Рождение религии из чувства страха

... доведем мысль до предела. Вера в Бога возникает благодаря наличию Церкви, или же Церковь стала благодаря вере, как неотъемлемому свойству живой души? Если бы не было вероисповеданий и преданий, культа и ритуала, не было бы привычки поминать Бога и черта и традиции креститься даже у самых прожженных атеистов, - узнал бы я, человек северный, по прозванию Кот Егор, что Бог есть?

…когда был маленький, я жил в живом доме. Кроме людей, населяющих его, – мамы, папы, тети Оли и меня, – это еще и живой шифоньер, живой сервант, живая подушка. Всякая вещь в доме была живой, и между всеми ними был определенный союз, некое семейство домашних вещей. И мне казалось, что этот союз имеет авторитет в мире неизмеримо большую, чем сила нашей маленькой человеческой семьи. О самых сокровенных своих желаниях я мог просить диван. «Милый диванчик, помоги мне, пожалуйста! Ведь ты же знаешь, какой я хороший!» И действительно, кто, кроме домашних вещей видел меня наедине с самим собой и знал мою хорошесть, скрытую от мира.

Вселенная вещей смыкалась с вселенной добрых людей. Первое определение Бога для меня в дошкольном детстве было «все добрые люди мира». Им я мог молиться в ночи: «Добрые люди мира, мне страшно, помогите мне!»…

Так молиться я стал раньше, чем услышал о Боге.

Когда тьма сгущалась вокруг детской кровати и зыбкие тени сползали со стен ко мне, ответом этому страху был шепот: «Милые, милые добрые люди всей Земли, помогите мне, пожалуйста!»

И нельзя было изменить порядок слов в этой молитве. Я сам составил их, и сам же остерегался изменения, как привыкают люди к суеверному повторению удачных маршрутов.

У каждого своя система примет, стереотипов и предрассудков.

И какое дело сильным и умным мира сего до меня, скукожившегося от страха мальчика, который ищет добрых людей? Они знают, что Бог умер. А я молюсь ему. Даже не зная его.

Сначала была молитва.

И еще сначала была всешняя одухотворенность, о которой я вчера уже написал, а сегодня вспомнил, что спустя много лет я узнал от Мартина, что во времена Платона греческое слово оузия, обозначало как совокупность крестьянского имущества, так и Бытие.

Но почему же семья моя, такая милая и добрая, не была той силой, к которой я взывал в молитвах, не была опорой в жизни? Как это странно, печально…

Именно так, - из самой глубины своей души в стране атеизма мальчик начал молиться. Опоры семейной, опоры государственной в лице тогдашнего коммунистического монстра мне, да и не мне, а всем, чтобы жить, просто находить силы и желание дальше жить, недостаточно. Необходима санкция мира, о котором в семье, школе, государстве не знают, а знаю – только я, и эта тайна, это моя «истина где-то там», меня спасает, поднимает с коленей, оправдывает, чтобы я ни сделал. Там – Бог. И этот Бог не умрет, пока не умру я. Бог есть. Его не может быть, пока есть я. Я существую, следовательно Бог есть.

Положим, Бог – общее понятие такого человеческого желания порождать параллельные миры и врастать в них своей душой. Приведу примеры попроще. Но завтра, сейчас пойду к соседу сыграю в шахматы, коли он не пьян. Я же не Белинский, который кричал: «Как можно спать, если мы еще решили вопрос о существовании Бога?»

Можно, Виссарион, можно!