Штрафные батальоны в количестве от одного до трех на каждый фронт численностью по 800 человек в каждом предназначались для провинившихся офицеров, штрафные роты (по 150-200 человек, от пяти до десяти в каждой армии) - для солдат и сержантов.
Детальное "Положение о штрафных ротах и батальонах" было издано 26 сентября 1942 года за подписью Георгия Жукова.
Сталин озаботился тем, что проштрафившиеся летчики будут использоваться не по назначению, и приказом от 4 августа 1942 года создал в воздушных армиях штрафные эскадрильи.
Командиры и комиссары от батальонного уровня и выше могли быть наказаны только по приговору военного трибунала фронта, младшие офицеры - личным приказом командира дивизии или командующего армией, рядовые - приказом командира полка.
На все командные должности в штрафных ротах и батальонах назначались обычные офицеры "из наиболее волевых и наиболее отличившихся в боях". Бывали случаи, когда в бою штрафник заменял убитого командира, но в обычной обстановке не мог командовать даже в виде исключения.
Командиры штрафных подразделений пользовались большими привилегиями в плане исчисления выслуги для присвоения очередных званий и назначения пенсии и повышенными дисциплинарными правами. Комбат приравнивался в этом смысле к командиру дивизии и мог расстреливать подчиненных на месте без суда.
Штрафные роты были гораздо многочисленнее, но сегодня об их существовании, кроме специалистов, мало кто и помнит. В массовом сознании, литературе и кинематографе закрепились "штрафные батальоны" - вероятно, потому, что офицеры, как люди образованные, оставили больше воспоминаний.
Всего за годы войны были созданы 65 штрафных батальонов и 1037 штрафных рот, через которые прошли в общей сложности 427 тыс. 910 человек (в Германии - примерно 198 тыс.).
Максимальное количество одновременно действовавших штрафных рот было зафиксировано в июле 1943 года (335). Число штрафбатов в 1944 году сократили до 11.
"Вы лучше лес рубите на гробы - В прорыв идут штрафные батальоны!"
Стандартный срок наказания составлял три месяца. После этого военнослужащий возвращался в обычные части с восстановлением в звании, наградах и правах. Но шансы на выживание были мизерны: штрафников использовали на самых опасных участках. В приказе № 227 так и говорилось: "дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной".
При этом версия, будто штрафников в массовом порядке бросали в штыковые атаки без огневой поддержки и вообще чуть ли не нарочно стремились загубить, воспоминаниями фронтовиков, в основном, не подтверждается.
В одном отношении советские штрафные подразделения были гуманнее немецких: выражение "искупить кровью" трактовалось буквально, и за ранение или особое отличие в бою штрафник получал досрочное освобождение с переводом в обычные войска. Бытовала фраза: "в штрафбат до первой крови".
Погибшие офицеры автоматически восстанавливались в званиях и их семьям назначались пенсии на общих основаниях.
Широко распространенное мнение, что штрафникам запрещали кричать "ура", и они шли в атаку молча или с утробным рыком "Гу-га", вероятно, возникло не на пустом месте: на фронте даже возникло выражение: "взять на гу-га". В то же время письменные приказы на этот счет неизвестны.
Военный историк Александр Пыльцын, во время войны командовавший ротой в штрафбате 1-го Белорусского фронта, пишет, что, по крайней мере, в его части кричали и "ура!", и "За Родину, за Сталина!" - все как везде.
В штрафные подразделения попадали по-разному: и за реальное малодушие в бою, и за невыполнение приказа, который физически невозможно было выполнить, и за общеуголовные преступления, и из-за плохих отношений с начальством или особистской паранойи.
Александр Пыльцын вспоминает, что один из бойцов его роты оказался после ранения в госпитале недалеко от родного города, в письме попросил жену навестить его, та ответила: "У меня такие обстоятельства, что я не могу". Офицер сбежал домой, застал супругу с "обстоятельством" и убил обоих.
Другой был специалистом по ремонту корабельных радиостанций, а заодно хорошо знал немецкий язык. Проверяя аппаратуру, наткнулся в эфире на речь Геббельса, что-то перевел товарищам и на другой день был отправлен в штрафбат за "содействие вражеской пропаганде".
В советское время существование штрафных подразделений секретом не являлось, но обсуждение этой темы не приветствовалось. Первым привлек к ней общественное внимание Владимир Высоцкий знаменитой песней "Штрафные батальоны".
При всех художественных достоинствах текста поэт опирался на распространенное, но неверное представление о штрафниках как бывших уголовниках.
В 1942-1943 годах на фронт были отправлены около 157 тысяч осужденных за нетяжкие и неполитические преступления (освобождать всех поголовно и "крест-накрест заколачивать" лагерные ворота, как поется в другой песне Высоцкого, никто не собирался). В штрафные роты попали около 10% из них, а уж в офицерском штрафбате бывшие зэки не могли появиться даже теоретически.
Комментарии
Но есть и такое мнение: просто Сталин с этого момента стал управлять Красной Армией сам, не полагаясь на генералов и маршалов. А маршал Шапошников отошёл от дел в связи с болезнью. Ну а то, что Сталин был гениален даже в этой, весьма далёкой от него военной области, так это точно!
А после оставления позиций без приказа целыми соединениями,приказ №227 был как нельзя своевременным.Тут было уже не до соплей типа "слезинки ребенка",шла борьба за буквальное существование этноса и государства.
---------------
Ну это тупому источнику-белобилетнику не понятно. А Сталин хорошо различал функциональные обязанности Глаковерха и наркома обороны.
В приказе идёт речь о структурно-штатных преобразованиях в армии для укрепления дисциплины, с целью улучшения боевого потенциала. Это вопросы Наркомата обороны.
---------------
Ну хорошо, пусть будет так. А мог ли работник ОО выполнить такую задачу, если бы ОО по прежнему оставались в подчинении у армейских? Видимо в наглую смог бы, но это ломало систему субординации. Сталин это, в отличие от Бешанова понимал.
С другой стороны, а нафиг было именно ОО предоставлять такую честь, когда любой командир имел право в боевой обстановке пристрелить труса, паникёра и дезертира.
"В случае открытого неповиновения или сопротивления подчиненного командир (начальник) ОБЯЗАН для восстановления порядка принять все меры принуждения вплоть до ареста виновного и привлечения его к судебной ответственности. При этом оружие может быть применено только в боевой обстановке..."
Ну да Бешанову это знать "неположено". Тогда страшилка не получиться.
ОО вывели из подчинения НКО, потому как выяснилось, что армейцы фильтровали доклады особистов, тем самым понижая контроль за самими любимыми.
"Подобные нетерпимые в Красной Армии факты извращения дисциплинарной практики, превышения предоставленных прав и власти, самосудов и рукоприкладства объясняются тем, что:
а) метод убеждения неправильно отодвинули на задний план, а метод репрессий в отношении к подчиненным занял первое место;
б) повседневная воспитательная работа в частях в ряде случаев подменяется руганью, репрессиями и рукоприкладством;
в) заброшен метод разъяснений и беседы командиров, комиссаров, политработников с красноармейцами, и разъяснение непонятных для красноармейцев вопросов зачастую подменяется окриком, бранью и грубостью;
г) отдельные командиры и политработники в сложных условиях боя теряются, впадают в панику и собственную растерянность прикрывают применением оружия без всяких на то оснований;
Командиры, комиссары и политработники обязаны помнить, что без правильного сочетания метода убеждения с методом принуждения немыслимо насаждение советской воинской дисциплины и укрепление политико-морального состояния войск."
Как видим, про совесть здесь ничего нет. Про воинскую дисциплину - есть.
Заградотряды были с первых дней войны, но до приказа 270 никого не расстреливали, а просто задерживали и возвращали в части.
В преамбуле приказа приведены примеры трусости:
"Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу."
". Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть, как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.
Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до ПОСЛЕДНЕЙ ВОЗМОЖНОСТИ, чтобы пробиться к своим.
Жуков приказать расстреливать семьи не мог, но вышел с таким предложением к Сталину.