С. Пархоменко. Два прогноза.

За минувший год или, может быть, за минувший чуть больше, чем год, власть российская, на самом деле, та относительно небольшая группировка, которая сидит в Кремле и консультирует нынешнего президента РФ, отработала такую, достаточно жесткую технологичную, я бы сказал, схему, в соответствии с которой разыгрывается снова и снова одна и та же несложная такая трехходовка. В первый момент придумывается некоторый раздражитель, с помощью которого наносится укол либерально настроенной, оппозиционно настроенной группе населения, относительно небольшой и живущей главным образом в крупных городах, в основном, в Москве, в Санкт-Петербурге, ну, может быть, еще в паре городов. Делается это чаще всего при помощи принятия какого-нибудь закона или какого-нибудь административного подзаконного акта. Вызывается искусственно возмущение этой либеральной группы, а потом создается максимальный пропагандистский эффект для того, чтобы натравить на нее, наоборот, такое, пассивное большинство населения, извратив эту точку зрения, представив ее в виде какой-то специально вредной, продажной, какой-нибудь, антинародной, антипатриотической и так далее. И таким образом поддерживать снова и снова умиление этого большинства населения ровно на том, что оно все время видит перед собою какой-то раздражитель, видит перед собою какое-то меньшинство, против которого оно настроено и защитой от которого считает действующую власть. Вот, собственно, и весь несложный механизм.

Что дальше? – спрашиваем мы. Понятно, что это колесо должно оборачиваться снова и снова, и такого рода вещи должны появляться опять и опять, и нас должны с вами ждать все новые и новые раздражители. Причем, понятно, что напряжение должно увеличиваться. Понятно, что степень ожесточения здесь должна расти, иначе наступает просто какое-то привыкание и постепенно становится понятно, что этот механизм не работает.

И вот пока я тут об этом говорил, некоторые слушатели начали мне присылать разные свои варианты. Вот, например, один из наших слушателей, недолго думая, мне и пишет «Ну а чего тут думать? Дальше – сухой закон». Ответ: неправильный вариант вы придумали, потому что объявление сухого закона, действительно, было бы чрезвычайно мощным раздражителем, но раздражило бы совсем не тех, кого нужно – оно раздражило бы большинство населения, а надо меньшинство. Надо найти какую-то такую точку, которая представляет из себя определенную ценность демократическую, гражданскую для небольшого относительно количества людей, поставить эту ценность под угрозу, вызвать бешенство тех, для кого это ценно, и ответное раздражение и отвращение тех, кому это безразлично и кто не понимает, собственно, почему это ценно.

Таких вещей у нас перед глазами две. Одна из них – это интернет, и мы с вами уже видим, что попытки такие делаются. Действительно, есть относительно небольшой процент населения, для которого информация, свободный доступ к разного рода сведениям, бесконтрольное обращение к разного рода источникам, отсутствие цензуры, которая свойственна интернету как информационной среде, для них это представляет большую ценность. Попытка этой ценности их лишить вызовет гарантированно очень острую, очень резкую реакцию и позволит немедленно спровоцировать встречную волну отвращения, собственно, к тем, кто возмущается. Можно будет это представить таким образом, что, ну, вот, у нас есть тут некоторое количество отщепенцев и извращенцев, которым обязательно нужны эти ихние интернеты. Понятно, что они нужны для порнографии, понятно, что они нужны для пропаганды, не знаю, наркотиков и суицида, для развития педофильского обмена маленькими детьми, для спекуляции чем-нибудь запрещенным и всяким таким ужасным. Вот смотрите, вот они возмущаются, вот они требуют этого своего интернета – это неспроста, потому что наши люди в булочную на такси не ездят, как известно, нормальному человеку это все не нужно, нормальный человек прекрасно удовлетворяется имеющимися 4-мя федеральными телеканалами и имеющимися федеральными газетами. А из собственно источников информации в интернете ему совершенно достаточно каких-нибудь официозных правительственных сайтов. А все остальные хотят чего-нибудь такого отвратительного.

Удобная очень вещь интернет. Я думаю, что, в целом, атаковать интернет просто как информационную среду не удастся, это слишком серьезная, слишком сложная, технологически затратная задача. Да и, все-таки, степень, я бы сказал, элитности интернета, степень ограниченности заинтересованности в интернете – она недостаточная. Многовато людей, все-таки, уже интернет распробовали и будут огорчены попытками контроля над ним. Все-таки, довольно много людей проводят много времени в социальных сетях, особенно если иметь в виду не только всякие такие типа высоколобые, типа столичные социальные сети вроде Facebook, а если иметь еще в виду, там, Вконтакте, Одноклассников и так далее, так вообще очень много народу. В общем, могут обидеться всякие посторонние, те, которых власть обижать не собирается.

Есть вторая вещь очень удачная, называется загранпаспорт. Вот это вот хорошая вещь. Вот, я держу в руках опрос Левада-центра, не очень свежий, весна прошлого года, по-моему, в апреле это все было сделано или в марте. Но более свежих сведений я не нашел, да и у меня и нет ощущения, что за это время что-нибудь радикально изменилось.

Вопрос, который задавал Левада-центр: есть ли у вас зарубежный паспорт? «Нет», - отвечает 83% опрошенных. «Есть», - говорят 17% опрошенных. Дальше еще интереснее. «Как часто вы бываете за границей, в смысле за пределами бывшего СССР по делам?» - спрашивают у граждан. 78% отвечают «Никогда не бывал за пределами бывшего СССР». Да еще 6% затрудняются ответить. Я, честно говоря, не очень понимаю, как можно тут затрудниться ответить, можно как-то не помнить, был ты за границей или не был. Ну, хорошо. У меня есть сильное подозрение, что эти 6% тоже никогда не были, иначе бы они не затруднялись с ответом, иначе бы они что-нибудь бы нашли, что ответить. И еще 9% говорят «Раньше бывал, а теперь нет». Итого получается, 78% плюс 9% - это 87%, плюс еще 6%. Это, извините, 93%. 93% людей, в общем, никаким образом не думают о всей территории мира за пределами родины, когда речь идет о каких-то профессиональных задачах. Потому что вопрос был, напомню, как часто вы бываете за границей по делам.

Ну, надо сказать, что на вопрос «Как часто бываете за границей на отдыхе или в частных поездках?» разница не очень большая. 70% говорят, что «Нет, никогда», 10% говорят, что «Раньше бывал, а теперь нет» и 6% затрудняются, итого 86% никогда не отдыхают за границей.

А теперь давайте себе представим ситуацию, в которой завтра создается некоторый новый режим, связанный с выездом за границу. Ужесточаются правила выдачи загранпаспортов или вводятся обратно выездные визы, или аннулируется какое-то количество загранпаспортов автоматически для определенных категорий граждан, которые объявляются носителями государственной тайны и так далее. Все это делается под каким-то относительно благовидным предлогом. Немедленно вызывает бурю возмущения у тех самых людей, для которых это имеет какое-то значение.

Понятно, что, что называется, для своих с точки зрения власти это ничем не опасно, потому что всегда можно установить определенный режим персонального благоприятствования. Разумеется, у своих никто загранпаспортов не отнимет, никто сложностей с выездными визами своим не создаст. Поэтому когда речь идет о группе обслуживания власти, то с этим все будет в порядке.

Но в целом ужесточить эти правила можно. Это гарантированно вызовет возмущение относительного меньшинства, вот этого самого либерально настроенного меньшинства, которое очень ценит возможность передвижения по миру, возможность обмена контактами, возможность связей и возможность дружбы, возможность сотрудничества. Для, скажем, научных работников это просто жизненно необходимая вещь, потому что они обязаны участвовать в разного рода международных мероприятиях и обязаны поддерживать свою работу на мировом уровне развития их дисциплины. Очень важно это, конечно, и для всяких творческих работников, для музыкантов, для актеров, для писателей, для журналистов и так далее, и так далее, и так далее.

И, в общем, как мы видим, это достаточно безразлично для огромного большинства населения, и этому огромному большинству населения довольно легко будет объяснить, что эти люди стремятся за границу для того, чтобы что-нибудь там для нас важное продать, для того, чтобы кого-нибудь из нас предать, для того, чтобы пойти к кому-нибудь в услужение, для того, чтобы как-нибудь нас с вами обидеть, для того, чтобы создать для нас с вами какую-нибудь угрозу, для того, чтобы создать ущерб для нашего суверенитета, для нашей безопасности, для нашей независимости, для нашего того, для нашего сего и так далее, и так далее. Вот вещь очень удобная. И на этом направлении, я думаю, нас с вами ждут в ближайшее время какие-то серьезные приключения.

Есть, конечно, еще одно классическое направление, самое удобное, самое простое и быстро приходящее на ум и, главное, очень эффективное с точки зрения возбуждения ненависти большинства к меньшинству, которое по мнению сегодняшней власти автоматически оборачивается поддержкой для власти. Ведь, вот же главная логическая ошибка, которую они делают: они полагают, что из того, что большинство людей начинает там ненавидеть или презирать, или опасаться, или, в общем, испытывать еще какой-то комплекс негативных чувств к меньшинству, из этого автоматически вырастает поддержка действующей власти. Нет, автоматически не вырастает, потому что то, что из этого получается, это, на самом деле, не уважение, а страх. Это совершенно другая вещь. Это вещь очень ненадежная. Это как раз и есть, ну, в некотором косвенном виде та самая попытка усидеть на штыках, с которыми, как известно, много чего можно делать, но сидеть на них никаким образом невозможно.

Так вот есть еще одно направление, которое представляется власти всегда очень эффективным, и в истории человечества мы знаем колоссальное количество случаев, когда именно к этому средству власти прибегали в такие моменты, именно это было для них важным и эффективным способом мобилизации поддержки в свою пользу, создавая какого-то врага, организуя какую-то направленную ненависть. Это ненависть национальная.

И вот пока я тут говорю, а некоторые слушатели мне тем временем пишут, и вот читаю, что пишет мне Владимир. «Вот, слушаю вас и думаю. Мало вас, жидов, нацисты уничтожили». Вот это вам, собственно, иллюстрация к тому самому, что я говорю.

Конечно, мы вправе с вами ждать, что будет выбрана какая-нибудь национальная группа, и на эту национальную группу будет направлено острие какого-то насилия, репрессий. Это гарантированно вызовет возмущение меньшинства и это создаст очень удобную и очень, я бы сказал, просторную почву для разного рода манипуляций с сознанием большинства.

Скажу вам сразу, что я не согласен с Владимиром относительно жидов. Мне кажется, что в современных условиях довольно трудно будет организовать такого рода национальную дискриминацию и национальное преследование на почве антисемитизма. Ну, это нынче в мире не носит. Так, в общем, сложилась история человечества в XX веке, что это стало таким, очень плохим, неприятным маркером для политиков. Политик, который встает на платформу антисемитизма, немедленно оказывается изгоем, с ним совсем-совсем-совсем отказываются разговаривать. Ему очень трудно становится объяснить свои действия. А есть просто какие-то страны, с которыми контакты такого рода полностью исключены, например, Германия, которая как-то очень внимательно следит за тем, чтобы как-то продолжалась их некая такая искупительная работа по части искоренения антисемитизма во всем мире, и надо сказать, что германское государство очень много для этого делает. То же самое и США. Ну, как-то сложно быть антисемитом во многих и европейских странах, и в Великобритании в частности.

Франция – страна, надо сказать, несколько более терпимая к антисемитизму. Есть еще несколько стран, которые, в общем, тоже в этом в некотором роде замечены. Ну, в общем, мне кажется, что говорить всерьез о том, что попытка вот такой дискриминации по национальному признаку будет направлена на евреев, говорить об этом сегодня не нужно. Это слишком рискованно и создает для власти слишком большие, я бы сказал, политические отходы какие-то.

Но есть другие возможности. Никто же совершенно не заставляет их обращаться именно в эту сторону. Вот я держу в руках данные последней переписи. И смотрю, что, например, в России живет 200 тысяч цыган. Вот, представьте себе, что завтра начинается, ну, не на законодательном уровне (это, все-таки, слишком), но на таком, административном начинается преследование цыган. И мы с вами начинаем читать в разного рода прессе о том, что их отлавливают, что их насильственно пытаются приучить к каким-то стандартным видам существования, что их экономически преследуют, что их пытаются заключить в какие-то искусственно созданные территориальные образования и так далее, и так далее.

Это немедленно вызовет возмущение либерально настроенной части общества, которая увидит в этом насилие над личностью. И это немедленно вызовет отвращение к этому самому либеральному меньшинству со стороны большинства. Очень легко будет объяснить, что вот посмотрите, вы видите, кто это такие – они на улицах наших городов, они воруют, они гадают, они такие-сякие, непохожие, странные, говорят на каком-то неправильном языке, от них исходит все время какая-то угроза, ну, вы знаете, что это такое. Нетрудно в большинстве наших с вами соотечественников (давайте отдадим себе в этом отчет) возбудить отвращение, например, вот к такой национальной группе.

Ну или возьмем, скажем, какие-нибудь относительно немногочисленные народности Передней и Средней Азии. Ну, курдов, например. Курдов в России немного. Я думаю, что можно много всякого про них навыдумывать и нараспространять много всякой лжи. Организовать для них какие-нибудь резервации. Моментальное возмущение меньшинства и моментальное отвращение большинства.

Ну или, например, таджики. В России даже по официальной переписи сегодня больше 200 тысяч таджиков, таких, зарегистрированных. Мы помним с вами, кстати, такая попытка однажды уже была и это была попытка с грузинами. Кстати, численность их примерно такая же. Грузин таких, формально зарегистрированных в России тоже около 200 тысяч. Помним с вами историю, когда специальным образом (это было еще до войны 2008 года), когда специальным образом была организована дискриминация людей, выходцев из Грузии в России. Закрывался их бизнес, специальным образом создавались всякие препятствия для их жизни в России, им осложняли въезд, их специальным образом отлавливали, пытались искать их даже по школам. Мы помним с вами реакцию либеральной оппозиционной части населения на это и помним реакцию на это реакцию. Немедленно раздались голоса о том, что это какое-то там предательство национальных интересов и так далее, и так далее.

В общем, короче говоря, второй мой прогноз заключается в том, что будет найдена относительно небольшая национальная группа, естественным образом вызывающая какое-то раздражение или такое подозрение. Естественным образом потому, что этих людей становится больше, и потому, что они на виду, и потому, что они, как кажется некоторым нашим соотечественникам, занимают какие-то их места, что называется. Я слышу, в Москве колоссальное количество всяких разговоров, когда люди приходят в супермаркет и обнаруживают, что огромное большинство персонала в больших торговых сетях столичных между собою говорит совсем не по-русски. Мы это слышим, мы это видим, мы, на самом деле, понимаем, откуда это берется и почему это так. И возбудить к этому ненависть и отвращение будет легко, возбудить подозрение к этому будет легко. И мы с вами, я думаю, в ближайшее время в этом убедимся. А это прекрасный способ. Прекрасный способ, как кажется нашей сегодняшней власти, поддерживать доверие к себе, вот такое доверие на страхе и на отвращении к чужим, к странным, к непохожим и так далее.

Вот это 2 направления, которые, как мне кажется, будут развиваться сегодня в России.