Откровенность пробуждения...

(или медленное возвращение к себе)

 ...Дело шло к праздникам. Я зашел согласовать встречу нашего коллектива с еще неизвестным нам представителем мира знаний, обещавшим нашему руководству прочитать лекцию: «О движении ночных небесных светил, находящихся в пределах телескопов».

Еще подходя к двери, я уже через стеклянную ширму увидел что-то прекрасное, совсем юное, увлеченно склонившееся над своим экзотическим зонтиком. Зонтик стоял вертикально между широко расставленными ровными ногами, а руки упираясь локтями в колени, замыкались, вверху образуя геометрическую фигуру. Ноги, спрятанные в приталенных клешах, из основания которых выходила магическая сила окутывающая строение, представляли собой изящные линии красоты. Они были тем штрихом в этом эскизе, который подчеркивал неповторимость создания. И это создание, крепко держа одной рукой зонтик с оттенком бесцеремонности, другой, педантично затушевывала на кончике его острия черным маркером светлые сколы краски.

- Ты погляди, какая догадливая и смазливая, - мелькнула у меня в голове двойная мысль, оборвавшись приветствием ко всем присутствующим в комнате.

- Скажите, а как можно встретится с неизвестным объектом нашего будущего внимания, из-за которого сейчас и состоится наш визит, в хранительницу отдыхающей мудрости? - спросил я, учтиво поздоровавшись.

- А что Вы вообще хотели? - спросило юное сексуальное создание не обратив никакого внимание на то, как красиво я построил предложение. Она спросила возмущенным тоном с недовольным видом, любуясь уже к тому времени своей законченной работой, самодовольно разглядывая со стороны кончик зонтика, убеждаясь в том, что, видно уже лучше не сделать. Она была недовольна, что ее отвлекают, но и довольна собой, решая, что качество выполненной работы вполне сносное, и на время все можно оставить так. Создание между делом выслушивала с небрежностью мои скромные доводы и, возможно, какие-то нелепые для нее предложения, потому что надменная улыбка, время от времени появляющаяся на ее лице, немного выдавала ее мысли.

- Очень хорошо, - сказало задумчиво загадочное создание, когда я закончил свой монолог. - Мне и самой все это не нравилось. И ваш вариант мне лично подходит...

Она говорила холодно, скорее безразлично. И резко поднявшись, она подошла к своей черной сумке, не соответствующей ее имиджу, лежащей тут же недалеко на рабочем столе. Резко, почти нервно, она достала из сумки свой потрепанный блокнот, развернула его, и, найдя исписанный листок, что-то отмечая в нем, продолжила фразу, произнося ее вслух больше для себя, чем для нас:

- ...Так… и перенесем, все…, на другой день....

Закончив исправления в своих черновиках, она подняла голову, и невозмутимо подвела черту, посмотрев на меня своим «ангельским» лицом с уставшими и замученными глазами, растерянно блуждавшими в своем внутреннем мире, по будоражащим нервы мыслям: «Что Вы еще здесь до сих пор делаете?» И я успел заметить, что мысли роем носящиеся в ее голове, переполняют ее сознание, и из-за своего огромного количества они запутывают ее в выборе одного единственно правильного решения.

- Меня это устраивает... - глухим звуком падающего шлагбаума, закрывающего что-то для себя, выдохнула она, давая нам сдержанно и тактично понять, что время нашего визита исчерпано.

«Вот тебе бабка и Юрьев день», - пронеслось у меня в голове осознанностью того, что это прекрасное создание и есть цель нашего визита. И что в окружении этой юной прелести будет протекать какое-то наше время, посвященное ликвидации нашей безграмотности в мире «материального пространства».

Но мне почему-то хотелось еще задержаться. И я начал придумывать разные уточняющие вопросы и вероятности возможных изменений наших ближайших планов, чтобы еще какое-то время побыть рядом с ней, находясь под необъяснимым ее воздействием на мою около телесную энергетику.

Продолжая слушать ее пояснения на мои вопросы, я уже отключался от внешнего мира и засасывался чем-то интересным, осторожным, отвергнутым, но безудержно манящим именно в нее, внутрь, вглубь. Можно сказать глубоко бездонно в самую душу, погружаясь, все больше и больше, и притягиваясь каким-то чудом, какой-то неописуемой силой. Я раздвоился: один был внутри ее, другой отвечал ей что-то машинально и о чем-то продолжал с ней разговаривать, чтобы дать возможность первому насладится неизвестным...

- Все! На этом и договорились, мне некогда и я уже ухожу... - как ошпарило меня кипятком и выкинуло из нее обратно в реальный мир, вылетающей пробкой из закупоренного сжатого пространства, которое было готово взорваться от растущего внутри нее дискомфорта. Она ответили холодным, резким и бесцеремонным тоном, как вздыбившаяся пена шампанского, которая нашла себе выход через этот маленький и спасительный путь "хамства"...

Мы попрощались и вышли. Я спросил у своего коллеги, так о чем мы с ней договорились, на что он, удивленно посмотрел на меня.

- Однако ж, ты что? Ты же сам с ней разговаривал..., - не сдержался он в своей сленговой лексике, но все же после некоторого выплеска своих эмоций передал мне весь наш разговор слово в слово, не переставая в промежутках возмущаться моей необъяснимой для него растерянностью...

Но что я мог ему объяснить и рассказать??? И как? Такое слишком личное и непонятное переживание...

...Ты зашла в аудиторию как победительница. Твердой и уверенной поступью порхающей по птичьему двору азиатской цесарки, знающей себе цену, а также знающая, что и как, где и почем, абсолютно все, про свой материальный мир "кормушек и водопоев", "насестов" и ступеней власти. Но ты совершено не знала, что вместе с тобой буквально по пятам ходишь ты же, еще прекраснее и невиннее. Еще чище, чем это может быть.

И что твоя чистота в ней, "открытость" и откровенность, открывают обнажено-томную и сладострастную женщину, желающую уже на уровне «требующей» спасительного, безграничного женского счастья, и комфорта в душе от полного доверия кому-нибудь, а лучше ему. И это твое раздвоение говорило о том, что ты жаждешь своего освобождения от поглощающей тебя каждодневной обыденности сквозь тайные очищающие полеты безрассудной Страсти и Божественной Любви по просторам собственной души, мечущейся в пределах твоего прекрасного тела. Мечущейся в агонии, зная, что долго это не продлится и обыденность раздавит твою первозданность, уничтожив в тебе то, что еще Живое. Которое-то и знает кто ты!..

И я понял!.. Вы живете раздельно, не зная друг друга, возможно, даже не догадываясь о сладости вашего единства. Тем самым вредя друг другу, разрушая цельность так удачно всего прекрасно сотворенного и скомбинированного Всевышнем для своего восхищения Вами, и для получения вкуса радости жизни, и смакования приправ Любви Вами среди этой земной серости. Я понял, что ты уничтожаешь Богом начертанную Вам обоим одну судьбу, заложенную в вашем единстве, яркой и светлой звезды светящейся окружающим людям маяком счастья во мраке суетливого бытия.

И возможно, ты глубоко в подсознании даже чувствуешь свое предназначение быть "домашней жрицей счастья", но избегаешь его в страхе или боязни быть обиженной или "расстрелянной" пощечиной оскорбления в момент такой необходимой тебе встречи с собой, каким-нибудь неосторожным словом, оброненным обязательно рядом присутствующим, любимым или подслушавшим ваше наконец-таки долгожданное «внутреннее объединение» случайным свидетелем. Может быть, ты боишься именно этого - своего счастья, которое может вырваться наружу, прорвавшись несдерживаемыми стонами сладких неконтролируемых эмоций. Боишься того, что на тебя потом будут косо смотреть родственники из соседней комнаты и соседи по площадке. Может быть, ты уже даже боишься портьерного и коридорного в гостинице. Может быть, ты боишься того, что они тебя будут считать вульгарной и несдержанной, а тебе хочется оставаться "белой" и "пушистой", и чтобы никто не знал какая ты безграничная внутри! Но ты и так белая и пушистая, только стесняешься себя и своих желаний, считая неприличным быть такой, какая ты есть…

Но скажи мне, разве не родилась ты «голой»?

Боль сковала мое сердце, наполняя его кровью обиды за божественность, страдающую из-за обыкновенной человеческой глупости. Той самой глупости, сквозь которую незаметно в хрустальные души людей проникают разрушающие чистоту их помыслов пороки горделивости, перерождающиеся потом в уничтожающие остатки душ пороки высокомерности. И дальше, именно высокомерность, благодаря той самой глупости, помогает проникнуть в человека остальным порокам, заставляя в дальнейшем одевать людей маски холодности и напыщенной опустошенности...

И твое печальное лицо, озадаченное какими-то глубокими внутренними проблемами, уносящими тебя из аудитории далеко за пределы твоего настоящего существования, издали напоминало вечно такой же печальный образ озабоченного, влюбленного Пьеро. И я смотрел на улетевшую тебя, здесь не присутствующую, что-то рассказывающую и рисующую, но видел ее, всю такую вальяжную, распластавшуюся в пустой, одинокой, безграничной комнате на неописуемом ложе, предназначенном для высших степеней восторга…

Она, твой близнец, твое второе Я, сидела в блестящей прозрачной накидке, появляющейся в моменты, когда твое лицо озарялось всплываемыми из памяти довольством неги и блаженной истомой. Но когда на нем вспыхивала неудовлетворенная страсть с разгорающимися желаниями, то прозрачная накидка пропадала, и ты оголенная представала моим глазам. Ты жаждала проникновения в себя "божественного света", который, окутывая твое «высвобождение» всегда очищал тебя и делал подобно только что рожденному невинному ребенку. Ты никогда не открывала «божественному свету» свою душу, и ты никогда не отдавалась ему полностью, и поэтому с каждым "соединением" потустороннего, твое жизнелюбие отравлялось ложью. И может быть, поэтому ты, оголенная всей своей "невинной сущностью», как внутри желаниями, так и снаружи, давала мне возможность любоваться тобой, такой обнаженной, бесподобно сексуальной и желаемой...

Ты изнывала по теплу "чистоты" в своем теле и в своей душе…

Не заставляя себя ждать, твоя рука призывающе потянулась ко мне и зависла в воздухе из-за мимолетного моего замешательства перед шагом в пропасть «омута». Я околдованный тобой, с завороженным взглядом от переливающегося в тебе, переполняющего тебя и рвущегося наружу, готового вот-вот взорваться потрясающе-божественного мира, незримо оказался рядом с тобой, нежно касаясь тепла твоих тонких пальцев, но в то же время, продолжая смотреть на нас со стороны. В тебе все бурлило и переливалось разноцветными красками, как будто ты была наполнена несмешивающимися цветами. Но они светились и предавали нашей встречи колдовской оттенок...

Мы встретились «сердцем к сердцу» и, упираясь коленями в мягкость постели, провалились своими поджатыми ногами в ее пушистости. Два целующихся на воде лебедя, с переплетающимися крыльями, и обвивающимися шеями в любовном танце, воспевающем их чувства, и признание одержимой верности, нисколько не уступали нашему великолепию и грациозности... Прикосновение рук, соединение горящих неземным блеском глаз, сплетение мыслей и понимание желаний каждого, только одним вздрагиванием тела, только одним "шорохом", одним сжиманием какого-нибудь нерва, предвещало быть нашему знакомству долгим и впечатляющим, разнообразно красочным и величественным, как сами небеса...

Мы были обнажёны. Наши лобзания не только соединенных сердец и тел, но и душ, переходили, или даже нет, переплывали из одной плазмы энергии в другую, пропуская через себя все немыслимые человеческим умом переживания. Поочередно и разом они иногда оставляли нас совершенно без сил, от чрезмерно эйфорийной нагрузки распирающих чувств. А когда мы приходили в себя, они уносили нас в запредельные миры, окрыляя там и вдохновляя. Они открывали нашим душам возможность чувствовать под ногами рай. Каждое мгновение внутри нас вспыхивала жажда растворяться друг в друге, и мы, прижимаясь, утоляли ее жар...

Наши тела ненасытно скользили по покровам возбужденно бьющихся сердец и обостренных душ. Они с бурлящей страстью переплетались и сливались воедино, каждый раз в трепещущем дрожью желанного и исцеляющего соприкосновении, они начинали светиться, как бы потрескивая вспышками разноцветных огоньков, убегающих по поверхности бесчисленных невидимых морщинок возбужденно обостренной чувствительностью кожи. Огоньки разбегались в разные стороны и, соприкасаясь с телом, жгли, вызывая в крови гейзеры сладкого пара. Они напоминали собой нежное переливание светящегося планктона вокруг живого существа, плывущего в жаркую летнюю ночь на отмели морского побережья. Так что мы сейчас были похожи на инопланетян окруженных неземным свечением...

Каждое прикосновение поцелуя к манящему образу и его покрывающей бархатистостью коже растекалось кругами разноцветной радуги. И сладостные, горячащие кровь волны бежали сейчас по всему твоему прекрасному рельефу, и именно эти волны заставляли тебя подставлять под мои жаркие губы всякий раз новые и новые, еще не целованные свои телеса. Ты, нежа их вспыхивающей чувствительностью и радуя проникающей сладостью в давно спящую женскую темпераментность и раскованность, извивалась, и рождала глухие звуки стенания...

Периодически наши губы неутолимой жаждой притягивались друг к другу, и встретившаяся там сладость уст обжигающей чувствительностью с жадностью начинала поглощаться энергией оргазмности сквозь оголенные влажные окончания, растворяясь в сознании каждого помутнением, бегущим по телу, сквозь соединения тканей волнообразной легкой электрической дрожью, салютующей на поверхности макушки подымающимися волосами. И когда салют, рассыпаясь, падал, то он охватывал мозг разморяющим током. И тогда опьяняющая поволока глаз, с легким головокружением, не дающим себе никакого отчета в происходящем пьянстве эмоций и чувств, разливалась истомой по вселенной, под звуки бурлящего свободой сладострастия...

И вот твое тело, уже не способное от постоянного переживания эйфории напрягаться и отдаваться двигающимся в тебе волнам блаженства для продолжения сладких сплетений, рухнуло, мягко упав, почти бесформенно, откинувшись на распростертую бескрайне за нами постель. И ты, распластавшись «ветром в поле» раскинула руки, еще пытающиеся интуитивно обнимать и удерживать неведомую окружающую тебя силу. И своими руками и ладонями ты продолжаешь гладить ее и гладить, хотя бы в этой шелковой простыне. Потому что сейчас ты отдавалась всему, что тебя окружает в этом тумане стонов. И твое неистовое Желание, овладевшее твоим обессиленным телом, заставляло тебя растворяться каждой своей молекулой, каждой своей клеточкой в окружающем тебя мире. И ты с Божьей радостью отдаешься этому позыву и растворяешься в моих касаниях, в окутывающем тебя воздухе, в мягкой перине и даже в гладком шелке своими скользящими по его прохладе ладонями...

Я же, околдованный всем происходящим, не то чтобы не желал, не мог или не способен был остановиться, а наоборот сгорал в желании еще больше «просочиться» в тебя, стараясь как можно безвозвратно - очаровывающе, доставить тебе наслаждение радостного осознания себя единой с Богом и со Вселенной. И окружив тебя собой, как туманом, я, всю выцеловывая тебя и разглаживая, гипнотически поддавался твоим изгибающимся движениям, томно подсказывающим направление нескончаемого течения головокружительных ласк, продвигающих меня к еще не тронутым клеточкам твоего воспаленного и оголенного тела. И я, попадая в вихри твоих эмоций, медленно продвигался к тем местам, которые, трепеща в ожидании своего сладкого мгновения причастия к Божественному, помогали мне самозабвенно отдаваться витающим вокруг нас чувствам. Т

Твоя гибкость притягивала меня к себе медленно, но настойчиво, и продвигала аккуратно дальше, вниз, куда всецело направляемый тобой, я уже сам, жаждущий освобождения блаженств, устремился, с благодарностью к твоему миру, дающему возможность открыть вход в существующую божественную безграничность потустороннего рая...

Ты, наконец-то позволила себе расслабиться, доверившись полностью своим ощущениям и давно спящим своим желаниям и, освободившись от угрызении совести и страхов за свою будущую репутацию, принадлежащую сейчас только Всевышнему, отдалась во власть неведомой силы. Твое сознание перешагнуло внутри себя черту контроля, сдерживающего все живое на пути к свободе, и уже не боялось, что эмоции твоей души могут быть как-нибудь не правильно мной истолкованы.

Ты полюбила свое тело и свои ощущения. Ты благоговела перед тем наслаждением, которое тебя медленно укутывало в свой саван, и поэтому тебе уже было безразлично, что твои оголенные перед миром крики, крики признания блаженству, могут быть услышаны неотделимыми «шпионами закомплексованности», живущими в соседских стенах...

И именно сейчас я понял, почему ты выбрала меня и открылась именно мне. Ты знала, что кроме восхищения и зависти, твоя энергия страсти у меня ничего не вызовет. И ты знала, что чем дольше люди скрывают эту силу в себе, тем сильнее она потом мстит им "расцветающими" болезнями и злобой на окружающий радужный мир, и тем труднее ее потом извлечь из глубины души. И у тебя уже настал такой момент, когда твою Силу еще можно выпустить на свободу, не причинив тебе зла, когда, она еще может попытаться сама прорваться наружу, чтобы спасти тебя. Или потом всю оставшуюся жизнь она будет сопротивляться тебе, даже когда, у нее появится новый шанс обрести счастливую гармонию. Да, я мог помочь тебе обрести свободу! Я мог помочь тебе спастись от нее, иначе она тебя просто раздавила бы и уничтожила! И первое, что ты могла для этого сделать, ты уже сделала. Ты открыла ее мне, чтобы я открыл ее тебе! И ты почувствовала, что сейчас я это понял.

И после этого, с пониманием простого к тебе пришло смирение и радостное принятие всего происходящего. И тебе захотелось сию же минуту «слышать» и чувствовать, отдавая себя всей вселенной. Тебе захотелось излучать себя и воплощать в жизнь "непристойности". Тебе захотелось быть собой и в один миг материализовать все свои тайны. Тебе захотелось стать свободной и независимой, которой можно все, которой нужно все и обязательно не сдерживаясь... Ты уже была готова воспринимать все мыслимые человеческой фантазией прикосновения нечеловеческой страсти...

А я, продвигаясь, все ближе и ближе к «откровению», и создавая в твоем теле еще большее напряжение и еще больше обостряя чувствительность каждой клеточки, предвкушал долгожданное освобождение томящегося и мечущегося в тебе безграничного Духа Огня. Того огня, который закован у многих в рамки приличий и который всегда желает божественное очищение от примитивной заплесневевшей безликой каждодневной серости и холодности. Той серости и холодности, которые рождаются земным рабством лицемерия и которые покрыли тебя и твою душу с ног до головы.

И предвкушая, что этот Огонь вспыхнет и очистит твой разум и твой Дух от мнимых и лживых пафосных заверений перед собой, под растущее напряжение в груди и учащающееся сердцебиение, а так же затаившегося и сжавшегося в легких дыхания, в ожидании вот-вот, наконец-таки, начинающего свершатся волшебства блаженства, и присутствия маленькой чуть-чуть легкой, но все таки неуверенности и испуга того, что все это может еще и не произойти, твое подсознание заставляло тебя боязливо, но и нетерпеливо, продолжая вздрагивать в трепете, играя всеми своими жилками, направлять меня уже своими нежными касаниями кончиков пальц к тайне женского доверия....

Запах духов «прекрасных и чистых мыслей», скользнул мимо моего обоняния прикосновением щекочущего мягкого острова пикантности, и аромат божественной, великолепно красивой, темпераментно жаркой и пылкой женщины наполнил всю мою мужскую сущность, завладевая всем моим сознанием, в закупоренных кровью мышцах.

Губы коснулись обнаженной, раскрывшейся и отдавшейся обжигающей плоти и впились в их нежность, объемля собой все возможное и все сокровенное, блуждая языком страсти по потаенным лабиринтам соблазна, затейливо устроенной скульптуры Божественного искусства...

Ты вздрогнула и превратилась в легкую зябь, покрывающую закипающее озеро блаженств, после нежного прикосновения к его поверхности ветра ласк и признательности.

Распрямляющимися и потягивающимися крыльями взметнулись в разные стороны твои полусогнутые колени, готовые взлететь и унести нас обоих в сказочный мир разноцветных эмоций, и наши сердца спикировали в пропасть истомы. Божественное Счастье подхватило нас, и мы оставили позади всю тленность и здравомыслие и отдались распростирающейся впереди безмерности и безграничности райского наслаждения. Перед нами открылась неизведанность «потустороннего» переживания, и мы снова провалились в глубине истомы...

И твой нарастающий из глубины, сдавленный, но прорывающийся из самых затаенных уголков легких выплеск эмоций и удивления, постепенно начинал переходить в восхищающийся крик "радостей жизни" и свершающегося чуда. Он заглушал все звуки во вселенной, как в прочем и оглушал всю вселенную, благосклонно замершую в ожидании окончания только еще начала, твоего нового, долгожданного рождения, способного удивить потом тебя саму...

Королевский питон, своими танцующими кольцами в брачный период, позавидовал бы сейчас твоей обворожительной экспрессии и энергичности, гибкости извивающегося твоего тела и всей твоей плавающей, резкой или перетекающей ритмичности, мечущейся из стороны в сторону и заставляющей тебя, разбрасывая руки, выворачиваться наизнанку. Твоя гибкость превращала твою грудь в неприступный Эверест, и тело сливалось с радугой. Ты, наслаждалась полной свободой духа и уже летала за пределами своего сознания, но ты не успокаивалась и продолжала строить, извиваясь, из своего тела все новые и новые "иероглифы".

Дух свободы и радости покорил тебя своим неистовым исступлением, и своей не вмещающейся в тебе силой женской энергии. Он покорил тебя и завладел тобой. Бьющий в твоей груди гейзер страсти бесцеремонно забрал все твое самообладание и превратил тебя в одно целое, аморфное сплетение всевозможно существующих энергий...

Дьявольский дух гордости, подавляющий твою личность, с пасынками сдержанности, стеснения и стыдливости, вышел из тебя черным облаком и витая над тобой, удивленно возмущался происходящим. (И вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался как мертвый… Марк 9.26) Он не знает куда податься, и в растерянности ожидает рядом твоего очищения. А тем временем твоя душа, вытеснив его, все еще наполняется и наполняется радостью блаженствующего счастья из прорвавшегося в тебе закупоренного все это время дивного искрящегося источника, о существовании которого не ведала ты. И благодаря этому источнику, связующему тебя с Высшим разумом, ты обретаешь уверенность в правильности твоего решения, - "отдаться самой себе". Ты понимаешь, что сейчас никакого «предательства» (ехидства и насмешки) твоей души произойти не может, потому что мы стали одним целым, в пределах заключающего нас мира подсознания, и поэтому ты снимаешь с себя осознанный контроль, доверяешься мне и становишься расслабленна и естественно истина...

Нежный луч потока божественного света снисходит сверху на нас, под твои, в самом лучшем смысле этого слова, «нечеловеческие» крики благодати, словно Он услышал тебя и пришел на помощь, ("Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег…" Марк 9.3) и, окутав твое извивающееся тело, своим теплом и спокойствием, разместил нас в самом центре освещенного круга. Отдельный луч взял в плен ждущую рядом твою гордость со всеми ее порождающими и точившими тебя боязнями быть оскорбленной окружающими и заключил в плен их своим светом. Луч концентрируется насыщенной яркостью вокруг плененных пороков и растапливает их, превращая в маленькие искрящиеся вспышечки, подобные тысячам бенгальских огней, играющих цветами и размерами. Он очищает тебя вспыхивающими огнями от злого и угнетающего человеческие души Духа и взамен заряжает уверенностью счастливого бытия. Он дает тебе новую способностью - доверять, отдаваясь в руки влюбленного или дорогого тебе человека. Он наделяет тебя новым умением - быть снисходительной к нелепым случайностям и маленьким «предательствам», происходящим вокруг нас по недомыслию. Он учит оставлять эти предательства на суд Всевышнего, живущего внутри них, и тебя и учит не замечать их...

Вот он - ключ к твоему благополучию, к твоему счастью, к твоей обновляющейся, выздоравливающей и распрямляющей крылья, Любви, к себе «окрепшей» внутренней и наружной, к людям окружающим тебя и живущим внутри их…

Пальцы сжимают изо всех сил простыню, мысли напрягаются и становятся звонче натянутой струны. Они сжимают тебя и сгибают под собственным напряжением, делая твои движения неуправляемыми и руководимыми только одним мигом, переваливающимся через пик сладостной истерии…

Затрещавшая ткань придает изюминку твоему застывшему наслаждению в окутывающей тишине.

Ты, вся, еще раз грациозно и сексуально вывернувшись наизнанку, замираешь на мгновение, как бы сжимая и сдавливая воздух в уже спрессованных легких, приготавливаясь выплеснуть его из них одним разом, под продолжающееся жалкое потрескивание ниток шелка, изредка заглушаемых похрустыванием твоих напряженных мышц, и как львица пред «смертельным» прыжком, удерживаешь паузу «жизни» и наслаждаешься ею. В опустившейся тишине наступает предвкушение вечности. Заканчивается рассеивание разрушающих тебя энергий, и ты становишься чиста, как дитя. И как только очищенный дух получает возможность насладиться собой, в него одновременно устремляются миллионы потоков благодати…

Рухнувшая вселенная разом разрывает замершую тишину, ожидавшую нового прилива счастья, и пронзающий душу крик, украшенный многоголосьем радостного блаженства победы, переплетается с шумом «пульсирующего» по постели тела не знающим как вырваться наружу, чтобы, вывернувшись наизнанку объять всю вселенную, но при этом остаться в точке сладострастного оргазма. В той самой точке, которая пополняет все новыми и новыми ощущениями, смесь души и тела, под обрушивающиеся волны водопадов ласк, где обжигающая сладость с затуманивающей эйфорией лишает тебя здравомыслящей осознанности, и миг данного существования превращается в бесконечность....

Вечность объединяет все, всё это время повторяющиеся, совершенно разные всплески эмоций и чувств и оставляет тебя одну, бескрайне сладко уставшую и блаженно разбитую, но светящуюся из глубины души ярким солнечным, а точнее будет сказать божественно голубым с фиолетово-желтым и розовым оттенками света посредине бескрайней кровати. И ты, разбитая, радуешься тому, что ты действительно живешь, и что ты можешь испытывать подобные смерчи счастья, и даже подсознательно понимаешь, не говоря уже об осознании, всю прелесть свершившегося чуда. Ты осознаешь, что это чудо необходимо людям как воздух, своими исцеляющими свойствами, и улетаешь в забытье...

А я еще продолжаю чувствовать каждое твое движение, каждый твой шорох мышц, обхваченных моими руками, проникающими внутрь всех твоих сплетений разгоряченных тканей. Я говею, растекаясь бесформенно своей плотью вокруг твоего огня, и обнимаю тебя. Я продолжаю вкушать твою радужную расслабленность, безумно довольствуясь твоим прорывом в запредельные миры и твоим, наконец-таки обретённым чувством, уверенного счастья и открытой Любви!..

Но!..

«Следующий вопрос...», - отрывает меня покашливающий голос со стороны, своим резким тонном и нервным движением, видимо как-то почувствовавши внутри себя, какое-то победное изменение той части своей души, с которой я сейчас только что был наедине, и с которой вместе упивался чудодейственным сладострастием. Голос оторвал меня бесцеремонно и перенес болезненно и обидно к уже той, наружной, печальной женщине, во плоти озабоченной земными проблемами, и по ее мнению сложностью их выбора. И эта женщина снова затуманила свой и мой мозг земной обязанностью неверия никому...

Но не прошло и пяти минут как та, которая "настоящая", меня снова спасительно позвала. И уже свежая и отдохнувшая, она смело решила попробовать взять на себя ведущую роль в экспериментах чувств. Она уже более раскрепощено хотела поделиться тем блаженством и той энергией полученными свыше, которые распирали и переполняли ее, и не давали возможности находиться в спокойствии... Она продолжала звать меня и искать в толпе блуждающих вокруг душ, исчезающих в миг нашего соединения глаз. И я не смог устоять от соблазна ее страсти и радости созерцать ее счастливый вид, и, бросив все, снова уплыл к ней, вкушая ее нежность и ее трепет, с еще большей разгоревшейся пылкостью после нашего первого знакомства...

И слишком возвышенная эмоциональностью восприятия первая наша встреча продолжилась не менее возвышенным дальнейшим знакомством проникающих друг в друга, поглощающих страсть материй.

Нежность и ласки как из рога изобилия полились на мое тело из твоих рук и твоих уст, обволакивая меня аурой блаженства Божьей благодати и Любви...

Теперь я, без сил и возможности контролировать свои мышцы, рухнул, тихо сползая из своего аморфного состояния на кровать великого блаженства и довольства. И, простирая руки, я расплылся по безграничному ложу...

Ты заскользила по мне ласковым теплым солнечным зайчиком, согревая мне не только душу и израненное насмешками Любви сердце, но и наполняя меня своей очищающей, светлой и играющей яркостью солнца энергетикой...

Ты притянула меня к себе и лианой оплелась вокруг меня. И я даже не заметил, как оказался сзади тебя, обвивая твое тело. Я ощущал отрывшееся мне, затягивающее в себя доверие и возможность проникнуть сквозь него в потустороннее никуда. Я стоял на коленях и прижимался к тебе, а ты пыталась поглотить меня своим «доверием» и дать возможность окунутся в другой мир. Ты ни на минуту, ни на секунду не прекращала свои головокружительные изнывающие извивания, излучающие энергию неземного наслаждения, и ими ты завораживала меня. Словно сквозь тебя продолжал проходить столб космического бытия. Ты проваливалась по пояс в перинах, плывя руками по поверхности воды, и, оставляя «полукруглые черты» на ее поверхности, ты своей «округлостью» затягивала и затягивала меня внутрь себя, просачиваясь в мой мозг мягкостью своего тепла. Я прижимался и чувствовал тебя. Но вот моя голова закружилась, и я ничего не поняв, оказался под тобой, зеркально отражая в своем теле всю твою стенающую плоть. Ноги оплели меня, и я оказался зажат ими, паря в воздухе сверху. Ты делала со мной все, что тебе заблагорасуживалось, и я был этому безумно рад!!!

Я стал твоим орудием счастья!!!

Так продолжалось снова и снова, но всякий раз острее и откровеннее. Ты строила из тел различные мудры, трансформируя в них энергии ласк с пылающей одержимостью в пьянящее наркотическое блаженство, но оставляла нетронутым только одно этот прекрасный и божественный мир вспыхнувшего огня страсти. И чем дольше сквозь нас текли потоки благодати, чем дольше мы находились под прессом сладкого и бессознательного омута, тем больше я понимал, что попадаю в плен к твоей обворожительной силе. И тут я потерял на какое-то время сознание от ударившей в мозг эйфории и очнулся уже в своем абсолютном одиночестве совершенно в другом месте…

Я понял, что чрезмерно сильно увлекаюсь этой сладостью. Что такие игры человеческих душ могут увести далеко-далеко, перешагнув границы воображения, и материализовавшись, смогут натворить что-нибудь совсем не правильное...

И я вовремя спохватился, поняв, что влюбляюсь в тебя, что может быть очень серьезным для вторжения в чужую жизнь. И я стал прогонять от себя подальше подобные переживания страсти, стараясь уберечь свое сознание и свой существующий реальный мир от непоправимого сливания в одно целое с миром подсознанием и миром тонких тел. Я закрывался общественными местами. Я блокировался общением с девичьими энергиями и переключался на другие уровни интересов. Я пытался проникнуть или убежать в другой, не такой разрушительный и пленяющий, такой сказочный, как твой, мир образов и счастья, но ничего не получалось пока...

Поцелуй волнует женщину, как внезапно налетающий порыв ветра на дремлющую и безбрежную, возбуждающую своим спокойствием, морскую гладь ночного океана. От такого поцелуя появляется шепот восхищения звезд, созерцающих спокойствие глади с небес. Океан просыпается вдруг от этого порыва свежести, и страсть, охватывает его жизнь, и как по телу женщины, под загадочно светящейся луной, по всей его поверхности пробегает зябь маленьких частых волн дрожи, так похожих на дрожь человеческих блаженств…

Я целовал тебя, отдавался твоей дрожи и слушал твою историю. Ты рассказывала мне о своей "хозяйке" и просила попытаться объяснить ей, что она делает с тобой. И я сел и написал ей письмо…

«Вот и к Вам в дверь постучал Божий знак...                            

Никогда не знаешь, как начинать писать то, что ни всем уразуметь дано, пока твое чело не почешет кто-нибудь сверху.

Вы очень хороший человек!!! И я пишу к Вам ни как слушатель Ваших лекций, а как мужчина, попавший в плен Вашего тайного и никому не видимого мира. Удивительно бескрайнего и потрясающе-обворожительного, который Вы сами себе боитесь открыть, и в существовании которого Вы сами себе боитесь признаться, даже оставаясь одна, глубокой ночью, под семью замками, укрывшись с головой под одеялом...

Когда я Вас впервые увидел, то несколько дней ни о чем другом не мог думать, кроме той, которая спрятана в Вас, и которая открылась мне. Я ходил под неизгладимым впечатлением, с чувством чистой зависти к тому обворожительно-потрясающему океану страсти, который находится внутри Вас. И это чувство омрачалось горьким сожаления, что Вы бежите от этого яркого и светлого мира, отталкивая его от себя не только руками, но и поступками, пряча ночью в закушенных губах, а утром под маской холодности и глубокого безразличия. Ваше лицо сейчас покрыто серыми оттенками напыщенной горделивости, невольно подчинившейся уму, раздавливающему Вас как личность и Ваш внутренний мир Божьего происхождения. Вы сознательно, но и из-за страха остаться незащищенной, открывшись кому-нибудь, закрыли для себя жестоко этот огромный прекрасный мир, наполненный фейерверками эмоций, взрывами адреналина, радостью безрассудства и сладостью умиротворения. Вы закрыли для себя этот мир и закрыли через него свое приобщение к тайному познанию смысла счастливой жизни

Я долго не знал, как быть, коснувшись Вашего мира. Я задавал себе вопрос, почему он открылся мне, зачем он оставил во мне след и свою память, вступив в контакт со мной без Вашего согласия, отдавшись полностью в мою власть, немного травмировав меня, но удивительно ошеломив!!!

Я боролся с ним, прогонял его и переадресовывал Вашим друзьям, потому что он хотел завладеть моим разумом, со всеми вытекающими из этого последствиями. И иногда ему это удавалось, пробуждая во мне, в первую очередь, бесшабашность, затменность и безрассудство...

Но проходят дни, месяцы, а он по-прежнему иногда заходит взбудоражить мои чувства. И сегодня утром, в 5-30, как будто кто-то сорвал с меня одеяло, я подскочил в испуге с «разрывающимся» сердцем и..., увидел Вас...

Вы сидели такая грустная, уставшая, понимая, что пришло время ставить точку нашим ласкам душ. Вы позвали меня и исчезли, оставив вместо себя бескрайнее пространство своего розового мира, с надвигающимися на него темными облаками чего-то страшного...

И на фоне этих грозовых туч Ваш мир счастья наконец-таки признался мне, что он умирает в Вас. Что этот чистый океан со святой энергией и божественными источниками медленно теряет силы и свою бескрайность, уступая чему-то мелочному, темному и отталкивающему, трансформируя Вас, как удивительную личность, в серую обыденность с интриганской сущностью.

Возможно, поэтому я и пишу к Вам, в обществе Вас, и под сильным впечатлением личной симпатии, и невозможности остаться равнодушным к Вашему миру.

Загляните внутрь себя. Признайтесь себе в своих чувствах. Сделайте им хотя бы один шаг на встречу. Поддержите их и дайте им уверенность в том, что они нужны Вам, напоите их хотя бы одним глотком сладкой и счастливой свободы. Они сами потом расправят свои крылья...

Это не бред подвинутого «калеки», это обнаженное, оголившееся признание к Вам через меня, той, что живет в Вас, и мое к ней. Признание искреннее и невинное, но желающее хоть как-то помочь, той части души, которая отвечает за наши эмоции, это желание поддержать, то, что действительно живет и существует в нас и нуждается в нашем признании..

Я не знаю, что я еще могу сделать для Вас?

Если Вы почувствуете своим разумом, что в написанном есть хоть доля истинны или правды. И что Вы действительно не хотите остаться безучастной в происходящих, как Вам кажется, в Вас каких-то изменениях, и что Вы можете найти в себе смелость поговорить об этом, то мы можем где-нибудь встретиться под сводом реальной вселенной...

А если глаза, пробежавшие эти строки, не вызовут у Вас никаких эмоций и вспышками не пронесутся отпечатки прожитых воспоминаний, прошу Вас забыть все и выкинуть письмо. Извинить меня за беспокойство, и не вспоминать о прочитанном...

Значит уже поздно...

Вот и все.

Я никого не хотел обидеть. Это не моя прихоть.

Извините и простите...»

Огонь, зажженный мужчиной в женщине, живет вечно...

Как впрочем, наверное, и наоборот, если он истинен!!!

И снова прошли месяцы. И что-то снова меня заставило сесть за письменный стол. И я снова рассуждаю о той, которая живет в чье-то глубине. И я уже писал письмо ей, но через ее хозяйку.

«Привет Солнечный Зайчик!

Заглядывающий в мужские души, но ускользающий от них и согревающий только одни, выбранные из тысяч чьи-то руки…

Долгие минуты обращения в мыслях к тебе все таки решили выплеснуться на бумагу, чтобы в очередной раз предстать «глазам» твоего разума, охраняющего и ревниво разрешающего доступ к последней, которую ты упорно скрываешь за маской строгого и грозного будущего профессора. И мне бы очень хотелось, чтобы этот "профессор" счел это письмо нужным и достойным, той, к которой оно написано и которую ты сама боишься.

Я хочу открыть твоим «глазам» ту часть своих воспоминаний и переживаний, о которых сейчас уже можно говорить, и которые мне больше всего доставили радости. Эти воспоминания и переживания, связанны с твоей душой, твоим образом и ушедшим в прошлое «праздником» сплетающихся энергий.

Даже и не знаю, как сейчас звучит со стороны мой голос из пустоты, как мне лучше прервать свое долгое молчание, оставшись «правильно» услышанным.

Ведь когда я тебе отправил первую весточку, я хотел, чтобы на ней было написано, что я помню тебя, и что ты живешь в моем сердце. Но ничего подобного не нашлось, а то, что ты получила, явно оставило тебя в недоумении, вместо понимания. В какой-то момент я почувствовал твою отгороженность, и твое эмоциональное восприятие «весточки» совершенно по-другому. Но в этом, конечно, я виноват сам. Вот и сейчас, одно неправильное слово, один не удачный пример и «казнить нельзя помиловать»…

Смятение, неуверенность, радость, восхищение, влюбленность, желанность, обворожительность – все это загорается в моей душе, при одной только мысли о тебе!!! При одном только воспоминании!

Все-таки, ты произвела неизгладимое впечатление на меня, и на мою память («приструненную» Всевышним за свою ретивость). Ведь с того момента, когда я лишился возможности видеть тебя, твой силуэт, твой образ и твою безудержную сексуальность, сыплющуюся из твоих глаз искрами счастья в минуты озарения твоего лица радостной улыбкой, вышедшей из под контроля взрослого ума, детской веселой и озорной души, - ты никогда не покидала меня и продолжаешь жить и в моей памяти и в моем сердце!!!

Действительно! Тогда словно солнца лучик жестикулировал возле плакатов, расхаживая по кафедре, завораживая глаз и согревая мое сердце, в укрывшей все живое холодной зиме, лютующей за плохо утепленными окнами…

Так трудно быть иногда просто искренним, только из-за того, что можешь остаться не понятым, не прочувствованным, с приклеенным на лоб еще одним ярлыком «безумца». Поэтому никогда не знаешь, как можно более точно передать свою симпатию, свои чувства и свои новые, появляющиеся эмоции, не задев и не обидев, то, что живет в каждом из нас от Создателя!..

Божественность же, присутствующая в тебе, настолько становится явной и Величественной, освобождаясь от «пресса» заземленной горделивости, насколько сама ей противоположная сила возвышается над тобой, завладевая твоим сознанием и торжествуя над ущемленною внутри тебя Любовью! А когда твоя Любовь ущемлена, то она раздражает весь твой «стержень» жизнерадостности, и превращает тебя в грозовую тучу. И поэтому волею не волею приходится быть более внимательным к словам и словосочетаниями…

Очень часто, когда мысли о тебе захлестывают меня, мне, в конце концов, начинает казаться, что ты вовсе не дитя Любви (все-таки в Любви больше кротости), а что ты есть дитя воплощения маленькой части, необъемлемой Страсти!!! Вот именно! Той самой страсти, в которую дает пропуск только зрелая и осознанная Любовь. Которая находится глубоко внутри Любви, и которая даже в Любви не всем раскрывается. И если твой любимый не посвящен в тонкости существующих вокруг нас энергий, то она так и не сможет открыться и расцвести, околдовывая и привораживая рядом чьи-то глаза! Она так и не сможет расцвести и порадовать свою хозяйку ее чудодейственными плодами. Она так и не сможет тебя излечить, открыв тебе мир милосердия и снисхождения. Потому что она так и сможет в тебе проснуться…

Эта страсть, наполненная «солнечным светом», заставляет всех окружающих еще хоть как-то "живых"(с трепещущим взглядом) "обделенных" внутренней силой и "неуверенных"(получающих постоянные отказы) в своих способностях тянутся к тебе, ища рядом успокоение и надежду на "снисходительность" (ответное внимание).

Это Страсть озаряет жизнь счастьем и им же наполняет блаженство бытия. И все это может быть. И иногда даже, происходить с тобой!!! Эта Страсть дарована тебе Свыше, как «Избранной!», и закрыта для всех остальных. Эта Страсть дает познание основного смысла жизни и самого ценного в этой жизни. Она дает познание взаимоотношения окружающего нас мира Страсти с окружающими его людьми, и то, как этот мир позволяет нам отбросить всю земную мелочность и вознестись радостью над суетливостью и "серостью" своих судеб! Это та Страсть, которая позволяет приблизиться к Богу и остаться рядом с ним! И это твой Божий Дар! И ведь он у тебя «природный», то есть с рождения, очень величественный и очень редкий, почти колдовской!

И ты знаешь! Я ведь даже немного тебе завидую. Этакая силище и внутри тебя, и сама собой не может «наслаждаться», живет в неволе, да еще и угнетается твоим сознанием, не чувствует своей свободы, и, как следствие, тебя саму не радует, потому что ты не хочешь «фейерверков» познания. А она-то ждет, что: «Оковы тяжкие падут, темница рухнет и …». И так хочется привести в продолжение строки писания: «Ведь если что скрыто, то лишь для того, чтобы быть обнаруженным, и сокровенным оно стало, только для того, чтобы выйти наружу...».

Я так думаю, что души человеческие, если они конечно «живые» и родственные, чувствуют друг друга, и именно поэтому притягиваются, двигаясь в одном направлении к «Свету». Поэтому и осталась какая-то твоя часть во мне, (хоть и память моя однобока), и продолжает жить, и будет жить теперь там очень и очень долго, и будоражить мои пристрастия.

И ты знаешь? Я совсем не против!

И даже иногда получаю от твоей энергетики "творческое" удовольствие…

Но как твои дела в личном «коридоре», ведущем к той самой Любви, которая дает доступ и пропуск к той самой страсти, которой ты сама и являешься? Есть ли у тебя продвижения к «острову» семейного благополучия и к его «зарослям» счастливого бытия, дающих понимание единства со всей вселенной и во всей вселенной? «Как горячи те руки и бархатен тот взгляд, похитивший твой разум, лишив тебя услад?». Чувствуешь ли ты в себе изменения и подвиг раскрепощения, отождествляемый с выходом самой себя наружу из коридоров условностей?

Если ты захочешь что-то спросить, ты можешь написать мне на feelingslove@inbox.ru. Правда, такое ощущение, что так и не получилось передать, то, что хотелось, что писалось, что переживалось. Я все кружу, кружу вокруг и жду когда, когда ты уже будешь готова услышать то, к чему сама захочешь прийти…

С наилучшими пожеланиями, тот, не знаю кто!»

Я обожаю тебя!!!! Ведь действительно, ничего подобного, я в жизни сам не испытывал!    

Ты - это праздник!!!

И возможно будет еще продолжение моей тайной исповеди к твоему большому "миру"…

Но если ты услышишь мой голос, это будет самый сказочный конец моего маленького рассказа....

Я оставил в себе ярким пятном памяти вечное облако счастья от встречи с тобой…

Я обожаю тебя!!!

И Люблю!!!