Чудеса в ленинградском ВНИИЭСО
Давид Григорьевич Быховский в ленинградском ВНИИЭСО возглавлял отдел, в котором разрабатывались технологии и серийные технологические установки плазменной обработки, включая резку разнообразного металла толщиной до 150 мм. Типажом он был почти как ныне опальный магнат Березовский, может быть несколько менее суетлив и чуть более элегантен и артистичен, но, разумеется, не столь быстр и гениален.
При первой нашей встрече, будучи прекрасным психологом, конечно же, он чувствовал шаткость и изгойность моего тогдашнего положения (а именно в то время меня пинали под зад ногой из ОКБ«Р») и мог бы играть со мной, как кошка с мышкой. Но это был бы не Быховский. Вот приблизительно таким я запомнил наш первый диалог.
- … так Вы согласны взять на себя ответственность по курированию источников питания плазменной резки?
- Да. Конечно, эта работа мне по духу … Но я недавно защитил кандидатскую диссертацию и…
- Но именно хорошие ученые и нужны нашему отделу.
- … старшим научным сотрудником с соответствующей зарплатой.
- Конечно СНС, но оклад дадим такой, который Вы сами считаете достойным Вашей квалификации.
Я был повержен таким перебором и, хлопая губами как только что пойманная плотвичка, совершенно обалдел. Но он тут же пошел еще круче и стал пытать меня вопросом, а не сидел ли я в тюрьме. Не слушая мой ответный лепет, он тут же пожалел меня, заявив, что порядочному человеку в нашей стране все же неплохо побывать за решеткой. Дальше он и вовсе добил меня просьбой, чтобы на рабочем месте я присутствовал не менее двух часов в день, а остальное время мог использовать по своему усмотрению: формальной дисциплиной он не интересуется, ему важен лишь результат работы.
Конечно, я понимал, что этот диалог в значительной степени был талантливо отрежиссированным фарсом, но его экстремальный либерализм потряс и окончательно определил мое трудоустройство.
И вот я на работе во ВНИИЭСО. Оказалось, что и вся организация труда в отделе Быховского окрашена невиданной мной либеральностью. Особенно это заметно было на самом низовом уровне.
В лабораториях шумно, ценился спонтанный громогласный юмор, никакой иерархии, часто слышны даже в коридоре взрывы громкого смеха то из одной, то из другой комнаты. Для интимности, отдыха и чаепития шкафы огораживали отдельные занавешенные уголки комнаты.
Надо сказать, что разрабатываемые отделом плазменные установки – довольно мощные (до сотни кВт), ужасно шумные и во многих отношениях предельно агрессивные к человеку, испытывались на удаленных стендах, поэтому в лабораториях особенно ценился уют.
Считалось, что телефонный разговор по личному вопросу – дело святое. Особенно этой традицией злоупотребляли дамы. И очень часто сотрудники были вынуждены знать, помахал ли рукой чей-то сын, уходя в школу. Но никто не отваживался на этот счет сделать замечание, как бы срочно не нужен был телефон по службе.
За все время моего существования во ВНИИЭСО я ни разу не почувствовал мало-мальски «руководящей, сплачивающей» или мордующей роли КПСС.
И как же этот либеральный оазис в стране развитого социализма не приводил к полному развалу жизнедеятельности отдела? И каковы были результаты труда?
Оценка деятельности отдела Быховского никак не есть тема сей скромной статьи. Но все же наберусь наглости заявить, что в моем представлении результаты труда отдела были велики и великолепны. Кропотливым трудом десятка энтузиастов и их сподвижников был разработан ряд технологий и устройств плазменной резки, сварки и других видов обработки металлов, защищенных сотнями авторских свидетельств. Тысячи установок УПРП и АПР расхватывались ведущими машиностроительными заводами страны. Плазма получалась из самого дешевого сырья, чаще всего, совершенно в стиле Быховского, из воздуха. Технология так и называлась - воздушно-плазменная.
об этом и подобном см.также: «Разноцветные воспоминания»
www.novishp.narod.ru , www.proza.ru/2010/01/09/225
Жду отзывов
Комментарии