляньте, убеждают нас: у Грозного в супротивниках был Курбский, у него – Ходорковский, который Курбского сильно круче будет; у Петра – стольный Санкт-Питер, у него – олимпийские Сочи; у Сталина – ВОВ, у него – вторая чеченская. Так что практически по стопам, след в след. Однако присмотришься когда, то император Николай, причем оба два. Если в прошлое явление его на троне вот просто вылитый первый Николай: и слова, и мысли и вообще один в один.

Тот, говорят, был первый паровозный пассажир и кочегар среди дорогих россиян, а этот у нас на земле, под водой и в небе – везде первый, да и главная его присказка про «раба на галерах» она у того Николая взятая. Разве росточком наш совсем не вышел, но спесь и взгляд, взгляд василиска, от какого у челяди надолго становилось мокро, кругом мокро.

Однако, «становилось мокро» – это в прошлом, потому в нынешнее его сидение он уже в облике второго Николая: телом пожижел, спесь не та, в речах некая декадентская истеричность обнаружилась, а, главное, взгляда василиска больше нету, потому челядь совсем страх потеряла, во все тяжкие пустилась и перечить смеет. В общем, челядь теперь в коллективного Распутина играется, что совсем неправильно есть.

Вдруг открылось, что именно со вторым Николаем он ростиком один в один практически. Да-а… Это если по тронному времени того, прежнего считать, то ему еще долгонько осталось, Правда, и финал тоже – не дай господь! Чур-чур!

Я вот тут подумал: может, ну их всех на фиг, царей этих, как похожих, так и непохожих: «Какое мне дело до всех до них, и им до меня». Вдруг мы уже взрослые, и высшие начальники нам ни к чему. И всех их, похожих и непохожих, сумеем оставить историкам отныне и навсегда, а со своими заботами сами будем разбираться.

Однако с дивана придется слезть, пиво отставить и телек выключить, чтобы на досуге придумать и сотворить что-нибудь эдакое, скажем, чтоб из Владика в Смоленск по-любому легко и просто, или еще чего нам на радость и всем на зависть. Подумал-подумал еще и решил: «Ну, его. Куда лучше на диване пиво пить да судить, сколько нынешний у власти просидит, какой за ним будет: лысый или волосатый, и под кого из прошлых косить станет». На том и успокоился. Впрочем, как всегда.