Вьетнамское похмелье.

Америка переживает вьетнамское похмелье. Вторичное. Полвека спустя.

То первое похмелье так именно и называлось: вьетнамский синдром. Его симптомы: разложившаяся армия, расстроенные финансы, морально-политический кризис – множественный итог унизительного военного поражения после десятилетия жертвоприношений кровью. Его урок, казалось, впечатался в американский ген. Никогда больше!

Армия первого государства мира, превосходящая противника по всем техническим параметрам на световые годы, позорно бежала от собственного бессилия.

Никогда больше Америка не ввяжется в чужую войну. Никогда больше Америка не поддастся на соблазн решать политические проблемы чужого социума военной силой.

Но в правление Буша-младшего пришли новые спасатели больной головы и деморализованного национального духа. Очень сильными средствами - шоком от 9/11 и массовыми заговорами (спасем мир от атомного оружия Саддама Хусейна) – самоуверенные неоконсерваторы загасили вьетнамский синдром. И получили Афганистан и Ирак. Десятилетие спустя Америка расхлебывает две кровавые каши. Военное поражение не столь очевидно, оно скорей в недостигнутой и принципиально недостижимой победе. Но все симптомы те же.

К счастью для Америки, власть там не вне и не над демократией. Правление Буша-младшего высыпалось до дна как песочные часы, и его стараются не вспоминать к ночи. В свой час в Белый дом вошел другой президент. Сейчас, на заре своего второго срока, он формирует свою новую команду. На пост министра обороны выдвигает бывшего сенатора – республиканца 66-летнего Чака Хагеля. На пост госсекретаря - 69-летнего сенатора-демократа Джона Керри. Оба они вьетнамские ветераны.

То, что выпало на долю одного и другого, могло бы без швов войти в сценарий фильма Спилберга «Спасти рядового Райана». В 1967 – 1968 годах в одном отделении служили  два брата Чак и Том Хагели.  Чак - старший. И случилось так, что в один момент Том вынес пострадавшего от взрыва мины Чака, а в другой уже Чак спасал раненого Тома… Лейтенант Керри служил годом позже, он командовал катером, который курсировал в дельте Меконга. Каждый ночной рейд с задачей найти и обезвредить вьетконговские засады был смертельным испытанием. 

Военными наградами этих двух ветеранов можно было украсить рождественскую елку в вашингтонском Капитолии. Два «Пурпурных сердца» у Хагеля. «Серебряная звезда», «Бронзовая звезда» и три «Пурпурных сердца» у Керри. Впрочем, никакую елку ими уже не украсить. В знак протеста против вьетнамской войны лейтенант Джон Керри швырнул свои награды у дверей того самого Капитолия. Пиком политической карьеры Керри было выдвижение его кандидатуры в президенты от демократической партии против Буша-младшего в 2004 году. В ту кампанию ему не раз припоминали эту его позицию. Прав он или не прав, но подобный «левак» не мог выиграть выборы в Америке.

После войны пути двух братьев разошлись. Чак Хагель стал республиканцем. Том (три «Пурпурных сердца» и «Бронзовая звезда») - либеральным демократом и профессором права. Вьетнамскую войну он называл гнилой и аморальной. Чак не критиковал Вьетнамской войны. Пока однажды не услышал запись телефонного разговора президента Линдона Джонсона, в котором тот назвал ее «бессмысленной». «Бесчестность этого признания, на самом деле его преступность были поразительны», - так воспринял это Хагель.

Братья снова сблизились, когда Чак выступил против иракской войны. Сенатор-республиканец, он пошел наперекор политике республиканского президента!

«Я не пацифист,- говорил он, - я верю в силу, но прибегать к ней нужно только после продуманного процесса принятия решения. В ту ночь, когда нас, Тома и меня, раненых эвакуировали из той деревни в апреле 1968 года, я сказал себе: «Если я выкарабкаюсь отсюда и если я когда-либо смогу повлиять на политику, я сделаю все, чтобы избежать ненужных, бессмысленных войн».

Его высказывания за эти годы на редкость последовательны. В августе 2002 года, за семь месяцев до вторжения он говорил:

«Я не могу припомнить ни одного случая в истории, когда бы Соединенные Штаты преуспели в предприятии такой сложности и с такими возможными последствиями, как смена режима в Ираке, без поддержки региональной или международной коалиции.

Речь не только о собственно военной операции, но о том, что наступит уже на следующий день. Интересы и интриги разнородных окружающих сил могут подорвать слабое временное правительство Ирака».

И еще: «Можно быстро вовлечь страну в войну, но вытащить нас из нее так же быстро уже не получится. Общественность должна знать все риски».

А вот его более поздние высказывания.

«Мы не можем оставаться оккупационной силой на Ближнем Востоке, а это именно то, чем мы стали».

«Мы теряем Афганистан? Но он никогда не был нашим, так что его нельзя ни обрести, ни потерять. 10 лет мы были в Афганистане, ну и что у нас останется, когда мы уйдем из него? Что мы там делали?»

Кандидатуры такого класса проходят процедуру утверждения в сенате США. Республиканские противники не упускают ни единого шанса для афронта Обаме, но в случае Чака Хагеля дело куда серьезней.

«Предатель» и «пораженец» - вот как звучат главные претензии к Чаку Хагелю со стороны сенаторов-республиканцев. Естественно, неофициально. Произнести такое в адрес коллеги - героя войны вслух и не потерять лицо невозможно. Между прочим, если и когда Хагель получит утверждение, он станет первым министром обороны США, который тянул солдатскую лямку на войне. (Обама подчеркнуто назвал это обстоятельство «историческим».)

Это, безусловно, момент истины в американской политике. И это старый спор: что делает Америку мировым лидером. Партия войны, которая диктовала свою волю последнее десятилетие, никак не хочет признавать своего поражения и выглядит все более смехотворно.

Свой выбор президент Обама объяснил как всегда очень точно выбранными словами.

«Чак знает, что война это не абстракция. Он понимает, что отправить молодых американцев сражаться и истекать кровью в прахе и грязи, это что-то, что мы делаем только когда это абсолютно необходимо».

Керри он представил так. «Отслужив во Вьетнаме с честью, он понимает, что на нас лежит ответственность использовать американскую мощь мудро, особенно нашу военную мощь».

Выбрав двух вьетнамских ветеранов на ключевые посты, Обама недвусмысленно обозначил свой стратегический выбор. Он поставит точку в истории двух войн и как можно быстрее. Для этой функции ему нужен такой министр обороны, как Чак Хагель.

И еще он собирается сократить военный бюджет США, что естественно, когда завершаются войны, и абсолютно необходимо в нынешней критической финансовой и экономической ситуации.  Для чего ему тоже нужен такой министр обороны, как Чак Хагель.

Обама подводит черту.

Всю президентскую кампанию его обзывали чужаком, врагом истинного американизма, умиротворителем и капитулянтом. Смотрите, он готов признать Постамериканский Век… На самом деле это старый спор. Головокружение от успехов против реализма. Американская элита падка на то, что сенатор Фулбрайт когда-то назвал «высокомерием силы». Когда это «что хочу, то и ворочу» обостряется до чрезвычайности, наступает Вьетнам или Ирак и Афганистан… И тогда прозрение приходит как похмелье.

У Обамы трезвая голова. Постамериканский Мир – это вовсе не мир, в котором Америке нет места, а это мир, в котором есть еще и Китай, и Индия, и Бразилия, и пробудился от диктаторской спячки арабский мир… Нынешний президент США понимает лучше других, что лидерство в этом мире обеспечивает не след армейского ботинка, а мягкая сила. Инновационная экономика, передовые идеи во всех областях человеческой деятельности, привлекательный образ жизни, притяжение культуры. Вот области, где Америка должна заново обеспечить себе первенство. Никаких авантюр! Америке нужно сосредоточиться на себе.

Свой идейный спор с неоконсерваторами Обама выиграл, победив на вторых президентских выборах. И теперь он засучивает рукава. После первого срока на его счету эпохальная реформа здравоохранения. Накануне своей второй инаугурации он сделал заявку еще на две супермасштабные реформы: иммиграции и продажи гражданам оружия, которые сделают страну более свободной, равноправной и безопасной. Ему не приходится думать о сохранении себя во власти – сегодня в день инаугурации он знает, что ровно через четыре года уйдет. И у него нет времени на вздорные споры. Его интересует только дело – большие дела. Счет пошел, и сейчас это исторический счет.