История одной фотографии

                           Нечего надеть.

Приезжает фотограф! Эта весть быстро разнеслась по детскому саду.

«Всем одеться нарядно, предупредить родителей, собрать деньги!» -так озвучила это мероприятие заведующая. Легко сказать - нарядно!

А что надеть?

Платье из клетчатой шотландки, которое ещё в педучилище шила на уроке труда? Повседневно.

Юбку в мелкую складочку? Ну, нет! Её тётка подарила, потому что из моды вышла, да и серый цвет никак не назовёшь нарядным.

Любимую розовую кофточку с перламутровыми пуговицами? Да она уже так села от многочисленных стирок, что до неприличия обтягивает.

Одеться не во что! Хоть плачь!

Ничего подходящего и нарядного нет. Да и откуда? Детей в семье было четверо, и мы знали, что покупают по необходимости и по очереди. Не просили, знали, что всем сразу не купят.

Сидела и думала.

А что зря сидеть? Ничего не высидишь! Стала перебирать старые вещи в шкафу. А вдруг?

Мама часто распарывала толстые вещи и складывала, получалась экономия места. Вот я и нашла эту стопку старых вещей. Так мне в руки и попал спорок старого пальто. Без всяких умных мыслей повертела его в руках – добротный, хорошо сохранившийся материал, чёрного цвета… не годится.

Машинально отложила его в сторону, на стул. Но наверно не машинально, как оказалось. Больше ничего подходящего не нашла и легла спать, всё равно фотограф приедет не завтра. Приснился мне сон, да такой интересный – волшебные цветы, крупные, необычные, каких в жизни не бывает.

И, оказывается, утро вечера мудренее!

Утром проснулась и, первым на глаза, попался этот чёрный материал. Сразу вспомнились волшебные цветы из сна. Еще не зная, какая тут связь, почувствовала необъяснимое волнение, какое всегда предвосхищает момент прихода решения. Особенно, когда долго и усиленно думаешь над проблемой.

И точно! На фоне чёрного материала ярко загорелись цветы из сна. Решение пришло моментально – это будет юбка, с яркими вышитыми на ней цветами! А белый свитер найду под неё.

После работы сразу занялась с материалом. И вечер, и половину ночи кроила, шила и вышивала. Родители ничего не говорили, что не сплю – знали, чем буду заниматься. Мама хотела помочь, но я отказалась. Только слышу, говорит папе: «Самостоятельная, справится». А папа меня удивил - подошёл, погладил по голове, как маленькую, со словами: « Такой юбки ни у кого не будет». Вот с такими напутственными словами я и трудилась. Исколола пальцы в кровь, плакала, когда нитки не подходили по цвету, и надо было подбирать, и подбирать ещё. Если нитки нужного цвета попадались толстые, то приходилось менять иголку, а на всё нужно время и терпение. Терпение и желание было, а вот со временем было хуже - надо успеть сшить и вышить. Но всё преодолелось. Сшила, вышила и даже успела немножко поспать!

На работу пришла в новой юбке. Все сотрудники её рассмотрели, потрогали юбку, вышитые цветы и сразу решили – рукодельница новая молоденькая воспитательница. Так меня и стали звать – рукодельница.

Фотограф.

Это сейчас цветными фотографиями никого не удивишь, а в 1970 году к ним относились очень трогательно и ответственно. Хотелось иметь цветное фото, но стоило дорого. Групповой снимок сотрудников для стенда – бесплатно, детей - за полную стоимость, индивидуально сотрудников – в полцены.

А у меня и полцены не было – только начинала работать и деньги все родителям отдавала. Но так хотелось иметь цветной снимок на память!

Но, увидев фотографа, со своим желанием окончательно рассталась. Евгений Иванович был немолодой (для меня тогда все больше сорока лет – немолодые), лысоватый, полный мужчина. А в моих снах - всё рыцарь на белом коне, а то и корабль с алыми парусами. А здесь… такой на мои чары не поменяет дорогой цветной снимок… и зря ночь не спала, и зря пальцы исколола…

Смирилась.

Евгений Иванович деловито суетился, фотографировал детей по одному, умело входил с ними в контакт, и съёмка шла успешно. Настала очередь группового снимка. Только тут фотограф посмотрел мне прямо в лицо и предложил построить детей для съёмки. Я до этого момента и не разглядывала особенно Евгения Ивановича. Двадцать пять шестилетних детей возле меня – не до фотографа. Но вот он подошёл ко мне, и я увидела его блестящие тёмные глаза, полные влажные губы, но самыми необычными были руки – они держали фотоаппарат так изыскано, так красиво. Но и не это меня поразило. Во время нашего разговора по поводу групповой съёмки, Евгений Иванович шевелил пальцами на своём фотоаппарате, будто поглаживая его. Его непроизвольные движения так и притягивали мой взгляд, тихий бархатный баритон так завораживающе лился и лился ... И опять, я всю манеру поведения фотографа - его спокойный голос, мягкие движения, улыбку, воспринимала как накопленный опыт общения с детьми – ведь их надо уметь фотографировать, иначе неудачные фотографии родители не возьмут и плакали его денежки.

Детей построили. Евгений Иванович подошёл ко мне: « А халатик придётся снять, девушка, на парадном снимке не рекомендуется в спецодежде».

Снять, так снять – сняла. И вот тут, как только фотограф увидел мою юбку, произошло чудесное его преображение. Видно весь его инстинкт мастера сработал на мою вышитую юбку. Что было!   Глаза сузились, губы сжались, пальцы забегали по фотоаппарату, даже засопел чуть, так участилось дыхание.

Сделав групповой снимок, что заняло достаточно много времени, Евгений Иванович сказал: « А теперь попрошу Вас встать вот сюда, девушка», и нежно, слегка, одним касанием указательного пальца моего плеча, будто подтолкнул к месту, какое указал. О! Это прикосновение – дуновение я вспоминала долго… по нему я и поняла, что фотография у меня будет! Лишь один вопрос был мне задан: «Замужем?», и, получив отрицательный ответ, сфотографировав, сразу засобирался со словами, которые ему и не надо было говорить: « А фотографию бесплатно напечатаю…», потому что я и так это поняла.

Эпилог.

Прошло много лет…

Видела Евгения Ивановича несколько раз, но издали. Он так же пребывал в двух состояниях – созерцательном и деятельном. Когда фотографировал, то деловито суетился, беседовал с объектом съёмки, касаясь одним пальчиком его плеча. При этом так же сжимал губы, прищуривал глаза и тихо говорил, говорил – мастер! Когда не снимал, то странно - созерцательное состояние овладевало им - нет работы и нет интереса.

Однажды даже разговорилась с ним, но он меня не узнал – на мне не было той вышитой юбки.

Но фотографию я опять получила в подарок…

Через несколько лет ещё..

значит дело не в юбке…