Про немецкую армию или как я служил в Бундесвере

На модерации Отложенный

Я имел удовольствие провести 9 месяцев в детском саду с оплатой, с довольствием и обмундированием. Этот детский сад гордо именуется Бундесвер и является домом отдыха совмещённым с игровой площадкой для молодых и не очень, и даже старых детишек. Немецкая армия, гы. Через 3 месяца учебки ты получаешь звание гефрайтер (типа ефрейтор), причём, независимо от заслуг или поведения, или уровня умственного развития; после 6 месяцев службы становишься обергефрайтером. Каждое звание несёт с собой около сотни лишних евро в месяц.

Вообще с оплатой дело обстоит шикарно… В двух словах: так называемая зарплата составляет около 400 евро в месяц. Ежели казарма находится больше чем за 150 км от дома, то в день начисляют по 3 евро за отдаление от дома. Если ты при экипировке отказываешься от нижнего белья (трусы Хомер Симпсон стайл, майки и 2 голубые пижамы), то тебе выплачивают за это тридцатник, типа за то, что сэкономил Фатерланду расходы на трусы. Потом, опять же, если не жрёшь в казарме (многие из-за лени отказываются от завтрака), получаешь за каждую не принятую единицу пищи по 1,30 евро.

Ну и плюс сотня в месяц за каждое звание, плюс к «дембелю» премия около 900 евро.

Служба же – тяжела и трудна. Многие новобранцы очень страдают, скучают по маме и ходят к казарменному священнику, который исполняет и роль психолога и принимает всех солдат, независимо от вероисповедания. Он имеет голос и может требовать того или иного, например, чтоб очередного разгильдяя отпустили на недельку домой из-за психического расстройства (и это, несмотря на то, что каждые выходные «солдат» отпускают домой – в пятницу в 12 «конец службы» и начало в понедельник в 6 утра, проезд оплачивается государством).

Сразу должен заявить, что дедовщина запрещена и преследуется, что ужас, хотя какая там дедовщина если общий срок службы 9 месяцев? Никому из командного состава не разрешается притрагиваться к солдатам (конечно, в экстренных случаях можно, всё в уставе), не то, что бить или прочее. Разрешается только громко орать, и то без личных оскорблений, иначе рапорт и плакала карьера.

Например, какой-нибудь додик из рядовых, не блещущий интеллектом не может правильно нахлобучить на свою башню головной убор и выглядит как турок или повар в своём берете. Унтер орёт на него: «вы (обязательная форма обращения) выглядите как пекарь! Сейчас же оденьте головной убор правильно! Исполнять!»

Тормоз елозит своими клешнями по тыкве без видимого успеха, и поорав ещё немного унтер подходит к нему и спрашивает: можно дотронуться до вас и поправить ваш берет? Если удод отвечает да, то унтер с любовью поправляет беретку. Если же удод не желает быть потроганным унтером, то он говорит нет (были такие случаи, это просто кошмар), тогда унтер идёт вдоль шеренги и выбирает какого-нибудь олуха у которого берет выглядит хорошо и отдаёт ему приказание поправить берет тому удоду.

Вот такие пироги.

Однажды на учениях, когда мы играли в зарницу, несколько балбесов отстали и рисковали быть «застреленными» противником, наш унтер не выдержав заорал – «тащите же свои обкаканые задницы сюда». После, объявив перекур извинялся перед «камерадами», ссылаясь на то, что он был в эффекте возбуждения и потому ляпнул это сгоряча и не сердятся ли они из-за этого на него. Они сказали, что нет, и он возликовал.

При таких условиях и немудрено, что один е…лан из моей комнаты (комнаты были для 6-8 человек) иногда плакал ночами и хотел к маме, прерывая своё нытьё словами что пойти в армию самое плохое решение в его жизни, и что он ненавидит себя за это и хочет домой.

Остальные его утешали.

На учебке мы бегали, прыгали, занимались спортом вместе с унтерами, ибо устав гласит, что унтеры не могут требовать от солдат каких-либо спортивных занятий, которых они сами не делают… Так что, если бедняга унтер хотел чтобы мы отжались 20 раз или пробежали 3 километра на время, ему приходилось проделывать то же самое. Принимая во внимание, что унтеры не то чтобы тащились от спорта, мы не слишком напрягались.

Ещё мы учились разбирать и собирать автоматы и ползать. Ну, и конечно, постигали теорию тактики и стратегии. Это были ещё цветочки. И хотя это было страх как трудно, оказалось, что после учебки ещё хуже. Служебный день выглядел так: с 5 утра завтрак, кто хочет, идёт, кто не хочет спит. Главное чтобы к построению, которое в 6 часов, все встали.

После переклички следовал приказ: по комнатам и ждать дальнейших приказов, которые иногда приходилось ждать неделями. Все расходились и занимались всякой ерундой. Кто спал, кто телек смотрел, кто в приставку играл (всё можно было привозить в казарму), кто читал, кто просто…

И один доблестный эквивалент прапору (шпис) крался по коридору, врывался как ураган в комнату и сеял ужас, наказывая всех, кто не вёл себя подобающе приказу – сидя за столом на стуле ожидая приказа. Заставлял подметать и мыть лестницу или коридор, собирать фантики на плацу и т.д. Но фантазии у него было мало, так что коридор и лестница сияли, а фантики были на вес золота.

Потом в 17:00 следовал приказ: конец службы! И камерады весело устремлялись кто куда. Кто на дискотеку, кто в кино, кто бухлом закупаться. Единственно сильно угнетало то, что в комнате нельзя курить и бухать. Для этого нужно было идти или в специальное помещение на нашем этаже – с бильярдом и теннисным столом, или же х…ть в бар, находящийся на территории казармы.

Вот так с невзгодами и прошли 9 месяцев, из которых 21 день официального отпуска, который было приказано взять под рождество.

Напоследок поведаю историю о том, как все разгильдяи немцы из моей комнаты имели счастье стать водилами танков и прочей херни и укатили на курсы в Баварию, а я остался совсем один и проспал однажды долгожданный приказ строиться и идти мыть и чистить танки (были мы танковая ракетно-противовоздушная часть с устаревшими Роландами 60-х годов).

Так получилось что все ушли драить танки а я, проспав ещё часик, проснулся и увидел что никого из моей батареи в здании нет. Это кранты! Подумал я и не ошибся. Взвесив, что хуже: тариться в комнате пока они не вернутся, или попытаться пробраться в ангар к танкам незамеченным, я выбрал второе, и почти блестяще выполнил кампанию, но на самом подходе унтер, гад, меня запалил.

Он спросил меня: почему я не пришёл вместе со всеми, я с лицом Швейка ответил, что не услыхал приказ выходить. Он прочитал мне короткую лекцию о том, как надобно себя вести солдату и приказал (о горе!) после конца службы задержаться на час у дневального и написать сочинение на тему «как правильно использовать послеобеденную паузу», что я и сделал, настрочив говно отчёт о том, что солдат должен блин чистить своё обмундирование и всю фигню, но никак не спать во время своей паузы.

Прочитав сиё творение, унтер смилостивился и отпустил меня на волю.

Я до сих пор с умилением вспоминаю бытность мою в бундесвере и скорблю об идиотах немцах, не знающих как им повезло.