Христианский универсализм

Хорошо известно, что Церковь, как живой организм, функционирует и вдыхает полной грудью ветер божественной свободы, прежде всего через богоданные семь Таинств, которые мистически символизируют -- Тело Христово. Только потом уже храмы, священнослужители, собрание верующих, традиции и обряды  занимают свои последовательные ряды в этой причудливой, но при этом, вполне обоснованной и стройной иерархии -- земного и небесного. В этом смысле - в смысле Таинств - Церковь эволюционировать не может. В этом же смысле Церковью можно признать только православную и католическую церковь, так как все иные христианские церкви либо частично, либо полностью Таинства отвергают (собственно, из-за этого они и являются инославными). Так что мы имеем в плане законченный и мистически"оформленный" цельный организм. Так было, так есть и ... так будет! Но ... это имеет прямое отношение только, и это принципиальный момент -- к Таинствам! Все остальное, не так есть, не так было и ... не так будет.

Христианский универсализм – предполагает хрупкое равновесие тождеств и различий сосуществующих между собой религиозных форм как ведения, так и исторически-организационных, эволюционирующих элементов. Когда же это равновесие нарушается, мы имеем либо католический папизм с его магико-сакраментальным ex opere operatum («действительно из действия» - согласно которому таинство имеет силу из самого совершённого действия, где совершаемый имеет намерение совершить его и правильно произносит его совершительную формулу, а принимающий не препятствуя его действиям принимает благодать, даже не имея веры), либо протестантизм с его неумеренным индивидуализмом (экзистенциализм). Либо православность, с её монархической готовностью исполнить госзаказ по идеологическому просвещению "верующего стада" и всегдашним попранием человеческой свободы и откровенным унижением человеческой личности.

Тогда как, поддержание хрупкого равновесия сохраняет самое главное в христианстве, а именно пиетет перед пониманием «личного Бога» (спасающего не только нашу «природу», но и «личность»), с сохранением веры в тайну Его кенозиса (истощание, опустошение). Для католической обратной стороны религиозной гордыни, кенозис был необходим, для Наместничества папы на земле; для протестантизма -- дать стихийность индивидуального богопознания, а православности -- родить монаха. 

Поскольку «догматическое ведение» неразрывно связанно с аскетическим подвигом (В.Н. Лосский), постольку догматы Церкви «не суть результаты богословской работы, а выражение в словах человеческих того, что Духом Святым дается как непосредственное видение «фактов» духовного мира» (архимандрит Софроний). Как справедливо отмечает Вл. Соловьев: "По божескому началу эти определения выражают непреложную истину, а по человечеству -- они выражают её не в совершенной полноте, а потому и допускают дальнейшее восполнение в таких же актах вселенской церкви, раскрывающих другие стороны той же истины...Развитие церковного вероучения (в связи с общим развитием церкви) есть не теория, а факт, который нельзя серьёзно отрицать, оставаясь на исторической почве". То есть мистический опыт, всегда описывается словами, на которые только и способен представитель конкретной культуры и эпохи, но совершенно не табуирует этот опыт от последующей рефлексии представителями другой культуры и эпохи. Когда же происходит консервация Опыта, за этим следует духовная деградация или историческая стагнация (старообрядчество) либо ... некий духовный прорыв (преп. Паисий (Величковский)), но всегда черпающий духовную силу из Первоначального Истока и Живого Предания.