Формула прорвы

Повестка дня в России круто изменилась. Три новости последнего времени — резкое замедление экономического роста, связанные с этим инициативы начальства в области экономической политики и посещение г-ном Путиным олимпийских строек в Сочи — складываются в картину, возвращающую нас к реальности. Если на протяжении осени псевдодепутаты с Охотного Ряда усердно демонстрировали нам, что основная проблема России — это политический обскурантизм, то упомянутые события заставляют вспомнить, что истинная и главная наша проблема — это все же чудовищная неэффективность и воровство. А политический обскурантизм — не более чем их пиар-прикрытие и идейное обоснование. Чудище обло, стозевно и лаяй.

Звонок прозвенел еще ранней осенью, когда выяснилось, что затраты на саммит АТЭС во Владивостоке составили более 22 млрд долларов. Это больше, чем весь государственный бюджет России в 1999 году, и больше, чем все расходы госбюджета на образование в 2013-м. Власти оправдывались: это, дескать, вложения в инфраструктуру. Но от этих объяснений делалось не по себе. Деньги рекой текли на строительство моста и коробки университета, притом что никаких реалистичных планов и ресурсов для создания самого университета не существовало. О них никто и не думал, нужно было только красивое слово — «университет», чтобы оправдать мост и коробку.

А проваливающийся грунт только что построенной дороги, провисающие ванты только что сданного моста, перепутанные кнопки в лифтах и неработающие эскалаторы наглядно демонстрировали главный тренд: стремительное падение управляемости на фоне экспоненциального роста расходов.

Эта ситуация выглядит новой. В начале 2000-х годов в России сформировалось четкое (хотя и весьма специфическое) представление о модели успешного менеджмента в публичной сфере. Модель предполагала устойчивую норму отката. Например — 30%. Это означало, что при росте общего бюджета какого-либо государственного начинания объем публичных благ, которые будут получены на выходе, станет пропорционально возрастать, хотя и со все той же корректировкой на 30% стоимости.

Владивостокская история показала, что этот «золотой стандарт» менеджмента остался далеко в прошлом. Она показала не только то, что доля исчезающих средств при росте совокупного бюджета растет с опережающей скоростью, но и то, что при любом (!) увеличении бюджета невозможно уже добиться гарантированного результата — того, чтобы объект был сдан в срок и в надлежащем качестве. Невозможно добиться ни деньгами, ни административными мерами (подготовку к саммиту лично курировал первый вице-премьер). Хвост виляет собакой: даже неограниченный бюджет не гарантирует результат.

Сочинское строительство демонстрирует ту же истину: машина по освоению средств государственных мегапроектов достигла невиданной зрелости и обладает колоссальным политическим влиянием. Гнев всесильного Путина ей не страшен, да и гневается он как-то осторожно и неуверенно.

Первоначально предполагаемые затраты на сочинский мемориал путинских амбиций — зимнюю Олимпиаду у Черного моря! — выросли в четыре раза: с 13 до 50 млрд долларов. В рублях — 1,5 трлн. Это втрое больше, чем все затраты госбюджета на здравоохранение в 2013 году.