Исландский кинематограф — один из самых интересных в Европе.

Исландский кинематограф — один из самых интересных в Европе. Суровая депрессивная природа, автаркический остров с клаустрофобными жителями, море как единственный источник вдохновения, — всё это выглядит кинематографически многообещающе. Каждый год на московские фестивали привозят по нескольку исландских картин, которые, как минимум, очень хороши, а есть так и просто шедевральные ленты.
И вот, бродя по интернету и разглядывая баннеры новогодне-рождественского кино, случайно наткнулась на картину, которую вот уже больше десяти лет все никак не собралась посмотреть — «101 Рейкьявик» - вероятно, самый известный фильм из Исландии. Снят он Балтазаром Кормакуром, исландцем с испанскими корнями, по повести Халгримура Хельгасона, имеющего репутацию местного Сэлинджера. Немного, правда, смутило наличие в списке актеров испанки Виктории Абриль — самой бездарной из любимиц Альмодовара, порождающей устойчивую ассоциацию с говорящей вагиной, но я сразу сочла это за своеобразный способ привлечения внимания к фильму континентальных европейцев.


Ну что мне вам, дорогие, сказать? Разумеется, Сэлинджер тут и рядом не лежал: главный герой, великовозрастный оболтус Хлынур, конечно, представляет собой неуклюжую и нарочитую попытку срисовать Холдена Колфилда — такое же прыщавое существо, зацикленное на проблемах телесного низа. Только вот исландский лузер Хлынур, как минимум, в полтора раза старше своего американского прототипа, а это, извините, роковая разница - тридцатилетних тинейджеров не бывает, тут дегенерацией попахивает.

Первые же кадры фильма породили неиллюзорный когнитивный диссонанс - а нет ли тут Альмодовара в качестве второго режиссера или хотя бы сопродюсера? Проблема в том, что старик Педро уникален, а попытка любого эпигона воспроизвести альмодоварщину заканчиваются плачевно - то, что у Альмодовара выглядит пикантным и милым, у любого другого подражателя - тошнотворно. А уж если горячие южно-европейские страсти и замысловатые испанские перверсии пересадить в мёрзлую исландскую землю, получается уж какая-то совсем отъявленная гадость. Всё-таки представления некоторых о глобальности нашего мира видятся слегка преувеличенными.


Я уже как-то пыталась воспроизвести усредненный сюжет любого фильма дона нашего Педро. Скажем, Хуан и Кармен знакомятся в мужском туалете ночной дискотеки, где Кармен отсасывает любому желающему за пакетик кокаина. После феерического минета выясняется, что порошка у Хуана нет, и он в знак моральной компенсации едет к Кармен домой для продолжения банкета. Почти треть хронометражного времени они любят друг друга всеми известными режиссёру и членам съёмочной группы способами, причём в наибольшей степени Хуана впечатляет ситуация, когда Кармен имеет его ярко-фиолетовым страпоном - в разгар манипуляций Хуан признаётся, что всегда мечтал быть женщиной. В самый неподходящий момент соседка приходит за луком, и пока Кармен, бурно жестикулируя подобно рыбаку, хвастающемуся размерами пойманной рыбы, на лестничной клетке делится с ней сексуальными впечатлениями, Хуан исследует квартиру, роясь в шкафах, секретерах и комодах. В одном из ящичков он находит кусок засушенной крайней плоти с вытатуированными буквами "...ЛЯ", и в ужасе ретируется из "нехорошей квартиры".

Потом полфильма они ищут друг друга по всем злачным местам Мадрида, попутно поимев полгорода, причём Хуану активно помогает в поисках его мамаша, мечтающая о том, чтобы у сыночка, наконец, наладилась личная жизнь. В один прекрасный момент мамаша открывает Хуану историю его появления на свет - оказывается, что его отец был русским моряком и имел на пенисе татуировку "В память о героических защитниках Севастополя". Потрясённый Хуан сопоставляет услышанное со страшной находкой в квартире Кармен, и в конечном итоге, разумеется, выясняется, что Кармен - это отец Хуана, несколько лет назад сделавший операцию по перемене пола. Впоследствии они, ясное дело, опять встречаются, и хеппи-энду мешает только то обстоятельство, что к моменту обретения друг друга оба уже больны СПИДом в финальной стадии.


Ну, а теперь попытайтесь вообразить всё то же самое с поправкой на стылую исландскую действительность. Великовозрастный оболтус, живущий на вэлфер в квартире с любимой мамочкой, ошивается по злачным местам, где происходит всякое непотребство (только не пылко и жгуче, как в Испании, а уныло и степенно, как в Исландии). Мамочка знакомит его со своей подругой, которую он в первую же ночь неизбежно приходует, а наутро выясняется, что его новоиспеченная партнерша - любовница матери героя. Вот такой реприманд неожиданный. Кому как, а мне лесбийские сцены в присутствии сына пожилой героини, а впоследствии и его сына-младенца кажутся омерзительными, ибо перейдена некая грань, которую бы ни безбашенный Альмодовар, ни веселый старик Тинто Брасс никогда бы не перешли. Впрочем, стоит ли удивляться? При всей отвязанности на грани фола кинематографа что дона Педро, что синьора Тинто, не следует забывать, что их страны как раз оплот наиболее консервативной гендерной морали, тогда как форпостом легализации однополых браков, усыновления детей однополыми парами и прочих атрибутов прогресса стали именно Северная Европа и Скандинавия. Но вот смотреть на всё это нам, дремучим реликтам, невыносимо.


Тем не менее, в далёком 2000 году «101 Рейкьявик» наделал шуму, проехавшись по изрядному количеству международных фестивалей — от Локарно до Торонто и от Любека до Буэнос-Айреса. И понаполучал призов из самых разных рук – и от ФИПРЕССИ, и от молодых зрителей, от экуменического жюри и даже от Объединения грузинских кинематографистов. В общем, дорогие мои, если вы чувствуете с кем-то из перечисленных душевное родство, конечно, можете и самостоятельно заценить сие творение рук человеческих. Но и не посмотрев его, вы точно ничего не потеряете. Те же, кто сомневается, могут посмотреть ниже коротенький трейлер. Но не говорите, что я вас не предупреждала!