Вопрос жизни и смерти

Уполномоченный по правам ребенка при президенте России Павел Астахов выступил на днях с инициативой вернуть смертную казнь для детоубийц. По словам омбудсмена, ситуация с гибелью детей от рук родителей становится без преувеличения чудовищной. За последние 10 лет почти в два раза возросло число детей, пострадавших от преступных посягательств со стороны собственных матерей и отцов. Семейное насилие уже давно переросло в системное явление – подзатыльники и даже избиения несовершеннолетних родителями зачастую и вовсе не воспринимаются как преступления. Эксперты указывают на два принципиальных момента: созданные в стране многочисленные ведомства не обеспечивают реальную защиту прав маленьких граждан, а государство попросту безразлично к проблеме и к тому же всячески стимулирует рождаемость в маргинальной среде. В причинах чудовищного явления детоубийства и способах выхода из тупика пытались разобраться «НИ».

По данным аппарата уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Павла Астахова, за последнее десятилетие число детей, пострадавших от рук собственных родителей, возросло в 1,7 раза: с 2269 человек в 2002 году до 4091 человека в 2011-м (в эти показатели, помимо разного рода убийств, входят и другие преступления против детей, например побои). Наиболее жестоким преступлением является детоубийство, демонстрирующее динамику роста. В 2010 году по статье 106 УК РФ «Убийство матерью новорожденного ребенка» зарегистрировано 103 преступления, а в 2011 году – 108. Всего же, по данным Павла Астахова, в минувшем году было убито более тысячи детей, и треть этих преступлений совершили родители жертв. «Основные причины убийств детей и жестокого обращения с ними – неустроенность семейной жизни, отсутствие поддержки со стороны отца ребенка и помощи со стороны родственников, тяжелое материальное положение семьи», – объясняет «НИ» руководитель пресс-службы детского омбудсмена Вероника Кочетова.

Она также подтвердила, что доля совершаемых в отношении несовершеннолетних преступлений в общей численности преступлений, сопряженных с насилием, из года в год растет. В 2003 году – 7,9%, в 2007 году – 10,9%, в 2010 году – 11,6%, в 2011 году – 12%. По словам г-жи Кочетовой, доходит до того, что неблагополучные семьи ставят на учет. Так поступают, например, в Тюмени.

Убийства детей действительно буквально захлестнули Россию. Новости только последних дней напоминают один непрекращающийся фильм ужасов: в Иванове молодая мама убила младенца сразу после родов, на Ставрополье мать расправилась с двухмесячным сыном из-за тяжелого материального положения, в Челябинской области женщина и ее сожитель подозреваются в убийстве четырехлетнего сына, в Калининграде 24-летний мужчина до смерти забил двухмесячную дочь... Все эти преступления произошли в апреле. Это только те случаи, о которых стало известно. И лишь история девятимесячной Ани Шкапцовой из Брянска, которую убил отец, сжег тело дочери, после чего инсценировал с женой похищение девочки, прогремела на всю страну. Возникает резонный вопрос: сколько таких чудовищных фактов так и не получают огласку?

Опрошенные «НИ» эксперты видят различные причины массового детоубийства в России. Однако все они едины во мнении, что остановить этот «конвейер смерти» в ближайшее время вряд ли удастся, потому как государственная политика в области защиты детей выстроена на полном равнодушии и безнаказанности. Проще говоря, дети – отдельно, государство – отдельно.

Помощь на словах

Буквально на днях результаты проведенной в Ульяновской области прокурорской проверки наделали немало шума. Выяснилось, что в текущем году в регионе органы управления здравоохранением не проинформировали правоохранителей о 47 случаях доставки подростков в лечебные учреждения с отравлениями различными веществами и химическими ожогами глотки. «Такие отравления и ожоги – это, как правило, неудавшиеся попытки суицидов, – пояснил «НИ» старший помощник прокурора Ульяновской области Василий Зима. – Что получается? Дети из совершенно разных семей, судя по всему, пытались уйти из жизни, однако чиновники не обратили на это ровным счетом никакого внимания. А ведь по каждому такому случаю необходимо бить тревогу, требуется тщательная проверка, которая должна установить, что произошло с подростком, что в его семье не так».

По словам представителя региональной прокуратуры, избиения в семьях детей, которые подчас заканчиваются смертью, нередко происходят из-за того, что «не работает абсолютно вся система профилактики». «В нашей стране существует немало ведомств, которые отвечают за это направление. Чиновники получают жалованье за деятельность, которой зачастую просто не занимаются, – констатирует г-н Зима. – Курировать эту сферу призваны органы здравоохранения, образования, опеки и попечительства, а также комиссии по делам несовершеннолетних. В итоге же мы видим глобальное безразличие».

В подтверждение своих слов представитель прокуратуры приводит еще один факт: в прошлом году ульяновские больницы скрыли информацию о пяти фактах вступления в половую связь с несовершеннолетними, не достигшими 16 лет. Василий Зима не исключил, что речь могла идти об изнасилованиях, происшедших в том числе и в семьях. «Однако следственные органы были лишены возможности своевременно провести соответствующие проверки для решения вопроса о возбуждении уголовных дел», – отметил собеседник «НИ».

Зачастую госслужащие, ответственные за защиту прав детей, лишь имитируют бурную деятельность. В том же Ульяновске, например, чиновники сражались за права несовершеннолетних глаголом, выпуская «правовые памятки» в стихах. «Если мама бьет ремнем, нарушая право человека, / Ты напомни маме, что есть ответственность за это. / Говори ей телефон доброй тети Тани. / 413987 – всегда на связи с вами. / До нее гораздо ближе, чем до экватора, / Кто она? Скажите мне. / Помощник губернатора!» – это лишь один из стихотворных чиновничьих шедевров, который должен помочь детям. Сколько средств было потрачено (если не сказать – распилено) на выпуск подобных пособий, к сожалению, осталось неизвестным.

Бьют – значит, любят?

Социологи, изучающие проблему детского насилия в российских семьях, приходят к выводу, что это явление носит системный характер. Исследования показывают, что, к примеру, ограничение свободы движения ребенка большинство родителей (92%) не воспринимают как нарушение его прав. Известно также, что около 74% родителей допускают шлепки, а около 30% взрослых используют ремень как вид наказания.

Любопытное исследование, посвященное тому, насколько школьники информированы о своих правах, несколько лет назад было проведено в Кисловодске и Ставрополе. Так, говоря о том, считают ли они, что имеют право на защиту со стороны государства от любых форм плохого обращения родителей, 64% опрошенных ответили «не всегда», «да» – 20%, «нет» –16%.

Также детям было предложено назвать учреждения и общественные организации, помогающие тогда, когда им плохо. Результаты получились шокирующими: 20% опрошенных назвали детский дом, по 2% милицию и «скорую помощь», 8% – психологов, 4% – «центры реабилитации», по 4% – приют и «службы доверия». При этом 56% респондентов не знают ни одной службы помощи детям.

Вот и 15-летняя школьница Людмила из Саратова, с которой корреспондент «НИ» познакомился в одной из групп психологической помощи в социальных сетях, рассказала, что однажды позвонила на «горячую линию» помощи подросткам. Девочка хотела пожаловаться на отца, который сильно ругал ее за неуспеваемость, и попросить совета. «Он вас не бьет?» – спросили на другом конце провода. «Нет, но сильно кричит и оскорбляет», – призналась девочка. «Если будет бить – звоните в милицию», – ответили в «службе помощи» и повесили трубку.

Как ни парадоксально это звучит, но масштабный опрос, проводившийся несколько лет назад по инициативе социологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова, показал, что большинство избиваемых детей считают физическое насилие нормальным методом семейного взаимодействия. По словам социологов МГУ, когда мать или отец бьют ребенка, они стремятся заставить его подчиниться или привить ему определенные убеждения. Только в 3,6% семей насилие совершается без какой-либо причины.

Руководитель общественной организации «Родительское собрание» Константин Долинин подтверждает: в нашей стране детям, которые подвергаются унижению и физическому насилию со стороны собственных родителей, практически некуда обратиться за помощью. «В России так и не заработал механизм выявления семейного неблагополучия. Знаю много историй, когда ребенок подавленный, с синяками ходил в школу, а ни один учитель не удосужился забить тревогу – педагогам все до лампочки, у них маленькая зарплата, вмешаться во что-то им просто неохота, – пояснил г-н Долинин «НИ». – Чем занимаются органы опеки – это вообще большая загадка».

Между тем, по словам общественника, убийства детей в семьях крайне редко происходят спонтанно. «Как правило, этому предшествует длительная тяжелая история, свидетелями которой зачастую выступают школьные учителя или воспитатели детских садов, а также соседи, проявляющие равнодушие», – отметил собеседник «НИ».

Он подтверждает, что мало кто из детей решается самостоятельно бороться за собственные права. Так, мгновенно стала знаменитой 16-летняя Елена Антипова из Нижнего Новгорода, потребовавшая лишить отца родительских прав и через суд добивавшаяся для нерадивого родителя приговора по двум статьям УК РФ – «побои» и «неисполнение обязанностей по воспитанию ребенка». Впрочем, подчас дело принимает и совсем иной оборот. К примеру, в Алтайском крае огромный резонанс получило убийство, совершенное восьмиклассником. Мальчик застрелил спящих родителей из охотничьего ружья после того, как отец жестоко избил подростка за очередную двойку по химии.

Ставка на маргиналов

Руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях Михаил Виноградов считает, что убийства детей, которые происходят в России практически ежедневно, имеют вполне объективные причины. «У нас значительно увеличилось количество маргинальных родителей – наркоманов, алкоголиков, психопатов. Институт семьи оказался разрушенным. Вместо семьи у нас зачастую сожительство, когда о любви и каких-то теплых чувствах между родителями не идет и речи, – пояснил в беседе с «НИ» г-н Виноградов. – Серьезная проблема заключается и в том, что государство в погоне за демографическими показателями не задумывается о том, что подчас, простите, идет наращивание поголовья».

По его словам, государственная политика в области демографии порой выстраивается таким образом, что людям предлагают рожать детей «либо за деньги, либо за подарки». «Дескать, родите ребенка, а мы подарим вам машину, – продолжает эксперт. – Вот и получается, что на эти предложения ведутся маргиналы, которые за «уазик» вам хоть пятерых на свет произведут. А потом приходится расхлебывать: маргинальные родители рожают детей, которых затем собственноручно и убивают, поскольку они им попросту не нужны».

Михаил Виноградов подтверждает: государство практически полностью отстранилось от детей. «Все мы очень любим ругать систему, существовавшую во времена СССР, однако тогда функционировала система контроля и воспитания детей, – подчеркивает психиатр. – И воспитатели в детсадах не заклеивали детям рты скотчем. Сейчас вся система потеряна. Государство даже не представляет масштаба проблемы». В пресс-центре МВД России, куда «НИ» заблаговременно обратились с официальным запросом, затруднились предоставить данные, касающиеся убийств детей собственными родителями.

Нейропсихолог Елена Балашова считает, что стране необходима система предупреждения семейного насилия. «К сожалению, тут нет однозначного рецепта спасения, – пояснила г-жа Балашова «НИ». – Крайне редко избиения и убийства детей происходят в благополучных семьях. Эти трагедии в основном случаются там, где весь воспитательный процесс сводится исключительно к кулакам. У таких родителей другие средства общения в психологическом арсенале отсутствуют».

Уполномоченный по правам ребенка при президенте России Павел Астахов заявил «НИ», что в борьбе с этим бедствием следует прибегать к различным методам. «За жизнь ребенка нужно отвечать своей жизнью. Оправдать убийство ребенка невозможно ничем», – подчеркнул г-н Астахов. По мнению детского омбудсмена, необходимо принять две стратегии: стратегию государственной семейной политики и стратегию духовно-нравственного воспитания. «Именно на основе этих двух концептуальных документов можно, как на прочном фундаменте, выстраивать всю государственную работу в сфере защиты семьи и детей», – резюмировал в беседе с «НИ» Павел Астахов.

Однако эксперты с большой долей скепсиса относятся к подобным заявлениям. Ключевой вопрос заключается даже не только в том, кто будет разрабатывать новые концепции. Остается по-прежнему непонятным, как заставить чиновников, которые сегодня очень часто закрывают глаза на нарушения прав детей, работать добросовестно?

Вот и получается, что, с одной стороны, есть масштабная система «горячих линий», реабилитационных центров, омбудсменов, советов и комиссий, а с другой – не меньшее число госструктур, также призванных помогать и защищать. Правда, все эти люди с достойными зарплатами мало что меняют в жизни обычных российских детей. На чью-то помощь малышам вряд ли стоит рассчитывать даже в вопросе, который стоит максимально остро, – жизнь или смерть.